Опасный порт - Отис Клайн

– Передай приказ расчетам матторка выдвинуться на опушку леса, и пусть косят врага безжалостно, – приказал Тид Йет. – Этим бородавчатым монстрам давно пора дать урок, и такой, чтобы навсегда запомнили.

По дороге к заливу Грендон слышал, как несколько минут грохотал матторк. Внезапно огонь стих, из чего он сделал вывод, что валькары, видя засаду, решили отступить. Как он впоследствии узнал, так оно и произошло.

Берег бухты был усеян лодками хьютсенцев, а сам пиратский флот стоял на якоре менее чем в четверти мили от входа в бухту. Грендона, Вернию, Кантара и Сан Тоя перевезли в лодке Тид Йета на флагманский корабль. Оказавшись на палубе своего судна, ромоджак начал отдавать решительные приказы.

– Вернуть ее величество из Рибона в ее прежнюю каюту и держать дверь под постоянной охраной, – сказал он моджо. – Его величество, его воина и нашего вероломного моджака заковать в кандалы и спустить в трюм. Их дверь постоянно должна охраняться двумя часовыми. Прошлый раз они что-то уж чересчур легко сбежали.

Вернию отвели в каюту, а трех мужчин заковали в толстые железные ошейники, соединив их друг с другом тяжелыми, цепями. Затем их спустили в люк, провели по коридору и втолкнули в маленькую и немыслимо грязную комнатку. Дверь из плотной древесины серали закрыли на засов, и Грендон услыхал, как два часовых заступили на пост.

Вскоре подняли якоря и развернули паруса. Флот под предводительством флагманского корабля вновь двинулся на юг.

Глава 9

СЕКРЕТНЫЙ ПРОХОД

Помещение, куда бросили Грендона, Катара и Сан Тоя, располагалось сразу же под палубой пиратского корабля, так что трюмная вода находилась ниже, но зато сюда поднималось от нее все зловоние. Свет попадал сквозь неплотно пригнанные доски палубного настила да через несколько дырок в борту, диаметром каждая дюйма в два, очевидно предназначенных для стрельбы из торков. Но еще служили они и в качестве вентиляции, позволяя узникам вдыхать свежий морской воздух. Правда, для этого приходилось прижиматься к ним носами.

Цепи, которыми соединялись их ошейники, тянулись каждая в длину футов на пять. Кантар находился посередине, а Грендон и Сан Той – по краям. Подышав свежим воздухом, все трое сели в молчаливом согласии, привалившись спинами к грубым доскам.

– Что ж, пушкарь, похоже, на этот раз Тид Йет приготовил нам надежное местечко, – сказал Грендон.

– Бывало и похуже, ваше величество, – ответил Кантар.

– И то верно. Однако задача не из простых. Во-первых, теперь у дверей двое часовых вместо одного. Во-вторых, хитрый ромоджак приковал нас к этой падали, – указал он на Сан Тоя, – которая, без сомнения, поднимет крик, если мы попытаемся бежать. Конечно, можно и придушить его или размозжить ему башку об стену, однако вряд ли это удастся сделать тихо, чтобы не услышали часовые и не заподозрили неладное.

Сан Той вытащил порцию керры и сплюнул, раскалывая стручок.

– Позвольте напомнить вашему величеству, – сказал он, – что я так же заинтересован в бегстве от Тид Йета, как и вы. По прибытии в Хьютсен я погибну под медленными пытками.

– Верно, – ответил Грендон. – Тогда, возможно, в этом смысле хотя бы ты заслуживаешь нашего доверия.

В этот момент часовые открыли дверь, чтобы впустить слугу с камбуза. Эта в высшей степени грязная и пропотевшая личность внесла поднос с тремя большими чашами для еды и с тремя поменьше – для напитков. Поставив свою ношу перед пленниками, личность торопливо удалилась, словно испугавшись, что они нападут на нее.

Когда дверь закрылась, Сан Той быстренько скатал в комок порцию керры и приклеил ее на тыльную сторону левой руки. Затем, запуская правую в чашу, принялся жадно есть, обильно запивая пищу, поскольку жевать он не мог.

Грендон осмотрел смесь, содержащуюся в его чаше. Пахло довольно привлекательно, и, попробовав, он обнаружил, что блюдо состоит из смеси сушеной рыбы и резаных грибов, приправленной соусом, обильно перченным и посыпанным приправами. В чаше для питья содержалась свежесваренная кова, слабоватая, но вполне приемлемая.

– Неплохо для тюремной провизии, – сказал он артиллеристу, также распробовавшему блюдо.

– Готов допустить, – сказал тот, – что одно эти желтые паразиты делают хорошо – готовят.

