Кофе еще не остыл. Новые истории из волшебного кафе - Тосикадзу Кавагути

Например, сала-сала – изображение звука текущей реки, буии-буии используется для звука ветра, а образные выражения шин-шин и кан-кан – для описания снега, мягко устилающего почву, и лучей солнца, падающих на землю, соответственно. Все эти слова передают настроение мира вокруг нас.

Эти слова обрели новую жизнь в японских комиксах. Они используются в подписях к картинкам. Когда персонаж принимает героическую позу, то для усиления эффекта пишут «ЗУБААА!». Или «ДОН!», если что-то с грохотом падает на землю. «Сулу-сулу» появляется там, где речь идет о скользкой поверхности, а тишину передают с помощью слова «шин». Именно благодаря подобным звукоподражательным словам читатели острее воспринимают то, что происходит в комиксе.

На школьных уроках музыки часто поют песни, в которых попадается множество таких слов и выражений.

Слышу песенки цикад!

Чин-чилло, чин-чилло, чин-чилло-лин.

И домашнего сверчка!

Лин-лин, лин-лин, лин-лин-лин.

…

Одним осенним вечером…

Мики Токита распевала во все горло эту песенку под названием «Гармония насекомых». Ей ужасно хотелось, чтобы ее отец Нагаре Токи-та послушал, что она выучила в школе за день. Она так старалась, что от усилий у нее раскраснелось лицо.

Нагаре терпеливо слушал, как Мики поет, страшно фальшивя. У него на лбу собралась глубокая складка, а уголки губ поползли вниз, отчего его рот стал походить на перевернутую скобку.

– Слышно стрекотание вечером осенним. Что за радость слышать песенки сверчков!

Когда Мики допела, ей зааплодировали.

– Прекрасно, прекрасно, – похвалила Киоко Киджима, хлопая в ладоши. От этих слов на лице Мики расплылась довольная улыбка.

– Слышу песенки цикад, – снова завела она.

– Все-все, хватит, Мики. Ты умница, но этого было достаточно! – поспешно сказал Нагаре, отчаянно пытаясь остановить дочь. Он слышал эту песенку уже три раза, и она ему порядком надоела. – Спасибо, что поделилась с нами своими успехами, а теперь иди.

Он взял с барной стойки школьный ранец и протянул ей.

– Хорошо, – сказала Мики, все еще сияющая от похвалы Киоко, и ушла в заднюю комнату.

Чин-чилло, чин-чилло, чин-чилло-лин.

Когда громко распевающая песню Мики ушла, появилась официантка кофейни Казу То-кита.

– Похоже, осень наступила, – тихо обратилась она к Киоко.

Песня Мики возвестила о приходе нового сезона в кофейню, которая независимо от времени года всегда выглядела одинаково.

Дин-дон!

Послышался звон дверного колокольчика, и в кофейню вошел шестидесятилетний Киоши Маэнда, который работал следователем по уголовным делам. Стояли первые дни октября, и по утрам было свежо и прохладно. Киоши снял плащ и уселся за столик, стоящий ближе всего к выходу.

– Добро пожаловать, – поздоровалась Казу, подавая посетителю стакан воды.

– Кофе, пожалуйста, – ответил ей Киоши.

– Сию минуту, – откликнулся Нагаре из-за барной стойки и быстро ушел на кухню.

Когда Нагаре ушел, Киоко прошептала так, чтобы только Казу могла ее слышать:

– Казу, я на днях видела, как ты шла мимо станции с каким-то мужчиной! Кто это был? У тебя есть парень?

Хитро улыбаясь, Киоко, без сомнения, хотела, чтобы Казу отреагировала на ее слова так, как ей это было несвойственно – покраснела и смутилась.

Но та просто глянула в лицо Киоко и ответила:

– Да, есть.

Киоко выглядела искренне удивленной.

– Правда? А я и не знала, что ты с кем-то встречаешься! – поразилась она, наклоняясь к Казу, которая стояла за барной стойкой.

– Ну да, встречаюсь.

– А уже давно?

– Он заканчивал университет, когда я училась в школе искусств.

– Ты хочешь сказать, что вы встречаетесь уже десять лет?

– Нет, мы вместе с весны.

– Этой весны?

– Да.

– Ох, даже не верится, – все не унималась Киоко. Откинувшись на спинку своего стула так, что тот под ней опасно закачался, она глубоко вздохнула.

Из всех, кто был в кофейне в этот момент, только Киоко была поражена до глубины души. Киоши, судя по всему, никакого дела не было до этих сплетен. Глубоко задумавшись, он пристально разглядывал черную записную книжку, которую держал в руках.

Киоко закричала в сторону кухни, где скрылся хозяин кофейни.

– Эй, Нагаре! А ты знал, что у Казу есть парень?

Кофейня была невероятно маленькой. Киоко взглянула на Казу и передернула плечами: «Это было слишком громко?» Она внимательно смотрела на лицо Казу, чтобы понять, смущена ли та.

Но Казу была совершенно спокойна и натирала до блеска стакан. Девушка считала, что ей нечего скрывать. Она просто ответила на заданный вопрос.

Нагаре не ответил, и потому Киоко снова спросила у него:

– Ты знал?

– Ну да, вроде как знал.

Нагаре смутился гораздо больше, чем Казу.

Когда Киоко снова повернулась к официантке и стала пристально ее разглядывать, он вышел из кухни.

– Почему ты так удивилась? – спросил Нагаре у Киоко. Он прошел в зал и подал Киоши свежесваренный кофе.

Посетитель тут же заулыбался и прикрыл глаза от наслаждения, медленно вдыхая аромат, который поднимался от его чашки.

Заметивший это Нагаре гордо выпятил грудь, и в его узких глазах сверкнуло удовлетворение. Кофе, который он подавал, всегда был необыкновенным и являлся предметом особой гордости мужчины, поэтому любая улыбка посетителя воспринималась им как награда. Нагаре с довольным видом вернулся за барную стойку.

Не обращая внимания на его счастливое лицо, Киоко продолжила твердить о своем.

– Это же Казу. Кто бы мог подумать, что у нее есть тайная романтическая история.

– Угу, – буркнул в ответ Нагаре, еще больше сощурив глаза. Он принялся напевать себе под нос, начищая серебряный поднос. Сияющее лицо Киоши для него было гораздо важнее, чем разговор о парне Казу.

Киоко искоса посмотрела на Нагаре.

– А что вы делали в тот день? – испытующе спросила она у Казу.

– Мы выбирали подарок.

– Подарок?

– На день рождения его маме.

– Поняла.

И вот так, задавая новые вопросы и прощупывая почву, Киоко узнавала все больше и больше про парня Казу. Она спрашивала обо всем: и о том, какое он произвел на девушку впечатление, когда они впервые встретились, и о том, как он пригласил ее на свидание. Поскольку Казу охотно отвечала, вопросы не прекращались.

Из всего, о чем Киоко спрашивала, больше всего ее интересовало то, сколько раз парень предлагал Казу начать встречаться. Он сделал это трижды: вскоре после того, как они познакомились, потом через три года после первой встречи и, наконец, весной этого года. Когда Киоко спросила, отчего Казу на первые два его предложения ответила отказом, та туманно сказала:

– Не знаю.

Когда все вопросы закончились, Киоко подперла щеки руками и попросила у Нагаре еще одну чашку кофе.

– Почему тебя так обрадовала новость о