Крыжовенное варенье (СИ) - Шеховцова Наталья

И, тем не менее, именно неточно описанного самарского грабителя удалось поймать почти сразу. Им оказался некий Владимир Федорович Фадеев, безработный.

Фадеев частенько промышлял на улицах. До «крестоносца» напал на нескольких женщин. А после осмелел — стал на сильный пол бросаться. Решил, с одним подфартило, может, и с другими тоже повезет. «Мужики хоть и редко носят драгоценности, зато часто кладут в бумажник крупные суммы денег». Жертву выбирал похлюпче, небольшого росточка, чтобы проще и результативнее было глушить по голове.

Только однажды Владимир Федорович… промахнулся, в буквальном смысле слова. Несостоявшийся пострадавший увернулся из-под удара и, перекрутившись на одной ноге, другой ударил по запястью — дубинка вылетела. В следующее мгновенье «каратист» заломил злодею руки, связал их шарфом, и ну кричать: «Кто-нибудь, выбросите в окно скотч». Потом, уже в «обезьяннике», милиционеры два часа преступника от липкой ленты освобождали, весь был «забинтован».

Городец узнал в Фадееве ночного разбойника. Да тот особо и не отпирался. Все совершенные грабежи перечислил: где, когда, кого и что взял. Рассчитывал помощью следствию приговор смягчить. Одного не учел, крест, снятый с шеи Городца, оказался не простой побрякушкой, а старинной реликвией, упоминаемой аж в монастырских летописях XV века. Все остальные похищенные им у женщин украшения и суммы, экспроприированные из чужих кошельков, не составляли и десятой части оценочной стоимости медного креста.

Фадеев перепугался не на шутку. Нервически теребил манжет рубашки. Лебезил перед следователем, пытался вспомнить мельчайшие подробности:

— Мне теперь кажется, господин следователь, что человек, заказавший для себя крест, следил за мной. Потому как он про мое последнее ограбление, когда я золотую цепочку умыкнул, в смысле, отнял, все подробности знает. Сказал: «Возьмешь требуемую вещицу, а все, что будет в бумажнике, — твое. Если же откажешься — сдам ментам», — ну, в смысле, извините, вам, в милицию. А в кошельке у этого работяги всего стольник болтался. Я, когда явился отдавать крест заказчику, намекнул, мол, выходит, бесплатно на тебя пахал, в смысле, стольник-то — не деньги… Тот не поскупился, выложил три «зелененьких», тоже по сотни, — грабитель ненадолго замолчал, почесал лоб, и добавил. — Только цацка, по-моему, была все же другая, в смысле, не та, которую он хотел заполучить. Почему так думаю? Мужик вначале ее схватил, как голодная собака кость. Стал рассматривать, там самоцветы вкраплены. Особенно долго пялился на крупный зеленый камень, в центре. Поворачивал его к свету, подносил к глазам. Потом скис, в смысле, погрустнел. Я тогда подумал, что он из-за отданных мне трех сотен расстроился, в смысле, решил, не стоит этих денег крест. Отберет, думаю, «баксы». Но заказчик ничего не сказал, достал записную книжонку, развернул на заложенной странице и поставил жирную галочку напротив слова «крест». Он выписывал эту галочку долго, старательно, как бы что-то прикидывая в уме. Я успел разглядеть все, что было рядом: адрес, по которому я поджидал свою жертву. Чуть выше — другой, питерский, адресок. Он шел под пунктом «трость», и рядом с ним тоже стояла жирная галка. В самом же низу — третий — московский адрес и слово «перстень». И еще… строки с «крестом» и «перстнем» были взяты в общую скобку и помечены словом «изумруд» с вопросительным знаком.

Фадеев торопился, рапортовал на повышенных оборотах, словно боялся, что его не выслушают до конца, отправят в камеру:

— Я думаю, этот мужик — он медик. У него на записной книжке тиснение, вроде как две змеи, что-то обвили, чашу, чтоль? — почесал затылок. — Да, он, после того, как подумал, строчку с «крестом» в своей записной книжке вообще замарал, в смысле, вычеркнул. А вот третий, московский адрес и слово «перстень» при нем, обвел в овал, рядышком поставил восклицательный знак. Если хотите, господин следователь, я даже постараюсь все прочие, не самарские, адреса отобразить, в смысле, вспомнить. Только вы в протокол занесите, что я сам их назвал, что вы на меня не давили. Вы ведь на меня не давили? (Следователь кивнул.) Ну вот, так и напишите.

И Владимир Федорович Фадеев вначале назвал точный адрес снимаемой Лобенко жилплощади, а затем жилплощади пенсионера Старкова.

