Слепой для президента - Андрей Воронин

– Позвонить? – переспросил Глеб.

– Вот мой телефон, – и парень быстро написал на листке блокнота, закрепленного на передней панели, семизначный номер и фамилию «Крупин», потом дописал: «Александр».

– Ну что ж, Александр, спасибо. Может, встретимся.

– Пока.

– Я позвоню.

Глеб сложил листок вдвое, сунул во внутренний карман куртки, ощутив под мышкой рукоять пистолета, раскрыл зонт и повернул в узкий переулок. Глеб был предельно осторожен. Слежку за собой он не чувствовал, да и улица была почти безлюдной. Проехало несколько машин, мебельный фургон, за ним машина «скорой» с включенной мигалкой, но с выключенной сиреной. Красно-синие сполохи прошлись по лицу Сиверова.

Наконец Глеб добрался туда, где ему была назначена встреча. Вот арка, маленький дворик. Именно возле этой арки он встречался с генералом Потапчуком в последний раз. Глеб свернул в арку и тут же увидел генерала. Откуда тот появился, Глеб не понял. Возник из мутной завесы дождя – возник, и все тут.

Глава 6

Рукопожатие генерала было крепким, коротким и уверенным.

– За вами никого? – спросил генерал.

– Да, я сам проследил. Вроде бы никого.

– Это хорошо.

Глеба явно озадачил подобный поворот разговора, он же еще не сообщил генералу о своем открытии.

– Пойдемте, пойдемте, Глеб Петрович, и побыстрее.

У меня мало времени, а дел, черт подери, очень много.

Больше, чем нужно.

«Генерал явно не в духе. – отметил Сиверов. – Только встретились, даже не поговорили еще, а он уже чертыхается. Да и выглядит неважно: старомодная поношенная шляпа, и такой же старомодный поношенный плащ. Наверное, на теплой подкладке, – предположил Глеб. – А вот ботинки у генерала хорошие. Интересно было бы, – подумал он, представляя себе следующую картину: генерал Потапчук приходит на встречу с ним, специальным агентом по кличке Слепой, в своем парадном мундире, увешанный правительственными наградами. А Глеб Сиверов – в мундире капитана, тоже с наградами. – Выглядело бы как встреча двух фронтовых товарищей – убеленного сединами генерала и молодого, подающего надежды капитана, который стремится стать таким же генералом».

Генерал Потапчук шел быстро, широким шагом, не обращая внимания на глубокие лужи и хлещущий дождь.

– Сюда, сюда, – генерал взмахнул рукой, показывая на дверь подъезда маленького двухэтажного дома.

«Какого хрена!» – подумал Глеб, входя в теплый, пропахший вареной картошкой подъезд.

– Идите за мной. Здесь темно, как… Но продолжать генерал не стал. На ощупь, держась за стенку и за перила, он начал подниматься по высоким ступенькам.

А вот Глеб Сиверов чувствовал себя уверенно. Он прекрасно видел в темноте: видел генерала, видел, как тот напрягся, ссутулился, боясь споткнуться. Глеб ступал следом за ним абсолютно бесшумно.

Наконец Потапчук остановился перед дверью, сунул в замочную скважину ключ. Ключ хрустнул так, как хрустят суставы, и дверь тяжело скрипнула несмазанными петлями – подалась внутрь.

– Сюда, сюда, проходите, осторожно, порог, – генерал потонул в темноте.

– Вижу, вы тут не впервые.

– Да уж… Глеб Сиверов прошел следом за Потапчуком и затворил за собой дверь.

– Вот мы и пришли. К чему такие предосторожности?

– Не из желания подшутить над вами.

Потапчук нащупал выключатель. Вспыхнула яркая лампочка в матовом плафоне под потолком в тесной прихожей.

– Разрешите, Глеб Петрович, я закрою ненадежнее.

А вы раздевайтесь, здесь тепло, здесь топят.

Глеб почувствовал, что в квартире действительно тепло – по-видимому, здесь живут, хотя и не постоянно.

– Проходите, не стесняйтесь.

Глеб не стал раздеваться.

Генерал Потапчук снял плащ, повесил на вешалку, а вот шляпу и шарф снимать не стал.

– Проходите сюда, Я сейчас сварю кофе, и мы обо всем переговорим.

Генерал зажег свет в большой комнате, в которой стояли стол, кожаный диван и четыре кресла.

– Я вас позвал сюда потому, Глеб Петрович, что об этой квартире никто не знает. Я ее использую очень редко. Это, так сказать, моя тайная явка. В кухне есть плита, большой холодильник. Правда, продуктов в нем нет. Но зато он исправен.

Глеб, воспользовавшись разрешением хозяина, уселся в глубокое кресло и подумал, что шторы на окнах этой квартиры, наверное, никогда не открываются. Ну что ж, генерал опытный человек, на перестраховщика он не похож, и если шторы не открываются, значит, так надо.

