Невеста обезьяны - Автор Неизвестен -- Народные сказки

— Семечко воробей одно принес, — отвечала добрая старушка, — я его посадила, а больше у меня нет. Вот рисом могу поделиться.

— Ну что ж, давай хоть рису! — недовольно пробурчала скупая, но мешок насыпала доверху и отправилась домой.

После стала она думать да гадать, как найти ей горбатого воробья. Начала она каждый день рано утром вставать и ходить по саду, что за домом был. Смотрела, смотрела, но горбатого воробья так и не увидела. Рассердилась старуха, схватила она камень и бросила в воробьев, что прыгали неподалеку.

Угодил камень в самую гущу стайки и подбил одного воробья. Поймала его старуха, изломала и без того искалеченной птице кости, да так, что та, бедняга, и сидеть не могла, а потом отнесла домой и корму насыпала.

— Ну вот, наконец-то и у меня счастье в руках! — радовалась жестокая старуха. Но жадным все мало.

— У соседки один воробей был, и вон ей какое богатство привалило! Значит, от трех-четырех птиц и счастья будет в три-четыре раза больше, — рассуждала она.

Пошла старуха опять в сад, насыпала там рису и стала ждать. Как всегда, на зерно скоро налетели воробьи. А старуха набрала камней и ну швырять в них. Бросала-бросала — еще двух подбила. Стало у нее три воробья. Радуется старуха:

— Теперь-то я заживу!

Посадила она несчастных птиц в кадку, начала их кормить и ухаживать за ними.

Прошел месяц, поправились воробьи. Выпустила их старуха на волю, взвились они и полетели. Смотрит им вслед старуха и думает:

«Ну, теперь я спокойна! За такую доброту обязательно будет мне награда».

А воробьи, конечно, страшно сердятся. Летят и клянут ее:

— Эта старая ведьма нас покалечила да еще целый месяц в темной кадке продержала! Никогда такой беды с нами не случалось!

С той поры стала старуха ждать, когда прилетят к ней воробьи и принесут свои семечки. Каждый день выходила она во двор и смотрела в небо — не летят ли? И вот на десятый день, вечером, наконец, прилетают три воробья, и у каждого в клюве по семечку тыквы. Бросили они их старухе и улетели.

Поднялась в доме суматоха: «Вот и к нам бог счастья пожаловал!» А старуха подобрала семечки и поскорей посадила их у себя в саду.

Прошло полгода, и выросли там три огромных тыквенных плети с пышными листьями. Но почему-то плодов на них было мало: всего семь-восемь штук, да и те какие-то сморщенные.

Старуха и этому рада без памяти, ходит всюду и хвастается:

— Вот теперь мы заживем получше соседей!

Но вот беда: тыкв было мало, и скупая старуха, чтобы получить побольше риса, сама их не ела, а другим тем более не давала. Тогда стали ей говорить сыновья:

— Будешь скупиться — не будет тебе счастья. Вон соседка наша и людей кормила и сама ела — оттого у ней и много всего.

«И в самом деле! — подумала старуха. — Придется мне расщедриться».

Созвала она всех своих родственников и с большой неохотой разрезала перед ними тыкву.

Увидели гости, что старуха собирается потчевать их всего одной тыквой, рассердились и ушли домой. Остались только немногие, самые жадные. Принялись они было за тыкву, но она оказалась такой противной и горькой, что и не скажешь! Это бы еще полбеды, но потом начались у всех страшные боли в животе, будто кто ножом режет.

Испугались гости:

— И чем это нас таким накормили?

Стали они все вместе ругать, старуху, а старухе и ее домашним тоже не легче: ползают они вокруг стола, мучаются от тошноты и боли, места себе не находят. Дело едва не дошло до драки. Побранились гости, побранились и разошлись по домам. Только после еще три дня проболели.

Но жадной старухе все это впрок не пошло. Через несколько дней позабыла она, как мучилась от воробьиных тыкв.

— Из тыквы-то рис должен был получиться, а мы ее съели, — рассуждала старуха. — Вот и досталось нам по заслугам! Больше уж я никому их не дам?

Связала она оставшиеся тыквы шнурком и повесила на гвоздь.

Прошло еще около месяца. Ждет старуха не дождется, когда из тыкв рис посыплется. И вот однажды не вытерпела: «Пора, — думает, — снимать». Опустила она тыквы на пол, а рядом понаставила все пустые кадки, что в доме нашлись: рису-то много должно быть!..

Взяла старуха одну тыкву, продырявила и опрокинула над кадкой. Ждет, что вот сейчас оттуда белой струйкой посыплется рис. Только вместо риса стали выползать из тыквы оводы, осы да разные ядовитые мухи. Набросились они на старуху, жалят, кусают ее куда попало. Смотреть и то страшно, а старуха от жадности словно ослепла: кажется ей, что это рис так сыплется. Отмахивается она от оводов и мух, разрезает тыкву за тыквой и приговаривает:

— Воробьи, воробьи, не разбрасывайте рис, сыпьте потихоньку!

Но как разрезала она седьмую тыкву, выползли оттуда ядовитые змеи и закусали жестокую жадную старуху насмерть.

ИССУМБОСИ

В давние времена в провинции Сетцу, в деревне Нанива, жили-были муж с женой. Всего у них было вдоволь, только вот беда — детей они не имели. Стали они усердно молить божество Сумиёси, чтобы послало им хоть какое-нибудь дитя, пусть даже величиною с палец.

И вот вскоре родился у них маленький мальчик. Обрадовались муж с женою. Принялись растить сына, да только не растет малыш: как был, так и остается не больше пальца. Поэтому дали ему имя Иссумбоси[16]. Минуло Иссумбоси семь лет, а он все такой же. Едва выйдет на улицу, соседские дети кричат:

— Смотрите, вон эта горошина катится! Осторожно, не наступите на него!

А Иссумбоси только улыбается.

Ио вот исполнилось Иссумбоси шестнадцать лет. Пришел он однажды к родителям и просит:

— Отпустите меня из дому.

— Куда это ты собрался? — удивился отец.

— Хочу в Киото поехать.

— Что же ты будешь делать в Киото?

— В столице Японии, в Киото, сам император живет, дело найдется. Хочу я испытать свою судьбу.

— Ну что ж, ступай, — согласился отец.

Обрадовался Иссумбоси и принялся за сборы в дорогу. Попросил он у матери швейную иглу, сделал для нее рукоять, смастерил ножны из соломинки — получился меч. Заткнул его Иссумбоси за пояс. Потом нашел маленькую деревянную чашку, приспособил ее под лодку, а из палочек для еды выстрогал вёсла.

— Ну, прощай, отец, прощай, мать. Счастливо вам оставаться!

Сел Иссумбоси в свою лодочку и поплыл вверх по реке Ёдогава. Плыл он медленно: чуть ветер набежит