Стальная мечта - Норман Спинрад

Глава 4

«Брат или Животное? Наслаждение или Боль? Жизнь или смерть? Убивать или быть убитым? Выбирай! Выбирай!» Странные слова наполнили пилотскую рубку звездолета. Они сочились внутрь — отдаленные, но громкие, отчетливые, с каким-то металлическим призвуком. Вильям Вандерлинг сидел в штурманском кресле. На лице застыло озадаченное выражение, взгляд блуждал. Генерал весь обратился в слух, зачарованный тем, что происходило на планете далеко внизу.

«…В эту комнату входят Братья и Животные, те, кто сделал выбор, и те, кому предстоит выбирать…»

«Бо-же! — думал Вандерлинг. — Что ж за местечко отыскал для нас Барт? По-моему, у аборигенов белая горячка».

Эх, жаль, что в передатчик Фрейдена нельзя вмонтировать и видеокамеру. Совершенно очевидно, что Барта притащили на что-то вроде шабаша… Великий Выбор… Наслаждение… Боль… Звучит как бред алкаша. Любопытно, как старина Барт умудряется сдерживать хохот?

Голос в передатчике перешел в пронзительный, угрожающий крик:

«Убивай, или убьют тебя! Пришло время решать! Принесите сюда человеческое Животное!»

— Человеческое Животное! — проворчал Вандерлинг. — Иисусе!

«Через смерть этого Животного ты войдешь в Братство, пощадив же его, умрешь сам…»

Да, так и есть! Человеческое жертвоприношение! Теперь вся революция полетит в трубу. Барт и кошки не пристукнул за свою жизнь, кишка у него тонка. Судя по всему…

«Выбирай или умри! Убивай или будешь убит! Немедленно».

— Они же грохнут его! — Вояку аж пот прошиб. — В каком дерьме я тогда останусь?

«Черт бы тебя побрал, Барт, — метались лихорадочные мысли. — Цыплячья твоя душонка. Не можешь дать себя прирезать».

Потом повисло долгое зловещее молчание… Звук глухого удара! И одновременно с ним короткий слабый вопль.

— Барт! — подскочил Вандерлинг. — Господи, они убили его!

И тут раздалось исступленное мрачное песнопение:

«Добро пожаловать, Брат! Добро пожаловать в Братство Боли!»

На мгновение у Вандерлинга отвисла челюсть. Потом странная улыбка появилась на устах — кривая, понимающая улыбка, улыбка плотоядного удовлетворения.

«Он сделал это, — ухмылялся Вандерлинг. — Сделал, сукин сын! Барт убил! Собственными руками. Эти сангриане, в конечном итоге, разбираются в подобных вещах. Убивай, или убьют тебя, а? Так оно и есть на самом деле. Убивай или будешь убит — и никаких колебаний!»

Вандерлинг расхохотался. Хриплый, лающий хохот. Смех-стаккато, как автоматная очередь. «Посмотрим, как-то теперь старина Барт будет преподносить свое ханжеское дерьмо. Барт Фрейден, убийца. Это прочистит тебе мозги».

Вандерлинг испытывал сильнейшее оживление. Вот он, козырной туз в рукаве. Добро пожаловать в клуб, Барт. Добро пожаловать туда, где все по-настоящему.

Вандерлинг стоял подле шлюзовой камеры, придав физиономии нарочито постное выражение, когда дверь скользнула в сторону и Барт Фрейден, сопровождаемый Софией, шагнул внутрь корабля, — походка развязная, плечи вздернуты. Он улыбнулся, самодовольно кивнул. «Господи Боже, — растерянно подумал Вандерлинг, — а приятелю, по-моему, хоть бы хны!»

— Наконец-то наши стопы попирают суверенное пространство за этой дверью, — важно провозгласил Фрейден. — Ты видишь перед собой добропорядочного члена Братства Боли — местного правительства, церковной общины, мафии и лобби — весь скромный букетик в одной упаковке. Скромный, но изящный.

— Никаких… э… затруднений? — осторожно спросил Вандерлинг, слабо надеясь по крайней мере немного раздразнить Фрейдена, чтобы тот выдал себя, признав подлинность всего произошедшего.

— Все проще пареной репы, — отмахнулся Фрейден с приводящей в бешенство беспечностью. — Если б это было партией в покер, наш прославленный Моро проигрался бы до нитки.

Последние слова он бросил уже на ходу, направляясь в каюткомпанию, и Вандерлинг довольно уныло последовал за ним. «Проклятый заливала», — пыхтел он про себя. И все же не смог подавить чувство невольного восхищения. При этом он заметил, что София как-то непривычно молчалива и, казалось, украдкой поглядывает на Барта, чуть по-другому, чем раньше. Может, чуть пристальнее… Интересно, рассказал ли он ей?

Едва они ввалились в кают-компанию, Фрейден плюхнулся на стул, выхватил сигару из стоявшей на столе коробки и закурил.

Он пустил облачко густого дыма и вздохнул.

— Последняя коробка. — Барт скроил трагическую гримасу. — Да и та наполовину пустая. Придется проверить, можно ли выращивать табак на этой Кучедерьма.

«Проклятье! — вспыхнул Вандерлинг. — Провались ты со своими сигарами, жратвой и болтливой девчонкой».

— Может, ненадолго прервешь причитания, — перебил он Фрейдена, — хотя бы для того, чтоб толком прояснить обстановку. Я устал сидеть тут, замурованный в жестянке. Когда наконец можно действовать? После трех недель в этом чертовом склепе даже задрипанная планетка вроде Сангрии покажется раем.

София наконец открыла рот:

— Ты еще не видел наш маленький Эдемский сад, Врежь-в-Плешь. Когда увидишь, может быть, предпочтешь торчать на корабле… до конца своих дней.

— Когда я захочу узнать твое мнение, — огрызнулся Вандерлинг, — пошлю тебе срочной почтой лазерограмму, с оплатой при доставке. Ну так что там такое, Барт? Когда стартуем?

— Мы уже стартовали и вовсю бежим, — сказал Фрейден. — В представлении участвуют мистер Снаружи и мистер Изнутри. Я, в качестве мистера Изнутри, уже веду свою игру: Брат Барт, досточтимый член Братства Боли, пользующийся всеми привилегиями… до тех пор, пока у него не иссякнет омнидрин. Официально я сюда явился за партией наркоты на ближайший месяц. Я отведу шлюпку номер один обратно в Сад. Это большой город, названный так, между прочим, в честь некоего маркиза, что может дать тебе общее представление о нравах и обычаях Братства. Я на время останусь его членом, потружусь над Братьями — подсажу их на омнидрин, да и вообще поворошу болото. Ты тем временем возьмешь вторую шлюпку и выступишь на сцену как мистер Снаружи. Приземлишься где-нибудь в малонаселенной местности — и давай, поднимай партизанскую войну. Думаю, кое-какие детали я смогу набросать тебе прямо сейчас. Революционная потенция здесь очень высока — выше всех тех, что я когда-либо видел. Братство владеет всей планетой, остальные причислены к животным и обладают всеми соответствующими правами, так что завербовать их будет нетрудно.

— А что насчет оружия? — хрюкнул Вандерлинг. — Нельзя ожидать, что при таких порядках и экономике, как здесь, у этих голодранцев будет хотя бы по дрянному пугачу.