Коварный обольститель - Хейер Джорджетт

– Нет-нет, дело совсем не в том! – заверила ее Феба. – Но если я выйду замуж, то кто, кроме тебя, будет учить моих детей? Сибби, ты знаешь, кто такой Солфорд?

Мисс Бэттери нахмурилась и с недоумением взглянула на воспитанницу.

– Кто он такой? – повторила она. – Ты сама говорила, что он – герцог.

Феба разразилась истерическим смехом.

– Он – граф Уголино! – сообщила она.

Можно было ожидать, что столь необычное заявление повергнет мисс Бэттери в еще большее замешательство, но она явно сочла слова девушки вполне здравыми, хотя и поразительными. Прошептав «Боже милосердный!», она обессиленно опустилась на стул, словно ноги отказывались держать ее, и с тревогой воззрилась на Фебу. С прообразом графа она была хорошо знакома: можно даже сказать, присутствовала при его рождении и теперь в некотором смысле несла ответственность перед ним, поскольку на протяжении последних нескольких лет делила с Фебой любовные романы, ставшие для нее единственной отрадой и утешением в свободное время. Одним из немногих излишеств, что себе позволяла гувернантка, была подписка в общественной библиотеке Бата[19], выдававшей читателям книги на дом; единственный же ее сознательный грех заключался в том, что она не разубеждала леди Марлоу в том, будто посылка, которую раз в неделю доставлял ей курьер, содержит лишь научные труды классиков. Леди Марлоу относилась к беллетристике очень неодобрительно, поэтому ее дочерям были запрещены даже высоконравственные романы мисс Эджуорт[20]. Будучи по натуре деспотом, миледи правила в доме железной рукой, полагая, что все ее распоряжения должны исполняться беспрекословно. При этом, в силу отсутствия наблюдательности, она и предположить не могла, что мисс Бэттери отнюдь не является той поборницей жесткой дисциплины, каковой выглядела.

Ни в одной из дочерей леди Марлоу мисс Бэттери не обнаружила способностей к творческому воображению, столь порицаемых ее милостью; а вот у Фебы они имелись в полной мере, и гувернантка, от всей души любя и жалея девушку, тщательно развивала их, прекрасно сознавая, как подобные тайные вылазки в мир фантазий и грез расцвечивают ее собственное безрадостное и унылое существование. Из маленькой девочки, сочинявшей сказки, приводившие в полный восторг Сюзанну и Мэри, Феба превратилась в настоящего литератора, который к тому же написал замечательный роман, готовящийся к публикации.

Девушка задумала его по итогам своего первого сезона в Лондоне и немедленно принялась за работу над произведением, а мисс Бэттери быстро поняла, что этот роман оказался куда лучше всех предыдущих попыток и проб со сказками и новеллами. Сюжет его ничем не уступал тому занимательному чтиву, что выпускалось издательством «Минерва Пресс»; поведение основных персонажей отличалось экстравагантностью и полной неправдоподобностью; местом действия стала вымышленная страна. Словом, весь роман отличался изрядной абсурдностью. Но писательский дар Фебы всегда был убедительным, а приключения главной героини оказались настолько захватывающими, что даже такой суровый критик, как мистер Орде, закончив читать книгу, счел – некоторые эпизоды все-таки не могли произойти на самом деле. Мисс Бэттери, имевшая несколько больший опыт в оценке результатов литературного творчества, разглядела в романе не только достоинства, способные принести ему популярность, но и ростки будущего писательского таланта. Феба обнаружила в себе дар юмористической портретистки, и время, проведенное ею в Лондоне, не пропало даром. Том Орде, конечно, мог утверждать, что несколько второстепенных персонажей выглядели случайными, а то и вовсе лишними, но мисс Бэттери прекрасно знала: именно такие быстрые, безошибочные штрихи и зарисовки выделяли «Пропавшего наследника» из ряда ему подобных. Она не позволила Фебе убрать кого-либо из них самих или хотя бы строчку из их забавных диалогов, а убедила ее вместо этого переписать роман начисто. Феба жалобно запричитала, узнав, сколь монотонный труд ей предстоит, но поскольку ни она сама, ни мисс Бэттери не подозревали о существовании переписчиков, а если бы и знали, то у них не нашлось бы денег, чтобы заплатить за такие труды, то скрепя сердце девушка взялась за дело. После того как страницы были тщательно упакованы и перевязаны, будущая книга отправилась посылкой к кузену мисс Бэттери, мистеру Гилберту Отли, младшему партнеру в небольшой, но жаждущей добиться известности издательской компании «Ньюшам энд Отли Паблишерз».