Из кухни доносились самые банальные звуки – звяканье посуды, щелчок электрозажигалки. И через пять минут появился генерал Потапчук с кофейником и двумя чашками в руках.

– Возьмите газету, Глеб Петрович, и положите на край стола.

Глеб оглянулся и увидел в углу ворох старых газет.

Он взял верхнюю и расстелил на столе.

Генерал Потапчук опустил на нее кофейник.

– Глеб Петрович, сахара у меня нет, так что придется довольствоваться шоколадом.

– Ничего себе бедность – шоколад вместо сахара!

– Не всегда есть возможность сходить самому, а посылать никого не рискую.

Глеб пожал плечами. Все это уже начало его настораживать. Чрезмерная конспирация, скрытность, какое-то слишком уж долгое начало… Обычно довольно прямолинейный Потапчук вел себя на этот раз не так, как всегда. Правда, Глеб встречался с генералом не часто, но характер этого человека успел изучить хорошо.

"Скорее всего, Потапчук сварлив, любит придираться по мелочам к своим подчиненным. Возможно, он педант, но в то же время немного неряшлив и рассеян.

Хотя нет, по-видимому, это маска. Одна из многочисленных масок, которую носит Потапчук. Не худшая из них".

– Вас, наверное, заинтриговало, Глеб Петрович, почему я веду себя именно так, а не как-то иначе?

– Да, – признался Сиверов.

– Думаю, вы скоро все поймете. Наливайте кофе.

Или, если хотите, я за вами поухаживаю.

– Нет, спасибо, я все сделаю сам.

Генерал Потапчук расстегнул браслет часов, повертел их в руках, приложил к уху, смешно, по-детски, наклонив голову набок.

– Идут, как ни странно. Этим часам уже тридцать пять лет. Да-да, швейцарские, в Берне приобрел.

– Я тоже был в Берне.

– Знаю, Глеб Петрович.

Генерал никак не начинал разговор, ради которого позвал Глеба. Он все еще нервничал, поглядывал на стрелки своих швейцарских часов. Будто бы существовала инструкция начать говорить о деле в строго определенное время.

Глеб Сиверов же казался невозмутимым. Он налил кофе в две чашки. Генерал зашелестел фольгой, затем принялся ломать шоколад.

– Угощайтесь, угощайтесь, Глеб Петрович. Говорят, даже утверждают умные медики, какао, содержащееся в шоколаде, очень благотворно влияет на клетки головного мозга. И человек, употребляющий много шоколада – думает быстрее, нежели тот, кто ест много мяса.

Извините, что говорю банальные вещи… – Я отдаю должное и тому, и другому, – ухмыльнулся Глеб и взял предложенный генералом шоколад.

Шоколад был отменным, и Глеб вновь улыбнулся.

Тепло, вкусно, можно и посидеть, к чему бы ни привел разговор.

– А что, генерал, шоколад тоже швейцарский? Купленный тридцать лет тому назад?

– Да, и шоколад швейцарский, и часы у меня швейцарские. Только вот счета нет в швейцарском банке.

– Дело наживное, – пошутил Глеб.

– Нет, слишком уж я стар, Глеб Петрович, для таких дел. Это ваши подопечные любят открывать счета в швейцарских банках. Я имею в виду личные счета, – генерал сделал маленький глоток густого кофе.

– Так зачем все-таки вы меня вызвали? – напрямую спросил Глеб, глядя в глубоко посаженные, буквально спрятанные под косматыми седыми бровями глаза генерала.

– Сейчас все объясню. Я почему не стал звонить в вашу мастерскую – мне не очень хотелось бы, чтобы те, кто за вами следит, узнали, где она находится.

– Откуда вам известно, что за мной следят?

– Мне все известно, – наконец-то генерал Потапчук обрел былую уверенность и стал таким, каким его помнил агент по кличке Слепой, работавший с генералом, когда тот возглавлял один из самых важных отделов в КГБ. – Я, Глеб Петрович, не хотел, чтобы кое-кто знал о моем с вами контакте… – Я внимательно слушаю.

Генерал на некоторое время задумался, потер свои седые виски кончиками пальцев, зачем-то прикоснулся к носу и исподлобья взглянул на Глеба Сиверова, который, раскрепощенно развалившись, сидел в кресле.

– Думаю, Глеб Петрович, вы правильно меня поняли.

Глеб весь подался вперед и обхватил колени крепкими руками. Как ни старался он скрыть свои мысли и казаться безразличным, что-то на его лице выдало напряжение.

А генерал Потапчук, как опытный физиогномист, сразу же это уловил.

– Я понимаю, Глеб Петрович, что своим звонком подставил вас и как бы выдал. Но так надо. Сейчас не время, и мне пока не хочется объясняться до конца, да и не стоит. Поверьте, так надо.