Брак во спасение - Диана Гамильтон

— Так когда же? На будущей неделе? — резко спросил он, глядя на нее колючими глазами, и Клео глубоко вздохнула, чувствуя, как увлажнились ее ладони, лоб, спина.

— Нет. Через неделю. Завтра мы уезжаем в свадебное путешествие.

Делиться с ним подробностями личной жизни было гадко, каждое слово давалось ей с большим трудом.

— Оставь мне телефон. Как только я получу деньги, я тебе позвоню.

— Сейчас. Держи карман шире.

Он рывком вскочил на ноги и направился к ней. Клео словно окаменела и не могла сдвинуться с места, ее ноги приросли к мягкому восточному ковру.

— Ведь помимо твоего бедного старого дядюшки тебе придется еще кое с кем считаться, не правда ли, любовь моя? — Он издевательски поднял бровь. — То, что я могу порассказать о тебе, сделает твоего новоиспеченного муженька посмешищем всего Сити. Этакий дурень, а? Не думаю, что он обрадуется такому положению.

Клео потеряла дар речи. Ей нечего было сказать. Как ей хотелось исхлестать его по щекам, расцарапать лицо, вырвать ему волосы! Клео едва сдержала прилив бешенства, а Фентон продолжал:

— Мы ведь должны считаться с чувствами твоего мужа, не так ли, любовь моя? Ты же такая умница, ну просто чертовски умна. Я в полном восхищении. Чтобы запустить свои хорошенькие ручки в огромное состояние, ты вышла за еще большее! Светлая головка! Высший класс!

И в этот миг позади раздался голос, который мог бы заморозить клокочущие потоки лавы:

— Представь меня своему другу, дорогая.

Потемневшими от ужаса глазами Клео смотрела, как Роберт Фентон поднял к губам бокал, посылая ей сквозь хрусталь язвительную усмешку.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Клео не помнила, как выпуталась. Сердце бешено колотилось, все внутри сжалось в холодный комок, однако нужные слова нашлись, и она их познакомила. Как завороженная она смотрела на исчезающее в горле Фентона бренди и чувствовала на себе неотрывный взгляд Джуда.

— Пожалуй, мне пора.

Фентон втиснул пустой бокал в руку Клео и, сверкнув глазами в сторону Джуда, направился к дверям.

— Я зашел только поздравить. У вас прелестная жена, Мескал. Просто чудо!

— Я вас провожу.

Игнорируя протесты Фентона, Джуд последовал за ним; из-за дверей послышался его ровный голос.

Клео прислонилась к стене, все еще сжимая бокал в дрожащей руке. Когда Джуд вошел? Что он слышал? Она панически напрягала память, пытаясь припомнить, что Фентон наговорил. Кажется, какая она умница, что вышла замуж за состояние Джуда, получив одновременно и свое! Джуд решит, что она хвасталась этим — перед Фентоном, перед всеми… Да еще поила Фентона его лучшим бренди!

Она быстро поставила бокал на стол и несколько раз вздохнула, пытаясь успокоиться. Позади раздались шаги, и в комнату вошел Джуд.

— Вы давно знакомы?

Слишком прямой вопрос не может быть вежливым.

— Около двух лет, — ответила Клео, ища его взгляда, чтобы угадать настроение. Но не обнаружила ничего, кроме непроницаемой внимательной холодности, и интонация его голоса была лишь интонацией вопроса:

— И он зашел только затем, чтобы поздравить?

— Ну да, только поздравить.

Она не сомневалась, что он услышал ложь в ее голосе, прочитал ложь в ее глазах, и, отвернувшись к вазе с тюльпанами, стала поправлять и без того прекрасно составленный букет. Ее дрожащие пальцы ощущали прохладно-восковое прикосновение лепестков; она ждала осуждения, которое неминуемо должно было обрушиться на нее, если Джуд слышал слова Фентона.

Но Джуд молчал, и когда Клео нашла в себе силы оглянуться, комната была пуста.

На синем, словно вышедшем из-под кисти художника, небе ярко сияло солнце, искорками рассыпалось по тончайшему золотому песку, зайчиками прыгало по белым стенам нескладных рыбацких домиков, сгрудившихся невдалеке на морском берегу.

Клео потянулась, нежась в жарких солнечных лучах, и услыхала небрежный голос Джуда:

— Перевернись. Ты слишком долго так лежишь, спина может сгореть.

Сердце Клео учащенно забилось, а тело настороженно замерло. Она не слышала, как он подошел, — песок скрадывает шаги — и решила притвориться, что не слышала и голоса. Ведь песок такой мягкий, вот она и задремала, а шелест и плеск прибоя вполне могли заглушить его слова.

Он заговорил снова, на этот раз громко и резко.

Клео поняла, что это приказ, и повернулась, сбив под собой пляжное полотенце. Опять Джуд застал ее врасплох! Всего неделю она была замужем за этим человеком и чувствовала себя в этом браке как на минном поле среди волнующих, тревожных ожиданий чего-то неведомого.

Она надела солнечные очки, чтобы скрыть хоть какую-то часть своего тела. Помимо очков, на ней не так много было надето. Изящный черный купальник открывал почти все, что можно было открыть, и, знай она, что Джуд вернется с рыбалки так рано, она выбрала бы другой. Онато надеялась, что большую часть дня проведет в одиночестве!

— Ты рано вернулся.

Сказано небрежно, нарочито безучастно. Клео гордилась своей способностью прятать беспокойство, волнение, страх. Он склонился над ней, и она быстро отвела взгляд. На нем были только черные хлопковые шорты, потертые и выцветшие; его бронзовое тело, оттененное жесткими волосами, источало бесконечную мужественность, силу, скрытую угрозу. Увидев его таким, она невольно вздрогнула, охваченная неведомым чувством. Это страх, сказала она себе, обычный животный страх. Но кроме страха было еще что-то, имени чему она не знала.

— Не хотел быть обвиненным в недостаточном внимании к жене.

В его голосе слышались язвительные нотки, которых она не замечала за всю неделю их брака, и почувствовала, что его отношение к ней изменилось. Эта едва заметная перемена заставила ее насторожиться.

Это все, что она могла сделать, чтобы держаться в соответствии с его холодно-вежливым обращением, которое, впрочем, было ей приятно. Четыре дня, проведенные на острове, явились для нее, как она и предчувствовала, тяжким испытанием. Он был обходителен, заботился о том, чтобы она всем была довольна, ни в чем не нуждалась. Что же касается горничной, очевидно жившей при вилле, то ее соображения по поводу отдельных спален и независимого времяпрепровождения супругов Клео совершенно не волновали.

Она испытывала благодарную привязанность к своей уединенной комнате, своему уголку и напоминала ребенка, считающего и пересчитывающего последние бесценные деньки школьных каникул. Она видела, какие взгляды Джуд бросал на нее порой, и инстинктивно чувствовала, что они означали. Он нормальный, здоровый мужчина, и, в конце концов, она его жена.