Магия страсти - Кэтрин Коултер

Страх неожиданно улетучился, сменившись приливом энергии.

— Да, конечно. Знаешь, Грейсон, думаю, что старик отдал книгу в надежные руки. Но прежде чем я начну читать, позволь рассказать тебе мой сон. Я упомянула, что Реннат, главный чародей Востока, говорил со мной.

— Да, но…

— Беда в том, что я ничего не помню.

И действительно, как она ни напрягала память, на ум ничего не приходило.

— Грейсон, я…

Она смотрела на него, немая и беспомощная.

— Почему я ничего не помню? Подробности совершенно улетучились из головы. А ведь сон был таким ясным!

— Какого дьявола тут творится? — прошептал насмерть перепуганный Грейсон.

— Понятия не имею.

Она отстранилась и сжала ладонями виски.

— У меня всегда была прекрасная память! Я даже помню имя девушки, которую ты увел на сеновал в тот июльский день. Сьюзи Аберкромби.

Грейсон восхищенно покачал головой.

— Тебе не полагается знать о таких вещах, — медленно выговорил он. — Я был очень осторожен, тем более что до матери в два счета доходит любая новость подобного рода.

Оба немного помолчали. Грейсон вновь поднял книгу.

— Наверное, мне следовало бы сжечь ее!

— О нет! — ахнула Розалинда, хватая его за руку. — Благодаря ей мы с тобой и Николасом оказались в центре неких событий. Пока еще неизвестно, каких именно, но мы докопаемся до истины. Вот увидишь. Нужно поговорить с Николасом.

Она невольно улыбнулась.

— Ты права, необходимо поговорить с Николасом. Я горячо молюсь, чтобы он сумел подсказать, что делать дальше. Завтра с утра пошлем ему записку. У тебя очень измученный вид. На сегодня довольно.

— Наверное, тебе не захочется ждать, — вздохнула Розалинда. — Вижу, что ты не прочь немедленно мчаться в дом Николаса… нет, он остановился в отеле «Грильон». Я бы с удовольствием побежала вместе с тобой, но ужасно устала.

Грейсон коснулся пальцами ее щеки.

— Доверься мне, я все устрою. До завтра. Пойдем, я провожу тебя наверх.

Розалинда остановилась на ступеньке, глядя на него сверху вниз. Он по-прежнему прижимал к себе книгу.

— Вчера меня занимал только бал в Пинчон-Хаусе. Я надела новое платье, заказанное для меня дядей Дугласом, танцевала не менее чем с тремя герцогами… но сейчас все кажется таким далеким и ненужным! Мы словно очутились на страницах одного из твоих романов, Грейсон!

— Далеким и ненужным… — задумчиво повторил Грейсон.

Они расстались на верхней площадке. Грейсон отправился к себе. Розалинда смотрела вслед, пока он не остановился у двери спальни и, оглянувшись, не помахал рукой.

Розалинда легла в постель и тут же заснула. На этот раз ей ничего не снилось. Она не открыла глаз, пока Матильда не тряхнула ее за плечо.

— Мисс Розалинда! Пора вставать.

Розалинда встрепенулась и, сообразив, что в окна льется свет, поспешно вскочила.

— О Господи, который час?

— Почти десять, мисс Розалинда. Миссис Софи велела посмотреть, не больны ли вы. Я ответила, что вы никогда не болеете и вообще не понимаете, что это такое — страдать от простуды, как я, например. Еще я сказала…

Розалинда поспешно откинула одеяло:

— Да-да, Матильда, понимаю. Вы видели мастера Грейсона?

Матильда скрестила руки на груди и притопнула ногой:

— Он ушел рано, как только скормил последний кусочек бекона своей кошке. И никому не сказал, куда отправился, — так, по крайней мере, мистер Уилликом заявил миссис Фернли.

Розалинда насторожилась:

— Вы не заметили, Матильда, было у него что-то в руках?

Матильда, чьей тайной мечтой было попасть на сцену, постучала пальцем по подбородку и задумчиво прищурилась:

— Да, у него был завернутый в бумагу пакет. И мастер Грейсон так осторожно прижимал его к себе!

Еще бы! Пропади он пропадом! Отправился к Николасу один!

— Я слышала, как миссис Фернли сказала мистеру Уилликому, — продолжала Матильда, — что мастер Грейсон не менее трех раз стучался к вам сегодня утром, но вы почивали на крыльях ангелов.

Что же, значит, он не так уж виноват.

Глава 9

Розалинда металась по гостиной, поминутно поглядывая на часы и скрипя зубами от злости. Где черти носят Грейсона?

Она хотела прочитать «Правила Пейла» прежде Николаса. Конечно, с ее стороны это низко, но в глубине души Розалинда точно знала, что именно ей предназначено прочитать книгу, и притом очень скоро, иначе… иначе что?

Она не знала.

Прошло еще полчаса, прежде чем в комнату вошел Грейсон. Подскочив к нему, она схватила его за руки:

— Я знаю, что ты сделал! Стукнул пару раз в мою дверь, а скорее всего едва дотронулся до нее, и удрал с чувством выполненного долга. Значит, отнес книгу Николасу? Позволил ему прочитать книгу? О, я пущу тебе кровь из носа и уложу одним ударом! Гнусный предатель! Держу пари, Николас, тоже гнусный предатель, был счастлив, видеть тебя, верно?

Когда у Грейсона хватило наглости рассмеяться, Розалинда сунула кулак ему под нос:

— И ты еще смеешь шутить, Грейсон Шербрук? Не боишься, что я собью тебя с ног?

— Здравствуйте, Розалинда.

Розалинда в замешательстве отпустила Грейсона и, повернувшись, увидела стоявшего в дверях Николаса. Он выглядел таким уверенным и опасным… черные волосы разметало ветром, глаза сверкают, высокие черные сапоги так усердно начищены, что она могла бы смотреться в них как в зеркало. Черные брови высоко подняты: кажется, он тоже едва сдерживает смех.

— Вы!

— Кажется, да. Вы действительно считаете нас с Грейсоном гнусными предателями?

— Вы оба, возможно, еще хуже, чем я себе представляю!

— Честное слово, Розалинда, я стучался к тебе, — встрял Грейсон. — И очень громко, но ты, скорее всего, видела во сне, как танцуешь со своими тремя герцогами, вероятно, пытаясь решить, какого из бедных олухов поймать в сети. И что мне было делать? Пришлось одному бежать к Николасу. И конечно, я показал ему книгу. На моем месте ты сделала бы то же самое, и прекрасно это знаешь. Не будь дурочкой!

Николас, не отрывая взгляда от Розалинды, шагнул вперед, взял ее руку и поднес к губам. Изящный старомодный жест, но вполне соответствующий моменту. Его губы обожгли ее руку, глаза по-прежнему весело блестели, а прикосновение…

Розалинда оцепенела, словно громом пораженная. Боже, ведь это всего лишь обычная светская учтивость, но она была потрясена собственным безумным восторгом.

Розалинда безмолвно смотрела на него, не подозревая, что все эмоции: радость, смущение, счастье — написаны на ее лице.

Она смотрела на его губы, которые, наверное, могли быть жесткими и безжалостными, но когда эти губы прижались к ее руке, ей захотелось прильнуть к нему и зацеловать до беспамятства. А этот бесчувственный болван казался ничуть не тронутым таким проявлением чувств, словно понятия не имел, что ее мир только сейчас покачнулся. Казалось, единственное, что его занимало, — предложат ли ему чай. Ей хотелось ударить его, заорать, привести в сознание, но Николас весело объявил: