Игра со Зверем - Алёна Алексина

— Я запрещаю тебе навязываться ей, ясно? — ровным голосом сказал Амон.

Раб быстро закивал. Страшные тени от ещё невидимых, но, к счастью, так и не успевших сделаться осязаемыми крыльев исчезли. А демон, как ни в чем не бывало, вытянулся на земле. Чтоб ему поясницу застудить, проклятому.

— Спасибо, Хозяин! — парень вытер с лица испарину и благодарно облобызал штанину Риэля.

Тот не обратил на это никакого внимания.

— Что только случилось с моим добрым господином…

Ангел посмотрел в сторону «доброго господина» и пояснил бестолковому прислужнику:

— Она его добыча. Он в своём праве. Иди спать.

Шлец послушно заторопился к убогому ложу — в стороне от костра. Сердце билось часто-часто. Воришка прекрасно знал, что Амон не только вспыльчивый и жестокий, но ещё и очень злопамятный. А потому бедный малый молил всех богов, каких только знал (и даже тех, о существовании которых не догадывался), чтобы Хозяин до утра позабыл о случившемся.

Непутевому рабу повезло. Амон и правда забыл о его проступке. Следующее утро принесло много такого, что отвлекло демона от суетных мыслей.

Ее вытягивал из сна чей-то пристальный взгляд. Просыпаться не хотелось — Кассандра давно не спала так спокойно и сладко, но кто-то за ней наблюдал, и от этого становилось неуютно. Мало того, постепенно приходило понимание, что смотреть на неё в пустой квартире некому. Ведь она одна дома, за надежно запертой дверью. Но почему тогда прежде уютный диван, непривычно жёсток, а по лицу как будто пробегает легкий ветерок? Девушка распахнула глаза.

Над головой в прорехе исполинских крон виднелся кусочек неба. Голубого и глубокого, как глаза мужчины из ее снов. Она вдохнула полной грудью влажный лесной воздух и вспомнила, как в эту самую грудь вонзались звериные когти, как больно было перед смертью. Руки сами собой стиснулись в кулаки — отголоски пережитой боли и смутные воспоминания о прерванном полете, наполнили сердце слепым гневом. Кэсс приподнялась на локтях, отыскивая взгляд, буравивший её уже несколько минут. Демон из сна сидел на корточках — всего-то на расстоянии вытянутой руки — и спокойно наблюдал, как недоумение, испуг и гнев сменяют друг друга на лице его жертвы.

Кассандра никогда не думала, что может вскакивать со скоростью ниндзя. Но это лицо, лишенное эмоций… Глаза, которые всегда смотрели на неё с равнодушным любопытством… Мужчина, об жестокость которого она не просто сломалась, а разбилась на осколки! Больше всего на свете ей сейчас хотелось убить его. Голыми руками, без всяких посторонних предметов, разорвать, разметать, чтобы навсегда уничтожить эту живую самоуверенность! Она бросилась, как дикий зверь. Хотя, со стороны, наверное, больше была похожа на рассвирепевшего мышонка, собравшегося растерзать здоровенного кота.

Но мятежница чувствовала себя большой и страшной, а потому не задумывалась о частностях. Мало того, сейчас она была готова биться до смерти — ослепляющая ненависть усыпила чувство страха и самосохранения.

Девушка вцепилась в Амона, повалила его на спину, а сама рухнула сверху, стиснув бока демона коленями, чтобы не сбросил. Он рванулся, однако Кассандра не зря столько лет занималась верховой ездой. Если же учесть, что сейчас её силы удваивала ярость, а в кровь хлестал адреналин, то шансов вырваться с первого раза у её противника не было. Мстительница кричала и, не глядя, молотила кулаками, куда придется, надеясь вернуть хотя бы малую толику той боли, что уже причинили ей.

Однако девушка переоценила и себя, и свою злобу, и его растерянность. Демону понадобилось всего несколько секунд, чтобы освободиться. Кэсс и сама не поняла, как это случилось, но сильные руки вдруг сгребли ее в охапку и отшвырнули прочь. Жалкая воительница кубарем покатилась прочь, и вытянулась на опавших листьях. Она едва успела поднять голову, а демон уже стоял рядом. Но некогда затравленная жертва ныне утратила привычный страх. По-видимому, он, как забытый багаж, остался в покинутом мире — слишком многое в ней изменилось. Терпению пришел конец. Кассандра откатилась в сторону, туда, где у подножия исполинского ствола лежала кривая палка.

Пальцы уже скользнули по рассохшемуся суку, но Амон ногой отшвырнул деревяшку прочь. Девушка взвыла и кинулась рысью туда, куда отлетело единственное доступное ей сейчас оружие. Думала, демон ринется следом, но он позволил ей достичь цели, даже разрешил подняться на ноги и пару раз отчаянно взмахнуть смехотворным оружием.

На этом триумф был окончен. Сзади на разбуянившуюся рабыню навалились неведомые сообщники её мучителя, перехватили руки, выбили оружие, повисли, не давая шевельнуться. Однако мятежница все равно продолжала кричать и рваться. И только мужчина, притащивший её в этот мир, спокойно смотрел на бешеную ярость обреченной. Будто знал — злоба девушки настолько ничтожна, что в любом случае закончится ничем. Даже отчаянные удары, полученные в этой бестолковой и смешной схватке, прошли словно мимо демона — кожа, и та не покраснела, не говоря уже о том, чтобы хоть где-то появился намек на синяк или ссадину.

— Пустите! — кричала во все горло Кэсс, но двое державших ее мужчин только усилили хватку.

Амон смотрел ключими глазами и улыбался уголками губ. И от этого взгляда, а также оттого, что ей не удалось хоть сколько-нибудь ему насолить, мятежница почувствовала себя совершенно жалкой и ничтожной.

— Дура, — со вкусом сказал он.

Это стало последней каплей. Девушка затихла, утратив волю к сопротивлению, и теперь лишь изо всех сил пыталась не дать воли слезам. Несколько мгновений это получалось, но потом подбородок запрыгал, губы скривились, и она все-таки расплакалась. Один из незнакомцев, тут же ослабил хватку, а другой прижал страдалицу к себе и стал гладить по голове.

— Пореви, красава, пореви. Сразу легче станет, — неуклюже приговаривал он.

— Успокой ее, — Амон сверкнул желтыми глазами на Шлеца, обнимающего Кэсс. — Но не забывай, что я сказал.

— Да-да, господин, — закивал раб, продолжая гладить Кассандру по голове.

Демон отвернулся и пошел прочь, за ним, выругавшись, устремился Риэль.

Она плакала долго, а когда, наконец, затихла, юноша, все это время гладивший её по затылку, сказал:

— Успокоилась? Вот и ладненько, — он отстранился от девушки и улыбнулся, заглядывая в лицо. — Ну вот, глазки покраснели, носик припух. Зачем портишь такую красоту? Ты жива, здорова, все хорошо.

— Ненавижу его, — заикаясь, выдавила Кэсс.

— Ну-ну-ну, нельзя так. Он Хозяин, — Шлец усадил зареванную собеседницу на свою убогую лежанку и устроился рядом.