Книга для тех, кому нравится жить, или Психология личностного роста - Козлов Иванович.

• А иногда — и очень дорогое.

Все так. Начинаются драгоценности — начинается любовь.

ЛЮБОВЬ СИЯЕТ БРОШЕННЫМИ ЕЙ ДРАГОЦЕННОСТЯМИ

Цена любви измеряется ценностью принесенных на ее алтарь драгоценностей, и чем богаче россыпь, тем сильнее сверкает любовь. Естественно, если претендующий на любовь вместо камешков предлагает дешевую бижутерию, все понимают цену такой любви.

• Вспоминай печаль М.М.Жванецкого: "Бутылка шампанского и шоколад — это не любовь, это увлечение!"

И понятно, что это не дружба: дружба такой ерундой не живет. Дружба, скорее, разумна и делится тем, что пригождается, любовь же дарит то, что восхищает. Бриллианты и цветы сильно отличаются в цене, но их объединяет то, что как подарок это вещи ненужные. Они — не нужные, они более нужных, они — ценные. Это — момент внимания к тебе и подчеркивания твоей значимости. И когда друзья дарят тебе безделушки, они дарят тебе искорки любви.

С другой стороны, дружба в сравнении с любовью не в пример честнее и благороднее. Почему? В торговле любви на лотки выкладываются главные драгоценности, а там, где появляются драгоценности, там же обычно появляются и подозрительность, и подставки, и подлоги.

Погоди, погоди, бесприданница,Ты любила всего одного,Тот, кто знает любовь без предательства,Тот не знает почти ничего.

Понятно: из-за пары рублей мы сволочиться не будем, и, если кого это сильно выручит, мы эту сумму можем ему даже подарить. А вот как мы будем себя вести, если вдруг увидим реальную возможность заполучить себе пару камешков, — для многих вопрос открыт. Даже в нормальной финансовой деятельности сохранить порядочность при работе с большими суммами могут только очень порядочные люди.

• Или очень богатые, для кого пробегающие мимо них суммы — не деньги.

Если любовь живет светом вложенных в нее драгоценностей, то драгоценности должны быть под охраной. Как минимум, драгоценности не должны обесцениваться, а для этого должно быть запрещено их тиражирование: драгоценность имеет это звание тогда, когда она в единственном числе.

• Антуан де Сент-Экзюпери: "Любимый цветок — это прежде всего отказ от всех остальных цветков".

Именно из этого вытекает совершенно понятное требование эксклюзива в любви, и это естественно: драгоценности особенно дороги тогда, когда их нет у других. Сам по себе бриллиант — блестящая безделушка, но если такой больше ни у кого нет… Если то, что ты даешь мне, ты легко даришь и другим, то разве тебе это дорого? Когда то, что дарю тебе я, ты легко получишь и у другой, то будешь ли ты ценить мой подарок? Поэтому никаких других у нас быть не должно: ты — только мой, я — только твоя.

Логично? Предельно логично. И одновременно может быть совершенно непонятно другой стороне:

— Какие у тебя ко мне претензии? Я что, в чем тебя обделил? Твоего я на брал, у нас с тобой все по-прежнему, раньше тебе этого хватало. А что встречался с Натальей, тебе от того ущерба нет. Тогда чего собачишься?

Он рассуждает абсолютно здраво, но по логике дружбы, которая печется лишь о необходимом. А любовь — дитя роскоши… Кроме того, он забывает, что в глазах любимой он себе уже не принадлежит. Наивный! Любовь обидеть легко.

Я доверила тебе все, что у меня было, я слезинками капала в твои крепкие ладони, но ты вдруг разнял свои руки, и все просыпалось в грязь…

• Я плачу.

Обиды любви — жестоки.

Я отдала тебе все свои драгоценности, я вложила в тебя все, а ты оказался — не тем.

• Предатель!

С точки зрения нормального удобства и обычной житейской порядочности дружба несравнимо предпочтительнее любви. Начинается любовь — кончается вольница дружбы и начинаются неприятности. Поднимаются притеснения, вас начинают ревновать, на вас уже претендуют как на свою собственность, от вас ждут всегда внимания и навсегда заботы… Конечно, другом быть проще и удобнее.

• Но пока душа еще жива, все равно хочется быть — любимым!

