Господин Чичиков - Ярослав Веров

Паляницын полез в «дипломат», вынул оттуда бумажку.

– Читаю дословно. «В мире известны опыты над умирающим телом, когда душа, так сказать, отлетает. Уже измерено, что высвобождается и исчезает незнамо куда четыре грамма веса. Вы скажете, четыре грамма – это херня? Ничуть не херня! Подставьте в формулу Эйнштейна – ее каждый ребенок знает, – знаменитый эм-цэ-квадрат. Такой дефект массы эквивалентен четырем Хиросимам. Куда, спрашивается, девается вся эта прорва энергии? Мы же здесь, у себя наблюдаем приборами высокочастотный след, так сказать, информационный пакет. Если удастся канализировать эту энергию в наш мир, мы получим дешевый и практически неисчерпаемый ее источник». Лекцию целую отбарабанил, как школьнику, а тело обратно в морг не вернул. Что они с ним сделали – неизвестно.

– Компромат собираете, полковник?

– А что делать? – развел руками Паляницын. – Жидковат, конечно, компроматец, вон, в лесопосадках на каждом шагу холмики могилок бомжей.

– Я так понимаю, у нас речь не о могилках, а о сверхоружии, это самое меньшее, полковник.

– Да ну? Вот ведь не подумал, а ведь точно, все сходится. – Паляницын глянул в свою бумагу: – «Четырем Хиросимам». Так-так-так. Это что выходит? На кого они работают, спрашивается? Вот где вопрос. Вот, Чичиков, где собака порылась! Ты меня понимаешь?

– Отчего ж не понять. Еще по одной? – Чичиков взялся за бутылку.

– Давай. Очень хорошо. Чего я сразу не сообразил? Сейчас в верхах знаешь, какая шпиономания? Все из-за ихней многовекторности. Ложится спать агентом запада, просыпается агентом Киева. А еще хохлы в Крыму, не забывай. – Паляницын вспомнил об имеющейся у него в Ялте квартире. Курортный сезон, сейчас бы у моря, в казино сидеть.

– Какие хохлы, любезный? Весь Крым татары скупили и ваши, Н-ские. Только, полковник, о курорте потом помечтаешь.

«Черт какой-то этот Чичиков, а не человек, – подумал Паляницын. – Мысли угадывает. То-то Шкура обосрался».

– Какой еще курорт?

– Эта… Казино, девочки по вызову, шашлычок с лавашиком на склонах Ай-Петри, – скучным голосом перечислил Чичиков любимые развлечения Паляницына в Ялте. – Ну а третий из этих страшных людей кто?

– Каких людей?

– Перетятькин, Дятел, а кто третий?

– А… Евгений Петрович Миокард. По данным, так в детдоме окрестили. Очень опасный человек. Мощный гипнотизер. Заведует лабораторией высших способностей человека. Могу рассказать, был очевидцем некоторых опытов.

– Увольте. Вот от этого увольте. Все, что мне нужно сейчас, это телефоны Нестора Анатольевича.

– Пожалуйста. – Паляницын полез в карман. – Его визитка.

– А домашний?

– У него дома нет телефона.

– С чего бы это у него не было домашнего? – вопросил Чичиков, обнюхивая визитку. – Ого! Интересно. Знаешь, полковник, чем пахнут визитки у директоров институтов?

– Чем? – хмуро и нехотя произнес Паляницын.

– Чем-чем! Завхозами, вот чем! Кстати, кто у вас там завхозом?

– Это важно?

Чичиков кивнул.

– Свисток Петр Петрович, замдиректора по АХЧ.

– Славно, славно… – Чичиков потер пухлые ладошки и вопросительно посмотрел на Паляницына.

– Чего еще?

– Телефончик.

Паляницын залез в справочную своего мобильного и продиктовал номер.

– Ну все, поговорили, Вячеслав Тихонович, и будет.

– А гарантии?

– Какие тебе гарантии? Тебе что, назвать казенные суммы, которые вы с Перетятькиным в карман положили?

– Это доказать невозможно.

– Пока подсудимый жив, все доказать возможно. Закон юриспруденции! – Чичиков громко, душевно рассмеялся.

Паляницын почернел лицом, но сдержался. Он угрюмо посмотрел на Чичикова, кивнул и стал уходить.

– А на посошок? – крикнул вслед ему Чичиков.

– Я и сам, Сергей Павлович, шутки юмора шутить умею, – отозвался от двери Паляницын.

Спускаясь по лестнице, Паляницын думал – звонить или не звонить Нестору Анатольевичу? И чем ниже спускался, тем больше выходило, что нужно звонить, тем больше Паляницын боялся директора, и все меньше – Чичикова.

Забравшись в свой опель, Паляницын, наконец, созрел и взял в руки мобильник.

– Слушаю, Вячеслав Тихонович, – отозвался Перетятькин бархатным негромким голосом. – Ты, как я понимаю, от Чичикова?