Однако мистер Отли, получив рукопись и пробежав глазами сопроводительное письмо, преисполнился скептицизма. На первый взгляд, «Пропавший наследник» не принадлежал к числу романов, с которыми он предпочел бы иметь дело; осознание же того, что автором являлась дама из высшего света, исторгло из его груди тяжкий вздох. Однако он унес «Пропавшего наследника» домой и прочел его за один присест. Ему не понадобилось много времени, дабы сообразить, что произведение в некотором смысле представляет собой roman a clef[21], поскольку, хотя мистер Отли и не водил знакомства с представителями высшего общества, но был не настолько глуп, чтобы не понять – автор описывает многих реально существующих персонажей. Успех «Гленарвона»[22], опубликованного полтора года назад, был еще свеж в его памяти; данное обстоятельство и подвигло Отли показать «Пропавшего наследника» своему партнеру, хотя при этом он не питал особой надежды.

А вот мистер Гарви Ньюшам выказал неожиданный энтузиазм. Когда же мистер Отли резонно заметил ему, что этот роман – совсем не та книга, с которыми они имели дело до сих пор, тот язвительно ответил: если эта книга будет продаваться лучше, чем три их последних издания, то лично он не станет возражать и жаловаться.

– И вы в это верите? – осведомился мистер Отли. – Роман ведь не представляет собой ничего особенного – в сущности, мы имеем дело с полной ерундой и сплошной выдумкой.

– Читатели не обратят на это внимания.

– Ну, не знаю. Лично я полагаю его чересчур уж вымышленным. Говоря откровенно, я до сих пор пребываю в некоторой растерянности. Как, черт возьми, этот малый Уголино сумел схватить своего племянника? И почему потом он не задушил его или не сделал что-то в этом роде, а вздумал держать пленником в собственном замке? А уж что касается того, как сестра мальчишки ухитрилась пробраться к нему в темницу, не говоря уже об этом тупоголовом главном герое, с которым потом и уплыла оттуда, прихватив с собой парнишку, – это вообще ни в какие ворота не лезет!

Но мистер Ньюшам лишь небрежно отмахнулся от подобных пустяков.

– Это не имеет никакого значения. Эта дамочка, – он ткнул пальцем в рукопись Фебы, – знает, как привлечь внимание! Более того, книга буквально напичкана теми, с кем она встречалась, именно поэтому снобы станут покупать ее. – Он окинул рукопись оценивающим взглядом. – В трех томах и симпатичной обложке, – задумчиво протянул мистер Ньюшам. – В начале следующего сезона. Скажем, в апреле, и разумеется, надобно подать его соответствующим образом. Думаю, все у нас получится, Отли!

– Это будет очень дорого, – возразил мистер Отли.

– Я хочу, чтобы книга лежала в каждой модной гостиной, а этого не произойдет, если она будет выглядеть дешевой поделкой. Колберн переплел роман леди Каролины Лэм в тисненую кожу, и произведение приобрело роскошный вид.

– Да, но не забывайте, что леди Каролина сама за него заплатила, – парировал мистер Отли.

– Нет причин полагать, что этот автор не поступит аналогичным образом, – заявил по-прежнему исполненный оптимизма мистер Ньюшам. – Предложите ей долю от прибыли, а убытки она должна будет возместить сама. Вот что я вам скажу, мой мальчик: если эта книга принесет нам успех, Колберн позеленеет от злости, что ее не предложили ему!

– Согласен! – воскликнул мистер Отли, которого не могла не радовать подобная перспектива. – Я напишу своей кузине на следующей неделе: не стоит показывать ей, будто мы чрезвычайно торопимся заключить с ней соглашение. Я объясню, что книга не в нашем стиле, к тому же не лишена многочисленных недостатков.