Если даже придется погибнуть... - Николай Томан

— Да, не простой, не простой нынче у нас рабочий, — вздыхает почему-то Аполлон Алексеевич.

Но тут в кабинет буквально врывается мама и громко провозглашает:

— Наконец-то Сергей Сергеевич пожаловал! Прошу всех к столу!

Теперь только вспоминает Анатолий, что Сергей Сергеевич — заместитель директора того института, в котором работает его отец и, видимо, большинство его гостей. Воспользовавшись поднявшейся суетой, он садится в самом конце стола, рядом с кандидатом наук, переводившим его поздравление с английского.

— У вас отличное произношение, — говорит ему кандидат. — Наверное, и читаете много?

— В основном техническую литературу и фантастику. Да вот еще совсем недавно прочитал роман Норберта Винера «Искуситель».

Их беседа затянулась, но все так заняты, что им никто не мешает. Гости произносят тосты в честь юбиляра, усердно пьют и закусывают, а Анатолий отпивает из своей рюмки лишь несколько глотков.

— Что же это вы совсем не пьете? Здоровье не позволяет? — удивляется кандидат наук.

— Работа не позволяет, — улыбается Анатолий. — Имеем ведь дело с микронами, а то и с их долями. С удовольствием посидел бы с вами еще, но, к сожалению, мне пора. Завтра на работу рано. До свидания!

— Я надеюсь, что мы еще встретимся, — дружески жмет руку Анатолия кандидат наук. — Вот вам мой телефон. Очень хотелось бы о многом потолковать.

— Вы ведь специалист по кибернетике? Может быть, Пронского знаете?

— Виталия?

— Да, Виталия Сергеевича.

— Мы с ним вместе аспирантуру кончали.

— Ну, тогда я вам непременно позвоню.

9

Едва Грунина заходит в кабинет начальника Корягинского отделения милиции, как уже знакомый ей старшина Пивнев шумно вскакивает из-за своего стола и громко щелкает каблуками:

— Здравия желаю, товарищ старший инспектор! Если вы к капитану Нилову, то он выехал на фабрику имени Восьмого марта. Будет часа через полтора.

— Нет, я к вам, товарищ старшина.

— О, пожалуйста! — И снова щелчок каблуками. — Кстати, я узнал у своих ребят, в каком детективе описан способ…

— Спасибо, товарищ старшина, это мне теперь не требуется. Я уже знаю, кто прислал вам то анонимное письмо. Это, по-моему, Оля Кадушкина.

— Не может быть! Она же троечница, а письмо написано без единой ошибки.

— Ну, во-первых, письмо не такое длинное, чтобы сделать в нем много ошибок, — улыбается Грунина. — А во-вторых, по русскому языку и литературе у нее как раз хорошие отметки. Это мне сообщила библиотекарша. Она даже сказала: «Если бы не успехи по литературе, я бы ей вообще не стала давать так много книг».

— О, я ее знаю, она строга!

— И еще одна просьба: не называйте меня старшим инспектором. У меня ведь такое же звание, как и у вашего начальника.

— Извините, пожалуйста, товарищ капитан!..

— А теперь вы вот в чем должны мне помочь, товарищ старшина: показать Олю Кадушкину, но так, чтобы…

— Понимаю, товарищ капитан! Сделаем все самым незаметным образом. Я, между прочим, живу почти рядом с Кадушкиными, и мои ребята дружат с Петей и Олей. Старший-то Кадушкин совсем уже взрослый, ему с моими неинтересно. Пошлю сейчас к ним мою дочку Елену, и она приведет к вам Олю. Где бы вы хотели с нею встретиться? Можно было бы и у меня.

— Лучше все-таки где-нибудь в другом месте. Я проходила сегодня через ваш городской парк культуры и отдыха…

— Верно! Лучше места и не придумаешь. У меня дома телефон, и я сейчас позвоню Елене, попрошу ее пойти куда-нибудь с Олей Кадушкиной через парк. У нас, кстати, куда бы ни идти, все равно парка этого не миновать. Подождите минуточку, товарищ капитан.

Пивнев садится за стол своего начальника и набирает нужный ему номер телефона.

— Это ты, Петя? А Лена где? А ну-ка дай мне ее… Чего это ты, Леночка, в такую жару дома? С подружкой своей Олей Кадушкиной давно ли виделась? Вчера последний раз. А сегодня?.. Ах, в кино собираетесь! На какой же сеанс, если не секрет? На двенадцать? Но ведь сейчас половина двенадцатого, а ходу туда всего пять минут, если вы в «Космос». Немного погуляете по парку? Ну и правильно, чего вам в такую погоду дома торчать.

— Видите, как все ладно складывается, товарищ капитан, — улыбаясь, обращается старшина к Татьяне. — Мы с вами тоже пойдем сейчас прогуляться по парку.

Через несколько минут они уже прохаживаются по густым, тенистым аллеям, но не рядом, а на некотором расстоянии друг от друга. Старшина впереди, Татьяна метров на двадцать сзади. И почти тотчас же навстречу им появляются две девочки школьного возраста. Одна полная, чем-то напоминающая своего отца старшину, а вторая худенькая, небольшого роста, с гладко зачесанными назад негустыми рыжеватыми волосами. Не требуется большой сообразительности, чтобы угадать, которая Оля.

— О, папа! — радостно кричит толстушка, бросаясь к старшине. — Вот не ожидала тебя тут встретить!

— Здравствуй, Олечка! — здоровается Пивнев с подругой дочери. — Ты иди, Лена тебя догонит, мне нужно дать ей кое-какие поручения.

Ничего не подозревающая Оля не торопясь идет по аллее парка в сторону Груниной, присевшей на скамейку.

— Здравствуй, Оля, — негромко говорит Татьяна, как только девочка равняется с нею. — Подойди, пожалуйста, ко мне поближе и не бойся…

— А я и не боюсь, с чего это вы взяли! — задорно восклицает Оля, с удивлением рассматривая красивую молодую женщину, очень похожую на какую-то киноактрису.

— Ну, тогда присядь со мной рядом.

А когда девочка садится, Татьяна благодарит ее:

— Спасибо тебе, Оля, за помощь, которую ты оказала милиции.

Лишь какое-то мгновение Оля недоумевает, но, сообразив, что не случайно, видимо, повстречался с ними Ленин папа — старшина милиции, догадывается, кем может быть эта красивая женщина, и чуть слышно спрашивает:

— Вы, наверное, из Москвы?

— Да, я инспектор милиции и приехала сюда из-за твоего письма. Где бы мы с тобой могли встретиться и поговорить?

У Оли даже не возникает вопроса, как же эта красивая тетя узнала, что письмо написала именно она, Оля. Татьяна сразу как-то внушила ей доверие. Сыграло тут свою роль и присутствие Лениного папы, конечно.

— Я могу не пойти в кино, и мы сразу бы… — порывисто произносит она.

— Нет, нет, ты обязательно сходи в кино. Оно кончится в половине второго, наверное?

— Да, точно в половине второго, даже немножко раньше.

— Ну, так я ровно в половине второго буду ждать тебя на этой же самой скамейке.

Они встречаются снова в час тридцать пять.