– Так точно, Нестор Анатольевич, от него. Собака этот Чичиков.

– Так ли уж собака? – рассмеялся директор. – Давай по порядку.

– Мысли читает, визитки на нюх пробует.

– На нюх, это как?

– Твою визитку нюхал. Сильно нюхал, а потом знаешь, что говорит? Говорит, завхозом пахнет. Как только про завхоза сказал, сразу весь интерес ко мне потерял.

– Завхоз, говоришь? Интересное дело. А про мертвые души разговор был? – вкрадчиво поинтересовался Перетятькин.

– Ни словом не обмолвился, – буркнул Паляницын.

– А чего ж ты его не спросил, а, Тихонович?

«Спросишь его, как же», – подумал Паляницын, а вслух сказал:

– Не было подходящего повода. Кто ж такие вопросы при первом знакомстве спрашивает?

– Так, значит, он меня ищет?

– Да, еще как! Телефоны требовал, говорит, почему домашний не говорю, а я говорю, что дома телефона нет. Не поверил, собака.

– Не волнуйся, дружище, не волнуйся, – промурлыкал совсем уже ласково директор. – Разберемся.

И без предупреждения оборвал разговор.

«Знаю я, как вы разберетесь, – подумал Паляницын. – Предупредить Чичикова?»

И решил не предупреждать: от этого Чичикова благодарности не дождешься. Пускай работает сам, поглядим, какой он могучий.

В это время Перетятькин уже набирал номер, известный очень немногим людям, – телефон Хозяина.

Александр Владимирович Ибрагимов не зря считался негласным хозяином города Н. Был он умен, жесток и ухватист: умел ставить перед собой цели и умел их достигать. Многие ненавидели его, некоторые любили, но все без исключения – боялись. Улыбался он редко – только перед видеокамерами. Причем взгляд оставался холодным и жестким, а если какой журналист задевал за живое неловким вопросом – делался злым.

В этой жизни Александр Владимирович любил три вещи: деньги, власть и футбол. Причем деньги ценил, скорее, как средство, как знак высокого жизненного статуса. Властвовать предпочитал не публично – политика и прочая суета, – а закулисно. Дергал за ниточки через расставленных на ключевые посты верных людей.

Но настоящей и всепоглощающей страстью Хозяина был футбол. Александр Владимирович мечтал презентовать городу Н. команду европейского уровня. Вот здесь ему и не везло.

Футбольный клуб города Н. – «Забойщик», который жители Н. во дни поражений называли «Запойщиком» – командой европейского уровня становиться упорно не желал. Чем больше средств тратил Хозяин на любимое детище – тем хуже играл «Забойщик». И совершенно отвратительно – на европейской арене. Приглашенные из Европы тренеры терялись в догадках: вроде бы и по европейской футбольной науке учат, а команда проигрывает. И как проигрывает! Что не международный матч – то разгром. И не спишешь ведь на особенности национального характера: больше половины игроков тоже приглашенные из разных стран. С этими игроками творилось что-то загадочное. Купят, или как говорят в футбольном мире, подпишут молодого перспективного, скажем, нигерийца или бразильца, или румына какого-нибудь, матч-другой побегает, попотеет, как у себя на родине, совершит немало футбольных чудес, окропит бальзамом сердца болельщиков, а потом куда что делось – непонятно, зачем такие деньжища были на него угроханы.

А чем только Хозяин не ублажал своих любимцев, что только не дарил: иномарки дорогие, квартиры в элитных домах, билеты на концерты поп-звезд. Ничего не помогало.

Если бы только можно было заполучить настоящих звезд мирового футбола! Но не хотели почему-то итальянские или английские знаменитости играть в городе Н. Да если бы захотели – кто поручится, что не произойдет с ними той же загадочной метаморфозы.

Не известно, кто посоветовал Александру Владимировичу обратить внимание на проект «Поиск гения». Человек, посланный Хозяином на разведку в Институт прогрессивной кибернетики, доложил, что дело перспективное и надо бы взять «на карандаш». И после очередного евроразгрома Хозяин принял решение…

– Говори, Нестор Анатольевич, у тебя три минуты, – услышал Перетятькин.

– Проблемы, Александр Владимирович, – торопливо проговорил он. – Объявился некий Чичиков. Интересуется институтом. Интересуется мертвыми душами.

– При чем тут души?

– Александр Владимирович, как вам сказать. Этот Чичиков что-то вроде сильного экстрасенса или мага. У него чрезвычайно недобрые намерения.

– Факты есть?

– В том-то и дело, что есть. Паляницын его проверял, так сказать досье… Очень нехорошие факты.

– Ладно, пока разбирайся сам, но держи в курсе. Что по нашей теме?

– Гуру Федор чувствует себя хорошо. Пророчествует понемногу.