Отмщение - Иван Шевырёв

всего, резкую меланхоличность, несвойственную мне, а потому однажды Даша и Вика подловили меня в лаборантской в нашем кабинете, когда я в наедине с самим собой пил воду:

– Как репетиции? Танцуешь там с кем? – с наигранной улыбкой спросила Даша.

У Даши лицо в профиль напоминало форму утюга; бестолковостью так и веяло. А выражение на этом бледном лице было гробовым, походило на маску. Глаза – блеклые, наглые, тупые. Даша всегда могла кого-нибудь за что-нибудь осуждать, сплетничать (за спиной, естественно), а потом совершать те же самые поступки. Она всегда лезла в чужое белье. Человек буквально жил историями иных людей.

– Ну да, все нормально. – ответил я и хлебнул воды, сразу поняв, чем пахнет дело.

– Нравится? – ее спутница Вика вдруг усмехнулась. Вторая подхватила усмешку и вместе они расхохотались.

– Пойдет. – сухо ответил я и поднес кружку к раковине.

– Ну ты на тамошних девочек не заглядывайся. Не дадут. – влезла Вика, с издевкой отквасив губу. – А то ходишь такой весь…

Она была девочкой низкого роста; с большими голубыми очаровательными и одновременно злобными глазами. Я не уверен, но, кажется, она слоев сто тональника наносила каждое утро, а пухлые губы подкрашивала ярко-алой помадой. Ногти у нее были длинющие, как у Росомахи. Помню: она вечно язвила, порой даже при присутствии самого объекта насмешки. Своим грязным языком создавала комплексы у одноклассников, одноклассниц и не только. Алине она как-то указала на пухлые щеки, которые на самом деле выглядели мило и являлись скорее положительным моментом внешности Алины, нежели отрицательным. С того момента девочка с пухлыми щеками начала загоняться, перестав когда-либо фотографироваться в анфас. Вика умудрялась сменять парня каждый месяц. Вокруг нее вечно крутились какие-то офники, старше ее года на четыре. В том возрасте разница эта достаточно значительная. Управляла она этими обезьянами знатно!..Ой, а что случалось, когда кто-нибудь был не согласен с мнением Вики… Начиналась травля. Вика могла всех оскорблять, а потом, словно ничего и не было, просить списать контрольную или еще чего. Не думаю, что у нее были какие-либо понятия о морали. И при всем вышесказанном стоит отметить, что для учителей она была хорошенькой девочкой-хорошисткой. Вот вам и суть школы. Симбиоз Даши и Вики неплохо влиял на всю атмосферу в классе.

– Не переживай насчет этого. – я направился к выходу из лаборантской.

– «Не переживай» – протянула Вика, насмешливо пародируя – Какой уверенный! Пафос так и сочится. – она продолжала язвить и гримасничать, пока я не закрыл дверь прямо перед ее лицом.

Ее задача была выполнена; она подпортила мне настроение. Только зачем? Я никого не трогал. Никогда не понимал людей, что получают удовольствие от конфликтов с другими.

Несколько перемен спустя я сидел на подоконнике неподалеку от нужного мне кабинета. Заходить внутрь, смотреть в лица одноклассников не было желания. Просто мне нужно было побыть наедине. И хотя мимо меня проходили ученики иных классов, но я их не знал, а потому и не замечал, летал в своих мыслях. Влюбленные люди обычно очень странные. Они словно парят над землей, а не идут; окружающие все пытаются дергать их за штанину, опустить к себе, а влюбленные тем временем уже никак не реагируют, мир смертных для них иссяк. Влюбленным кажется, будто старая жизнь осталась позади, будто нет ничего кроме второй половинки. Они поднимаются все выше и выше, летят наравне с птицами, а потом, стоит немного кому-нибудь успокоиться,– они тут же, причем оба, падают плашмя вниз, к нам, в наш скучный удрученный мирок.

Неожиданно ко мне подсела Алина.

– Многовато о тебе стали сплетничать. – начала она.

– Это еще почему? – разозлено спросил я.

– Все просто: нет тем для разговоров, а тут ты резко изменился после вальсирования с одиннадцатым классом. Чем тебе не тема?

– Изменился? – удивился я. Понятное дело, я не замечал тогда своей резкой метаморфозы.

– Ага. Весь такой задумчивый стал. В телефоне вечно с кем-то переписываешься. Все поговаривают, что ты влюбился. Они уверены в этом. Я больше скажу, они знают, кто это. Несложно посмотреть, кого ты в последнее время добавлял в друзья.

– Тогда почему у меня лично не спросят?! Да и вообще, какая им разница?

– А зачем им спрашивать? А если все вдруг окажется не так, как они думают? Потеряется элемент игры! Такая тема для разговоров накроется!

– Бесят! – сквозь зубы проговорил я.

– О! А тебя это прям удивляет, я погляжу. У нас вечно же так все происходит. Понимаешь, просто есть люди, для которых страсти чужой жизни определяют собственную их жизнь. Они живут ради того, чтобы мять косточки других. Не заводись, поговорят о тебе недельку, а потом забудут, возьмутся за кого-нибудь другого. Ты лучше скажи, у тебя реально там объект воздыхания появился?

– Ты сейчас все это проговаривала для того, чтобы задать этот вопрос в конце?! – возмутился я.

– Ты сам попросил спрашивать напрямую. Это я и делаю. Скажи спасибо за искренность. – Алина усмехнулась.

– Это не твое дело, Алина! И вообще, это не ваше дело! Своими жизнями живите! – я встал с подоконника и поспешил уйти, как вслед услышал из-за спины:

– Да ты чего так распереживался! – засмеялась Алина, – Будто увожу ее у тебя… Знаешь, а она хорошенькая!

Я зашел в мужской туалет и со всей злости ударил кулаком о стену. В те секунды я проклинал свой класс, аж придушить половину хотелось. До того я был разъярен. Мерзкое чувство охватило меня, словно за шиворот накидали опарышей и теперь они все ползают, брыкаются, залезая в каждую щель.

***

Уроки кончились, и я шел вслед за Никитой и Саввой в сторону школьного выхода. Парни понимали, что что-то со мной происходит, но делали вид, будто этого не замечают, общаясь о своем. Мне кажется, они понимали, что если сейчас налетят на меня с вопросами, то никакого результата не добьются; и, возможно, ждали подходящий момент или искали подтверждения для своих доводов.

– Хочешь сказать, что Родя – позер? – спрашивал тогда Савва.

– Именно. Прослушал несколько культовых рок-групп и теперь думает, что он шарит за рок. Ты обрати внимание на то, как он ведет себя, когда кто-нибудь включает что-нибудь помимо «Короля и Шута» или Летова. Особенно, когда это «что-нибудь» – это рэп. Он из принципа кидается тапками. Мне тоже рэп не очень нравится, но его прямо токсичит от продуктов массовой культуры. Мне кажется, у него нет вкуса и он просто хочет показать всем, что он ценитель, что он не такой как все. – уверенно разъяснял Никита про одного нашего одноклассника. Я слушал Никиту