O Тимур

Николай Иванович, разрешите выразить другое мнение. В дружбе мы следим за тем, чтобы жить по средствам и не бросать в общий костер все, что есть. В любви же любимый человек становится настолько важен, что радовать его и делиться с ним — уже не просто доброе удовольствие, а необходимое условие и суть жизни.

 Можете считать это душевным заболеванием, но от этого меняется мало что: люди иногда так живут. Возможно, так ваши родители относились к вам.

И если вспомнить об обмене-сделке, то суть, вероятно, все-таки не столько в произвольно выбранных драгоценностях, сколько в подходе к обмену: в дружбе приемлемое меняется на приемлемое, то есть обмен субъективно равноценный. А в любви всё меняется на всё.

• Помните притчу о старой женщине, которая подала всего лишь грош, но это было все, что она имела? И ведь ее дар был оценен выше солидных даров богача.

Я не знаю, хорошо это или глупо и плохо, но так бывает. И это бывает сильно. А значит, возможности напортачить гораздо больше: как всегда, когда задействованы большие силы.

• Поэтому люди умудренные уже грустно сдерживают порывы своей любви и находят способы изящные и тонкие: иначе неясно, сделает горячая забота жизнь любимого лучше, или наоборот.

Однако и доброго дела может оказаться гораздо больше. Правда, суть тут уже не столько в остром и практичном уме, сколько в душевной мудрости. И тогда если дружба — это любовь сдержанная и с умом, а просто любовь — это сила несдерживаемая, то любовь, которую хотелось бы видеть мне, это сила добрая, могучая и не столько ограниченная, сколько направляемая — мудростью. И душевной, и просто житейской.

Сказка о волшебной сказке

"На дубе том висит ларец, в ларце утка, в утке яйцо, в яйце игла, а на кончике иглы — моя жизнь…" Слушай, а куда у нас в доме все иголки задевались?

Одна из самых глубинных драгоценностей души — это хранимая в душе Сказка. Когда-то, в очень далеком детстве, мы были счастливы. Было ярко и весело, мама пахла чем-то очень вкусным, а папа хотел с нами играть. Это была — сказка. И мы поверили, что мы можем быть счастливы, что сказка в жизни — возможна. И теперь мы ждем, что когда-нибудь придет Дед Мороз с огромным мешком, полным нам подарков, мы встретим добрую Фею с волшебной палочкой, взмах которой сопровождается серебряным звоном, и пойдем по дороге, вымощенной желтым кирпичом, навстречу самым чудесным приключениям. И очень важно, чтобы мы могли держать за руку того или ту, с кем этот путь и делается — Сказкой.

Я тебя зову, как толькоНовый месяц робкой свечкойЗанавеску тронет тонко,Выходи ко мне навстречу.Ты не бойся, я согреюТвои зябкие ладони,Твои теплые колениПоцелуями укрою.Я тебя в стихи одену,Шорох слов накину шалью,Звуки музыки печальнойПринесут с собою тени…

Может, ты моя Сказка?

• Вы чувствуете, вы понимаете, сколько стоит этот вопрос?

Пока жива Сказка, жив человек: ему есть во что верить, чего ждать, во имя чего жить. Боль и сияние Сказки именно в том, что мы все время отодвигаем ее вперед, зная, что она не может быть здесь и сейчас, но веря, что она может быть: может быть, с тем? Может быть, тогда? Сказка жива тем, что мы не пытаемся ее одеть реальностью, тем, что она живет только как — Сказка… И тем страшнее рывок, когда я кому-то реальному, с настоящим телом и запахом, говорю: "Ты моя Сказка!"

И в день седьмой, в какое-то мгновеньеОна явилась из ночных огней,Без всякого небесного знаменья,Пальтишко было легкое на ней.

Я поставил на тебя смыслы моей жизни, ее потаенную пружину, ее свет и радость, все свое существование. Я люблю тебя, принцесса Сказка!

Сказка — это очень просто.

Я долго прилаживался и в конце концов растянулся на траве, удобно положив свою голову ей на колени. Моя принцесса тоже нашла увлекательное занятие: в ее глазах бегали лукавинки, тонкой травинкой она водила мне по щекам, носу и губам, я тянулся и шлепал губами, пытаясь поймать и отобрать щекотную травинку. Она смеялась и дразнила меня ее близостью, а если я, не выдержав, тянул руки, она быстро прятала травинку за спину и, вызывающе подаваясь ко мне грудью, с веселыми глазами требовательно кричала: "Так нечестно!"