Министерство особых происшествий - Пип Баллантайн

Внезапно выражение его лица изменилось. Резко. Казалось, что здесь, среди результатов оперативной работы за многие де­сятилетия, в глазах его вновь проснулся угасший было веселый огонек. Директор продолжал говорить, обращаясь к Браун, но уже не глядя на нее. Голос его звучал отрешенно.

—   Поскольку все это является методами тех, кому мы про­тивостоим.

Слегка вздрогнув, доктор Саунд как будто очнулся от захвативших его мыслей и снова посмотрел на Браун поверх своих очков.

—   Таким вот образом. Я распорядился, чтобы содержимое вашего рабочего стола доставили сюда.

Браун взглянула на Веллингтона, замотала головой, а за­тем вновь переключила свое внимание на директора.

—   Могу я хотя бы узнать, сколько будет длиться это мое «новое назначение»?

Бессрочно, — не задумываясь ответил тот. — Время, проведенное в архиве, обеспечит вам новый взгляд на вещи и послужит ценным жизненным уроком. И не нужно быть та­кой угрюмой. С вами же здесь будет Букс. А он один из наших, вы помните?

Теперь пришла очередь Букса непонимающе поднять бро­ви. Что Саунд хотел этим сказать?

—А что касается вас, — теперь директор полностью пере­ключил свое внимание на него, — то вам следует понять, что внутри министерства не может быть двух агентств. Мы все — один механизм, система винтиков и шестеренок, которая рабо­тает как единое целое, чтобы сохранить мир в условиях чрезвы­чайных обстоятельств. Вам нужно подняться над мелочными отличиями и кажущимися размолвками. И помните, что всех нас объединяет единое мировоззрение.

Мелочными отличиями? Кажущимися размолвками? Свя­той Юпитер, что он имел в виду?

—   Вам нужно взаимодействовать с коллегами-агентами, и, особенно в свете вашей недавней дилеммы, нам может потре­боваться человек, который подхватит ваше дело в случае, ес­ли с вами что-то произойдет.

Он отступил назад и внимательно оглядел их.

—   Просто не верится, что мне удалось создать такое за­мечательное сочетание. — Директор сунул большие паль­цы рук в неглубокие карманы своего жилета и удовлетворен­но забарабанил пальцами по животу. — Удачи вам, агенты Букс и Браун. Хочется верить, что сегодняшний день станет началом чего-то необыкновенного. — Он развернулся и по­шел прочь мимо полок с многолетней историей министер­ства. — Провожать меня не нужно. Я здесь хорошо ориен­тируюсь.

Веллингтон чувствовал себя брошенным на произвол судь­бы. Так они и стояли с агентом Браун в полной тишине.

Ну, почти в полной тишине.

Кап...

Кап...

Кап...

—   Господи, до чего меня раздражает это капанье! — вне­запно вырвалось у Браун. — Откуда все это льется?

До ушей Веллингтона со стороны его рабочего стола донес­ся удар колокола. Аналитическая машина закончила завари­вать его чай.

Глава 4,

где наш доблестный рыцарь картотек и каталогов предпринимает усилия по обучению и укрощению строптивой!

Веллингтон поднял глаза от своего письменного стола и при­щурившись взглянул на сидевшую напротив него женщину. Прошла неделя. Всего одна неделя.

Сто шестьдесят восемь часов.

Десять тысяч восемьдесят минут.

Шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд.

И Веллингтон Торнхилл Букс, эсквайр, прочувствовал каж­дую из этих секунд в полной мере. Включая выходные.

Он ломал себе голову, чем мог заслужить такое наказание. Он уставился на слова, которые записал в своем журнале всего не­сколько часов назад: «И все же, при всех моих достижениях и за­слугах, я ловлю себя на том, что частенько задаюсь вопросом: “Если я такой жутко замечательный, тогда объясните мне ради бога, почему я продолжаю находиться здесь? Да еще и с ней?”»

«Все очень просто, — заметил его внутренний голос. — Ты был похищен. И тебе еще чертовски повезло, что ее не посла­ли прикончить тебя на месте из опасения, что ты мог раско­лоться».

Он тут же отбросил эту мысль. Веллингтон знал свою цен­ность для министерства. Никто не мог сделать то, что делал он. Любому другому на этой должности понадобятся долгие годы, чтобы достичь его уровня осведомленности во всем этом хозяйстве. Нет, он был действительно незаменим.

Или все-таки заменим?

По позвоночнику вверх поползло неприятное напряжение, остановившееся у основания черепа на затылке, — предвест­ник надвигающейся головной боли.

Браун даже не удосужилась взглянуть на него, хотя Вел­лингтон прекрасно знал о репутации своего «взгляда поверх очков»: он обладал легендарной особенностью пронизывать окружающую атмосферу холодом, который мог бы вполне по­спорить с промозглой прохладой подвала, где он был узником. Замотав головой, Веллингтон закрыл свой журнал в выемке внутри бухгалтерской книги, набрал код на замке, чтобы на­дежно запереть его и, поставив его обратно на полку рядом со своим столом, продолжил работу по оформлению экспонатов. Теперь это был набор небольших глиняных ваз, доставленных агентом Хиллом. На память пришло, как ему хотелось — в очередной раз — напомнить доктору Саунду о плачевном со­стоянии архива. Улучшения были обещаны Веллингтону еще несколько месяцев назад, но с тех пор так и не было предпри­нято никаких шагов для исправления ситуации. Он понимал, что другого места для архива просто не существует, и был со­гласен с тем, что этому учреждению требуется энергия; а ка­кой источник энергии может быть лучше, чем Темза?

Однако же это было настоящим преступлением, что мно­жество редких предметов старины и невосстанавливаемых документов хранились в условиях такой влажности, которая мог­ла легко конкурировать с дождливым валлийским летом.

А затем он заметил еще одну вещь — постоянный гул гене­раторов министерства. Теперь он слышал только их. И не бы­ло больше никаких звуков, которые бы разбавляли его. Абсо­лютно никаких. Только низкое гудение их общего источника электричества.

—   А куда делось капанье? — спросил он; казалось, что сей­час его голос звучит слишком громко для архива.

—   Слава тебе, господи! Он все-таки живой! — насмешли­во заметила Браун. — А я уже думала, что осталась совсем од­на в скучище этой дыры!

Веллингтон на мгновение впился в нее глазами. Любое про­явление пренебрежения в отношении архива он воспринимал как выпад против себя лично. Возможно, ему не следовало ожидать, что оперативный агент окажется чувствительным к такого рода вещам.

—   Агент Браун, а вы заметили это? Капанье, оно...

—   Пропало. Да. Я устранила это чертово подтекание на третий день своего пребывания здесь. Оно жутко действова­ло мне на нервы.