– Просто нам повезло, что мы попали в камеру с человеком королевской крови, – сказал Сан Той, причмокивая, – иначе нас кормили бы гораздо хуже.

Покончив с трапезой, он проворно отлепил катышек керры от руки, сунул в беззубый рот и принялся жевать.

Много дней провела троица в своем заключении. Кормили их три раза в день, но никто к ним не приходил. И они довольствовались лишь видом птиц, рыб и рептилий, которых удавалось рассмотреть днем через маленькие бойницы.

И все же они не оставляли попыток изобрести план бегства. И первый шаг в этом направлении сделал артиллерист. Хотя оружие у него отобрали, но оставили сверточек с инструментами, обычными для людей его профессии, которых постоянно приходится разбирать и собирать торки и матторки, чтобы их не заклинило в самый неподходящий момент. Подобными инструментами пользовались земные часовых дел мастера, инструментами маленькими, хитроумными, поскольку таковыми же деликатными были и механизмы, с которыми приходилось иметь дело.

Для начала он занялся замком металлического ошейника Грендона. Дело казалось безнадежным, поскольку хьютсенцы слыли мастерами в том, что касалось оружия, кандалов и орудий пыток. Но после многих дней кропотливой работы наконец щелкнул замок, и теперь землянин мог просто избавиться от ошейника, всего лишь откинув голову назад и, нажав на шарнир. Затем Грендон под руководством артиллериста занялся его замком. И поскольку не имел технических способностей, то провозился над той же задачей значительно дольше.

Покончив с ней, Грендон предложил артиллеристу открыть замок ошейника и Сан Тоя. Кантар, будучи дисциплинированным солдатом, не стал обсуждать приказ, но выполнил задание без всякого удовольствия.

Совершив таким образом большой шаг в реализации плана побега, они обсуждали последующие. Но однажды Кантар, дышавший воздухом у бойницы, вдруг сообщил, что видит землю.

Грендон подскочил к соседней бойнице и выглянул в нее. Он увидел, что корабль входит в узкий канал какого-то фьорда. На огромную высоту над безмятежными водами вставали суровые скалы, лишь кое-где поросшие хвойными деревьями. Сверху доносились отрывистые команды, скрип блоков, шелест сворачиваемых парусов. Загремели весла, разбрызгивая воду.

Сан Той уже поведал Грендону и Кантару о том, что до Хьютсена, столицы Хьютсении, можно добраться лишь секретным проходом, ведущим от моря среди высоченных скал. А значит, именно сейчас и начинался этот проход. И, стало быть, времени для освобождения, побега и спасения Вернии оставалось все меньше. Этот вывод подтвердил и пират, подскочивший к бойнице.

– Это дорога к тайным воротам, – сказал он. – Смотрите. И вы увидите, как они открываются.

Грендон собрался было тут же предпринять попытку бегства, полагая, что уж из самого порта, где кругом опасность, не убежать. Но и попытка бегства второпях казалась делом безнадежным. Требовался такой надежный союзник, как темнота. Но стоял полдень, и до наступления ночи флот наверняка уже окажется у причалов. Грендон рассчитывал предпринять эту попытку вечером, когда помощник кока принесет им еду. Сан Той должен был справиться с помощником, а Грендон и Кантар брали на себя двух охранников, стоящих у двери. Если все задуманное пройдет достаточно тихо, то и с остальным трудностей не будет – отыскать Вернию, выкрасть лодку и – на свободу.

Но теперь надо было придумывать что-то новое.

– Скоро ли мы окажемся у причалов, Сан Той? – спросил он.

– Очень скоро, ваше величество, – ответил тот.

– Еще до темноты?

– Задолго до темноты.

Грендон на минуту задумался. Затем заговорил с Кантаром.

– Надо придумать новый план, пушкарь. И придумать побыстрее.

– Что ж, как только подходящий момент наступит, дайте знать, – ответил Кантар.

– Смотрите! – вдруг воскликнул Сан Той. – Секретный вход открывают!

Канал уже настолько сузился, что весла едва ли не скребли по стенам утесов. А впереди возвышалась обычная скала, препятствуя дальнейшему продвижению. Изумленный Грендон вдруг увидел, что ровно посреди этой скалы появилась щель, которая стала расширяться. А две половинки скалы, как дверные створки, только весом в тысячи тонн каждая, стали уходить в стороны.

Корабль прошел в открывшийся проход и оказался в темной пещере. Вспыхнули огни, осветив купол со свисающими сталактитами, а торчащие из воды пики сталагмитов свидетельствовали о том, что пол здесь не всегда находился в затопленном состоянии. Если не считать гонга, дававшего такт гребцам, да всплеска весел, тут царила могильная тишина. Вода впереди корабля стояла недвижным зеркалом, а по бокам переливалась расплавленным серебром.