Мисс Марпл из коммуналки - Оксана Обухова

Надежда Прохоровна сама взялась за ручку двери. Подергала. И наморщила лоб.

– Почудилось? – сердобольно поинтересовалась Софочка.

Соседка хмуро глядела в белую, немного отдающую в желтизну дверь и ничего не отвечала.

– А что почудилось, Наденька?

Надежда Прохоровна шумно вздохнула и, ни слова не говоря, потопала в уборную.

Через минуту дамы разбрелись по своим апартаментам и приступили к утреннему туалету.

Надежда Прохоровна намазала фиксирующим гелем вставную челюсть и причесалась.

Софья Тихоновна протерла лицо лосьоном и нанесла недорогой, купленный в аптеке отечественный крем от морщин на лоб и щеки; розовый тоник и крем для век под глаза…

Надежда Прохоровна умылась под краном детским мылом, досуха обтерлась полотенцем и похлопала по лицу ладонями, измазанными в креме «Алоэ» фабрики «Свобода».

Софья Тихоновна припудрилась, провела по бровям высохшим бросматиком – брови легли ровно и получили цвет, слегка подрумянилась и мазнула по губам перламутровой помадой.

Подслеповато щурясь, Надежда Прохоровна выдернула из левой ноздри отросший черный волос.

Софья Тихоновна уложила на лбу локон и немного сбрызнула его лаком для волос.

К завтраку Софья Тихоновна вышла утянутая в серое домашнее платье с кружевным, сколотым у горла брошью воротничком и простенькими белоснежными манжетами, отороченными лишь узкой полоской кружев. В домашних туфлях-тапочках на низком удобном каблучке.

Надежда Прохоровна сняла из-под уютного фланелевого халата ситцевую ночнушку, застегнула его на все пуговицы и надела под мягкие домашние шлепанцы теплые вязаные носки.

Слегка вьющиеся, почти не седые волосы Надежды Прохоровны влажно поблескивали, так как зачесывала их мадам Губкина мокрой расческой.

На кухне уже вскипел чайник, Надежда Прохоровна расставляла на столе-тумбе розетки и вазочки с печеньем, пряниками и конфетами «Лимон», «Василек» и «Золотой петушок» вперемешку. (В последнее время, когда запропал куда-то единственный сосед-мужчина, дамы все чаще и чаще собирались к завтраку на прогретой газовой горелкой кухне, а не в комнатах, как было приняло раньше.) Делала она все это молча, насупленно и на Софью Тихоновну почти не смотрела.

Софьюшка тихонечко села на табуретку, укрытую вязаным разноцветным чехлом, положила ладони на клеенку и, наклонив голову набок, заглянула в лицо подруги:

– Что-то случилось, Наденька?

– Случилось, – хрипло ответила та.

– Что?

– Совсем я ополоумела, – старательно не встречаясь с соседкой взглядом, буркнула Надежда Прохоровна. – Чудища всякие мерещатся.

– А какие чудища, Наденька?

Надежда Прохоровна села на табурет, провела подрагивающими пальцами по столу, будто стряхивая с него невидимые крошки, и покачала головой, по-прежнему не глядя в доброе встревоженное лицо приятельницы.

– Показалось, что Клавдия за спиной прошла.

– Куда прошла? – ласково допытывалась Софьюшка.

– Да вот, – Надежда Прохоровна вскинула голову, – чаю вчера с тобой напилась на ночь, утром пораньше в туалет вышла… Иду, а в зеркале, Соня, – глаза ее расширились, наполненные впечатлениями, – в зеркале… как будто тень мелькнула!

– Тень мелькнула?! – Изображая пугливый интерес, Софья Тихоновна легла грудью на стол.

– Ага! Я иду, а за спиной – шасть! Промелькнуло что-то! Большое, серое… и в Клавину комнату – прыг! Я чуть там прямо и не легла.

– Так пойдем заглянем в комнату!

Софья Тихоновна встала с табурета.

– Зачем? – виновато заерзала глазами соседка. – Померещилось спросонья, и все тут.

– Да нет уж, пойдем! – настаивала Софа. Знала, пока не проверишь, все ли ладно в доме, будет преследовать призрак, не уймется! По ночам станет мерещиться.

Надежда Прохоровна вроде бы безразлично пожала плечами, – ладно, мол, если ты так хочешь, пойдем, – и отправилась за подружкой к комнатам.

Софья Тихоновна принесла ключ от запертой двери, отперла не скрипнувший замок (проделала все это с демонстративной бесшабашностью) и провела соседку в комнату.

Длинный, под потолок тюль легонько колыхнулся им навстречу. По комнате уже вовсю сновали солнечные зайчики и веселенькие кружевные тени, утренний подарок древнего вяза. На покрывале полуторной кровати у стены ни одной морщинки, на мебельной югославской стенке – году в семьдесят четвертом покупали, в рассрочку, – ни пылинки, телевизор накрыт кружевной попонкой, поверх нее две пятнистые собачки из бисквитного фарфора и девочка с оленем.

