Мертвая пехота - Юрий Погуляй

— Тот, кто восседает на Звездном Троне, обязан чувствовать себя хорошо. Иначе туда усядется тот, кто чувствует себя лучше. И если у тебя остаются сомнения, девочка моя, то я отвечу: Стоик чувствует себя хорошо. Он так же хорошо себя чувствовал, когда тридцать лет назад Песья лихорадка выкосила половину населения Примы вместе с его матерью и единоутробным братом Курцем Халамером. Он был не менее бодр и мудр, когда двадцать лет назад в астероидном поясе, на окраине системы Ливня, нашли искореженный корабль его дяди Шорса, а после блистал улыбкой, пока хоронили его кузенов: Локкари и Джея, оказавшихся вместе с семьями на злосчастной посудине. Сейчас, полагаю, он так же улыбчив и охоч до общения. Пока останки его семьи отскребывают от стенок Ноевских покоев. Глубина тебя поглоти, девочка моя, как он вообще может себя чувствовать после такого?!

Пальчики пристыжено опустила глаза и плотно сжала губы.

— Надеюсь, вы оба понимаете сложившуюся ситуацию? Мальчик мой? Девочка моя? Ветвь династии Халамеров заканчивается на Стоике. Более никого из древнего рода в живых не осталось. Хорошо если император найдет себе жену в ближайшее время и та понесет от него сына. А если нет? — продолжил Гатар. — Надо ли мне говорить, что многие хотят сесть на Звездный Трон, и теперь у них такой шанс появился?

— Если только этот шанс не был тщательно подготовлен, — проговорил Рэм.

Гибель кузенов Стоика, по его скромному мнению, достойна отдельного рассказа, и Консворт был убежден, что холодный космос видел настоящую и неприятную причину их смерти. Ни один дознаватель не поверит в такой «несчастный случай», в котором гибнет целая ветвь правящего дома. И кое-кто говорил, что за крушением корабля дяди Шорса видна могучая тень его властного племянничка.

— Верное направление мысли, мальчик мой, — заметно спокойнее проговорил Гатар.

— Что я должна сделать, дор Бонз? Какая моя задача? — спросила Пальчики.

— Ваша, моя дорогая, задача. Исключительно ваша. От меня потребовали лучших дознавателей на это дело. Я выбрал вас.

Никогда еще Рэм не был так близок к тому, чтобы подать в отставку. Хотелось немедленно встать и уйти. Работать с этой ненормальной и каждую секунду ждать в свой адрес какую-нибудь гадость? За что такое наказание?! Что-то внутри Рэма обрадовалось мимолетному желанию сбежать. Попыталось его поддержать, но тут же утихло под тяжелым ударом мысли о шикарной зарплате дознавателя. И о том, что он никогда себе не простит, если его «заброшенное» дело приведет империю к чему-нибудь… Эдакому…

Например, к гражданской войне.

— Но… — изумленно возмутилась Пальчики. — Дор Бонз!..

«Наша радость не знает границ, Гатар!» — подумал про себя Рэм. Работать надо с задором, а не с ненавистью. Вот удружил, так удружил долбаный старикан!

— Ваши личные конфликты это ваши личные проблемы, — белесые глаза уставились на Консворта. — Работе и служению империи они мешать не должны. Вам это ясно.

Это он спросил или утвердил, интересно? Рэм очень не хотел поворачиваться к притихшей «коллеге». Утешало лишь то, что для девчонки эта новость тоже не из приятных.

— Отчитываться будете передо мною и наместником Нувалом. Дело возглавляет лично император, но его глаза и уши — старина Вэпс. Учтите, что перед ними я вас покрывать не стану. Так что все в ваших руках, мои дорогие, — равнодушно поведал Гатар Бонз.

— И еще…

Старик чуть пошевелился в кресле. Заколыхалась мешанина Медикариумовских трубок опутывающих его слабое тело. Гатар опустил взгляд на пульт управления, вмонтированный в стол, и дрожащей рукой нажал пару клавиш. С резким стуком открылась крышка справа от Верховного дознавателя.

— Я не выдавал Инсигний со времен падения Зарака… — пробормотал Гатар.

Голос передатчика остался таким же громким и четким, каким и был. В нем не было того сомнения, что царило сейчас на лице старика. Но вскоре все ушло на второй план. Верховный Дознаватель вытащил на белый свет два бирюзовых шара, размером чуть меньше двух дюймов в диаметре. Инсигнии. Знаки высшей власти. Вся империя обязана подчиняться требованиям обладателя Бирюзовой эмблемы. И теперь Рэм мог без опаски допрашивать всех, кто только покажется ему подозрительным.

Вплоть до императорской семьи. Впрочем, вряд ли кто позволит ему даже приблизиться к Стоику, несмотря на все волшебные шары.

Бонз что-то шепнул, и Инсигнии повисли над столом, а затем, поворачиваясь вокруг своей оси, медленно поплыли к дознавателям.

Рэм принял знак с почтением и затаенным дыханием. Инсигния приятно грела кожу, и, сжав ее в ладони, Консворт почувствовал, как ощутимо вибрирует скрывающаяся в шаре энергия.

— Спасибо за честь, дор Бонз. Я… Я обязуюсь…

Такой торжественный момент, а он оказался к нему не готов. Но, адова канитель, видишь, отец, чего я добился? Видишь, мертвый, безродный пень?!

— Могу ли я отказаться? — тихо произнесла Пальчики, но Консворт не позволил всколыхнувшейся злости поглотить новую радость. Пусть, сучка, изображает из себя гордую принцессу. Все равно бессмысленно.

— Нет, — подтвердил его теорию Катар и нажал еще одну клавишу на пульте:

— Свободны. Оба. На выходе вас ждет человек Нувала. И держите меня в курсе.

Дверь распахнулась, и Рэм первым поднялся из-за стола. У него за спиной словно распахнулись крылья. Мир казался светлым и радостным местом, а тело легким, как пушинка. Какое доверие, адова канитель! Он — владелец Инсигнии!

Волшебный шар Рэм с сожалением положил в карман штанов. Это чудо так не хотелось прятать!

— Консворт? — встретил его в коридоре крепкий военный в синей форме внутренней службы безопасности. — Мое имя Излом Раберс. Я хотел бы приступить к делу неза…

— Мне нужно знать все об этом охраннике, — сходу перебил его Рэм. У него было хорошее настроение, но на лице солдата поселилась такая презрительная усмешка, что хотелось загнать ее Излому в глотку. И смотреть в угасающие глаза с мягкой ироничной улыбкой. Консворт с трудом отогнал прочь соблазнительный образ. — Я про того, кто выпустил себе мозги. Мне нужно все: от его привычек до реестра болезней его родителей. Контакты, поездки, счета, элементы съемки. У вас же есть съемка из покоев Огара?

— Это гостевые покои наместников, Консворт, — Излом неодобрительно прищурился. — Какая съемка?

— Не надо считать меня за дурочку. Я никогда в жизни не поверю, что там нет скрытых камер. На входе-то обязательно должна была быть.

— Съемки из его покоев нет, — отрезал Консворт. — Есть данные с внешней камеры наблюдения. Вот только…