Х Х Х Х Х

22 февраля 2000 года, менее чем за неделю до знакомства Ольги со Светланой Артемьевной, все вышеизложенные сведения по краже и ограблению, оказались в Москве, на Петровке, а именно, на столе полковника Алексея Степановича Цветкова. Изучив их, он поморщился: «Несомненно, действовал фанатик. Не один месяц готовился, составил план, все мелочи предусмотрел, аккуратно внес данные в записную книжку. Значит, совершенно не боялся, что его с этой книжкой поймают. У преступника явно имеется какая-то цель, и к этой цели он шаг за шагом приближается».

Фанатиков Алексей Степанович не терпел с детства. С того самого дня, когда подрался со своим другом Петькой Коршуновым из-за Майи Кристаллинской. Петька млел от ее тягучего «Мы с тобой два берега у одной реки». Прагматик Цветков попытался объяснить школьному товарищу, что любовь — слишком дорогая штука, чтобы дарить ее женщине, пусть и красавице, знакомой тебе только по голосу из радиоприемника, да фотографии в «Огоньке». Тем более, если этой женщине до тебя дела, как американскому президенту до прохудившихся валенок бабы Мани. Объяснения плавно перетекли из области интеллектуальной в физическую. История закончилась для Лешки выбитым зубом, переломом носового хряща и репрессией со стороны родителей.

Но на этот раз полковнику Цветкову попался не простой воздыхатель, а фанатик-интеллектуал, знаток истории, охотник за старинными вещицами. Следствие располагало фотороботом, составленным со слов Фадеева. Впрочем, надежды на него было мало. Память у Фадеева, конечно, уникальная, но слишком условные приметы: усы и борода (скорее всего, приклеенные), густая шевелюра (скорее всего, парик)… Если же все это настоящее, то сбрить не долго, и внешность кардинально поменяется. Нельзя было с уверенностью говорить даже о возрасте подозреваемого.

Алексей Степанович достал документы дела, разложил их перед собой. Покряхтел, покрутил листочки и так, и этак. Затем нажал на кнопку селектора:

— Зиночка, вызовите ко мне Свистунова.

Игорь Свистунов был одноклассником дочери Цветкова, Катеньки, и внуком ее любимой учительницы Светланы Артемьевны. Полковник считал себя должником этого семейства. Когда Катерина засобиралась поступать в МГУ, на исторический, Светлана Артемьевна совершенно бесплатно просидела с девочкой несколько месяцев над учебниками. Конкурс был двадцать человек на место. Преподаватели зверствовали. Половину абитуриентов отсеяли уже на самом первом, профильном, экзамене по истории, поставив «неуд». Основная масса получила «тройки», «четверок» было немногим больше, чем свободных мест на набираемом курсе, а «пятерка» — всего одна, у Катеньки Цветковой. К тому же, поскольку Катенька окончила школу с золотой медалью, эта оценка дала ей право на зачисление, минуя остальные экзамены.

Если дочка полковника пошла по стопам бабушки своего одноклассника, то сам этот одноклассник увлекся криминалистикой, как и отец Катерины, и вскоре после юридического попал на Петровку. Цветков обиделся, узнав, что Игорь пробился на службу в престижное заведение, минуя его поддержку. Но Игорь объяснил все предельно просто:

— Не хочу, чтобы прошли слухи, будто я блатной…

Зато в дальнейшей службе полковник с майором могли положиться друг на друга. Вот и сейчас Цветков, сам не поймет почему, решил привлечь именно давнишнего знакомого к работе над делом.

Майор Свистунов заглянул в кабинет:

— Разрешите войти, товарищ полковник?

— Входите, майор. Намерен с вами поговорить, точнее, посоветоваться. А, если еще точнее, мне нужен ваш молодой, не засоренный стереотипами мозг.

— Весь к вашим услугам, Алексей Степанович!

— На нашем уголовном горизонте появился некий «охотник за стариной». Для себя я называю его «фанатиком». Сам он, разумеется, руки не марает, нанимает, кого попроще, в основном, мелких воришек. Готовится к делу заблаговременно. Знает, чем исполнителей припугнуть, чем заинтересовать. Если вещь хранится в квартире, — достает дубликат ключей, коли хозяин носит искомый предмет с собой, рассказывает, в какой подворотне и когда его удобнее подстеречь, — Цветков вытащил из ящика стола лист бумаги и нарисовал на нем три кружка. — Таким образом, были украдены резная деревянная трость и медный крест со вставками из самоцветов и гравировкой, — полковник вписал названия предметов в кружки, располагавшиеся на одной линии.