– Ну? – Стоя в центре большой, почти тридцатиметровой комнаты, Софья Тихоновна развела руками. – Никакого призрака…

– Скажешь тоже, – пугливо фыркнула Надежда Прохоровна и скосила настороженные глаза на высокую постель.

Софья Тихоновна сделала два шага, откинула длинный полог покрывала и заглянула под кровать. Потом, обойдя застывшую истуканом Надежду, поочередно раскрыла платьевые отделения стенки, заглянула в кладовку – горы ветхой и не очень нафталиновой одежды на крюках, тюки, свернутый рулоном матрас и лестница-стремянка.

– Нет ничего. А хочешь, к Вадиму Арнольдовичу зайдем?

– Скажешь еще, – практически повторилась Надежда Прохоровна.

– Пойдем, пойдем.

Сомнения, проскальзывающие в интонациях подруги, нисколько не обманули Софу. Она прошла через коридор до комнаты напротив ванной – два окна Вадима Арнольдовича, как и кухонное окно, выходили во двор, – пошарила за дверным плинтусом и достала запасной соседский ключ. Все в этой коммунальной квартире абсолютно доверяли друг другу и оставляли запасные ключи в пределах досягаемости. Дом старый, коммуникации ржавые – неприятности случаются. При включении отопления могут и батареи рвануть…

– Иди, иди, Наденька, не бойся!

– Не бойся, – буркнула Надежда Прохоровна. Давно уже никто не упрекал бабушку Губкину в трусости.

Лихо шлепая тапками по паркету, Надежда Прохоровна прошла до комнаты соседа и заглянула внутрь.

Там пахло пылью и бумагой. Какие-то листочки и тетрадки лежали перед компьютером на письменном столе, книжные шкафы и полки застыли чинным строем, их было больше, чем остальной мебели. Все стены чуть ли не до потолка завешены непонятными картинами и фотографиями – в большинстве своем черно-белыми.

– Ну? Видишь – никого.

Софья Тихоновна улыбалась, вертелась посреди заполненной книгами комнаты, как маленькая девочка, и с наслаждением вдыхала знакомый, родной библиотечный запах. Надежда Прохоровна в особенности книжного духа не вникала, но душой отходила. Забывала прежнюю мрачность…

Резкий, как удар хлыста, телефонный звонок разом пресек все веселье; дамы взвизгнули – Софья Тихоновна испустила руладу перепуганного мышонка, Надежда Прохоровна ухнула филином, – заполошенно отпрыгнули от тумбы, где надрывалась телефонная трубка на базе. Звонки параллельных телефонов повторялись в комнатах и прихожей…

Софья Тихоновна положила ладонь на грудь. Надежде Прохоровне показалось, что она едва не проглотила вставную челюсть.

Знамо дело – разыскивать призрака в чужой обители занятие нервное…

– Ой, боженька ты мой, – выдохнула бабушка Губкина.

Софа взяла трубку и сказала:

– Алло.

– Доброе утро, Софья Тихоновна, это Алексей Бубенцов. Надежда Прохоровна уже встала? Я могу с ней поговорить?

– Доброе утро, Алешенька. Одну минуточку, – и, прикрывая мембрану ладонью, шепнула соседке: – Алеша, участковый, тебя.

Надежда Прохоровна замотала головой и отшатнулась в сторону:

– Нет меня! Скажи: сплю еще! Или нет! Заболела… или в магазин ушла!

– Почему? – удивилась Софья Тихоновна, но просьбу выполнила: – Простите, Алешенька, Надежда Прохоровна нездорова. Перезвоните, пожалуйста, позже.

– Когда?

Софьюшка переадресовала вопрос движением подбородка, Надежда Губкина категорически резанула ладонью воздух.

– Простите, Алешенька, не знаю. Попробуй те завтра, может быть, ей будет лучше.

Уже сидя за кухонным столом, помешивая ложечкой чай с молоком, Софья Тихоновна спросила соседку:

– А почему ты не захотела с Алешей встретиться, Наденька?

Надежда Прохоровна шумно вздохнула:

– Надо колбаски еще нарезать, – сходила к холодильнику, стоявшему тут же у окна в ряду таких же белых агрегатов, и, лишь нарезав щедрыми ломтями докторскую, ответила: – Незачем все это.

– Что незачем, Наденька?

– Россказни глупых старух слушать.

– ???

– И ты меня прости, Сонечка, – со строгостью к себе сказала бабушка Губкина. – Не для чего было Герочку выкапывать. Глупости все это и старушечьи бредни.

– Зачем ты так? – прошептала Софа.

– А только так и надо! – пригвоздила себя к позорному столбу всех выдумщиков Надежда Прохоровна. – Сначала котов выкапываешь, потом призраки начинают мерещиться! Так и до Кащенки недалеко.