Одно сердце на двоих - Анастасия Киселева

— Вот же ж! — Невнятно высказался низенький Гортемиус.

Тирада Славрода была менее цензурна, а вот некромант тихо рассмеялся. Отец-Дракон, точнее тело, которое в данный момент занимал его разум, и эльфийский Владыка обменялись короткими многозначительными взглядами.

Юни переступила передними лапами и гордо подняла голову, напустив на себя величественный и высокомерный вид. Кобра с присвистом выдохнула и предприняла новую попытку утвердить свои позиции.

— Что ж, дитя, — эта улыбка была скорее кислой, чем милостивой. — Поздравляю, у тебя действительно большой потенциал. Я думаю, стая признает твое право, хотя впереди у тебя и долгий путь. А сейчас ты, как единственная королева проклятых, должна сдержать слово, данное еще Арнорой, и признать меня своей богиней, тем самым вверив свой народ моему покровительству.

Юни недовольно прижала уши. Чего от нее добивается эта особа, девушка не понимала. По отдельным репликам Вервульфа Юнона знала, что оборотни Кобру недолюбливают. Кроме того Юни искренне считала, что вера — это вопрос, который каждый решает для себя сам, и навязывать религию народу, который и без нее прекрасно живет, как минимум неэтично. Да и как можно верить в эту холодную, высокомерную и абсолютно реальную женщину из плоти и крови, пусть даже она обладает какой-то немыслимой силой?

Неизвестно чем бы закончился этот разговор, если бы на сцене не появилось новое действующее лицо. Из-за спин мужчин выскользнула до того незамеченная золотоволосая танцовщица. Все в том же откровенном платье, все так же босая, гибкая и худощавая, она стремительно приблизилась к богине и примиряюще произнесла.

— Помнится, Арнора поклялась, что приведет свой народ под твою руку, если выживет и останется единственной белой волчицей. Оба условия были нарушены, а оборотни не те, кто покорится против воли. Они веками оставались безбожниками, и в один миг по чужому слову волки головы не склонят. Юноне и так придется приложить еще немало усилий, чтобы завоевать их уважение. Это пока вы окончательно не рассорились, — тихо добавила она.

— Фалитта, — устало вздохнула Кобра. — Ты лезешь не в свое дело. Но в этот раз ты права. Мы вернемся к этому разговору, Юнона, когда ты лучше разберешься в происходящем и сможешь трезво оценить свои силы.

— Едва ли я переменю свое решение, — Юнона рывком вернулась в человеческое обличие, принимая предложенное временное перемирие и делая ответную уступку. — Но если вам когда-либо потребуется помощь, я сделаю все, что в моих силах. Я не откажу ни в одной вашей просьбе, направленной на всеобщее благо и не противоречащей воле Тьмы Изначальной.

«Нет!» — Впервые подала голос Лана. — Нет, Юни, не рискуй! Это ловушка, Кобра просчитала тебя и обязательно воспользуется твоим промахом. Лучше… отдай меня.»

«Ты не отделима от меня,» — упрямо отмахнулась Юнона. — «Отныне и навек! Во всяком случае, пока мы не найдем способ возродить тебя к жизни. Я обещаю.»

— Я принимаю твое предложение, дитя, — благодушно улыбнулась Кобра. — Кто знает, возможно, однажды мне придется напомнить тебе о нем. А пока что я надеюсь, господа архимаги, что вы не оставите Юнону без своей опеки. Владыка Лиорэль, я вверяю Юнону вашей заботе. Надеюсь, вам удастся не только воспитать достойную правительницу Свободного народа, но и подготовить опытного боевого мага.

— Почту за честь, моя Богиня, — холодно отозвался эльф и одарил будущую жертву пристальным многообещающим взглядом.

Глава 3. Наставник и ученица

Золотые лучи солнца пронизывали шатер раскидистых крон и достигали теплой земли, покрытой изумрудным ковром коротко остриженной травы. Там и здесь белели многочисленные колокольчики дикого вьюнка, даря раннему утру чуть уловимый аромат.

— Бездарь! — В холодном мужском голосе звучало ярко выраженное презрение.

Легкий ветерок шевелил листву, отчего во все стороны брызгали легкие радужные блики. Изнанка листьев, подсвеченная ласковым солнышком, загоралась приглушенным изумрудным пламенем, а внешняя сторона сверкала разноцветными искрами — золотыми, сапфировыми, рубиновыми.

Металл яростно скрежетнул по металлу. Когда запястье в очередной раз свело от боли, с губ тяжело дышащей девушки сорвался приглушенный стон, который тут же был замаскирован под негромкое ругательство. Неубедительно — судя по усмешке даже не запыхавшегося противника.

В глубине дворцового парка беззаботно гомонили птицы. Лето совсем недавно вступило в свои права, сменив довольно-таки дождливую весну. Хорошая погода в Радужных землях держалась вторую неделю, и это утро, солнечное и ласковое, выдалось на диво чудесным.

— Тупица!

Девушка с утробным рыком вскинула свой меч в попытке отвоевать позицию, но оружие соперника мелькнуло в опасной близости от ее груди, вынуждая резко податься назад. Нога зацепилась за какую-то выбоину, девушка споткнулась, чем мгновенно воспользовался неприятель: возвращающееся с замаха острие, развернувшись плашмя, ловко выбило клинок из уставшей руки.

Холодная сталь предупреждающе коснулась разгоряченной кожи. Победитель стоял так близко, что соблазн воспользоваться кинжалом, зажатым в левой руке, был невероятно велик.

Вот только девушка быстро училась на своих ошибках.

— Я признаю свое поражение, — ровно отчеканила она, разжимая ладонь.

Это была самая нелюбимая ею часть в тренировочных поединках. Все они заканчивались одинаково, когда раньше, когда позже, как сегодня; но только эта унизительная фраза ставила точку в безнадежной борьбе.

Тут же исчез холодящий горло металл; меч с лязгом вернулся в ножны. Мужчина отошел, кивком приказав подопечной позаботиться о своем оружие.

— Вот скажи мне, Юнона, зачем я с тобой вожусь? — Печально вопросил эльф. — Чему я тебя обучаю? И главное, зачем? Я трачу столько времени и сил на занятия с тобой, а ты элементарно не можешь разоружить противника.

По голосу Владыки можно было бы предположить, что вся эта ситуация искренне огорчает его, но Юни-то знала, что на самом деле, издеваясь над навязанной ему ученицей, Лиорэль получает искреннее удовольствие.

— Ты бездарна и безрука, — продолжил эльф, не дождавшись реакции. — Глупа; не способна предугадать действия противника, кроме самых уж очевидных. Тебе открыты бесценные знания, но ты даже их крупицы усвоить не можешь!

— Вы не были бы столь уверены, если бы я пользовалась всеми своими способностями, — не сдержалась ученица.

Лиорэль только презрительно искривил губы, словно сетуя на глупость своей подопечной.