Завтра война - Александр Зорич

Его фаворитом стал коктейль «Так сказал Заратуштра».

В его состав входило топленое верблюжье молоко, жженый сахар и тростниковая водка. Это был самый популярный спиртной напиток Конкордии.

И хотя во всем остальном Эстерсон считал население Конкордии, в просторечии также именующейся Клоном, зашифровавшимися психами, самое место которым – в дурдоме, он вынужден был признать, что в данном случае Заратуштра говорил дело.

Однажды вечером, когда Эстерсон сидел за стойкой полупустого бара над третьим «Заратуштрой» за вечер, к нему подсел лысоватый щуплый мужчина предпенсионного возраста.

По виду – типичный «батяня» элитной сборочной бригады, завербовавшейся на Цереру подрубить деньжат.

Немного затурканный, немного потрепанный, с пивной кружкой в руке. Разве что глаза у него были по-мальчишески задорные и умные. Впрочем, в глаза ему Роланд тогда еще не заглядывал.

– Вы не против, если я угощу вас пивом? – галантно спросил «бригадир».

– Я не пью пива, – холодно сказал Роланд и, спохватившись, добавил: – Но за предложение спасибо.

– Не пьете пива? Тогда я могу угостить вас водкой.

– С недавних пор я перешел на коктейли, – буркнул Роланд.

– Тогда я могу угостить вас коктейлем! Но если вы откажетесь в третий раз, мне, конечно, придется уйти. Не нравится мне роль назойливого завсегдатая питейного заведения. – «Бригадир» лукаво усмехнулся.

– Но вы ведь ее играете, эту роль? – Роланд пожал плечами.

Для настоящего бригадира его собеседник изъяснялся слишком кудряво. Неужто агент вражеских спецслужб или, что еще хуже, спецслужб своих – глобальных или корпоративных?

– Я играю ее только потому, что хочу выпить с Роландом Эстерсоном.

– Вы даже знаете, как меня зовут?!

– Церера слишком маленькая. Она просто не может себе позволить сохранять настоящее инкогнито своих обитателей. Ну, вы меня понимаете…

– Понимаю, – быстро согласился Роланд. – Но я лично не знаю, как вас зовут.

– Разрешите представиться, – церемонно сказал «бригадир». – Пан Станислав Пес.

От этого известия у Эстерсона нефигурально пересохло во рту.

Станислав Пес, знаменитый инженер-параметрист, гордость концерна «Дитерхази и Родригес». Ведущий специалист по управлению динамикой полета. Да это же его монографию «Обеспечение стабилизации и управление движением летательного аппарата в условиях ужесточения динамических схем и в отсутствие резервов по параметрам» он пять лет назад, во время работы над эскизом первого прототипа «Дюрандаля», просто зачитал до дыр!

И хотя Пес посвятил свое исследование вовсе не полету истребителей, а посадочным эволюциям фрегатов, информация, которую почерпнул Роланд из той закрытой ведомственной книженции с разлапистым грифом «СС», оказалась воистину неоценимой.

Вот уж неожиданность так неожиданность!

– Станислав Пес – это вы? – только и смог промолвить Эстерсон.

– А что, не верите?

– Честно говоря, не верю, – энергично замотал головой конструктор, словно бы силясь развеять наваждение.

– А что, если бы я представился Санта Клаусом, поверили бы?

– Если бы предъявили свой мешок с подарками – поверил бы.

Эстерсон отхлебнул еще «Заратуштры» и наморщил лоб.

А что, если это все-таки шпион?

Или даже Бог с ними со шпионами. Они, если судить по инструктажам корпоративной службы наблюдения, вербуют не так топорно… А если это все-таки розыгрыш? Если какой-то шутник или, допустим, сумасшедший решил выставить его, Роланда, легковерным идиотом?

Эстерсон представлял себе Песа совершенно не таким. Эдаким чопорным сухарем, без намека на чувство юмора, не таким по-пролетарски жилистым, не таким веселым, что ли. Да и вообще, он был уверен, что Пес вот уже лет десять не работает на «Дитерхази и Родригес», найдя себе местечко потеплее. В какой-нибудь военной академии или в университете с именем. Умненькие студенты, сообразительные мечтательные студентки, с патентов каждый месяц капает неплохая денежка… Такой жизнью можно жить, именно о такой жизни мечтал он сам. И ему казалось, что именно Пес заслуживает ее больше других!

А если это вовсе не…

В голову Эстерсону пришла идея, которая показалась ему блестящей.

– Скажите, Станислав, вы помните испытания фрегата класса «Ла-Джола» в 2609 году?

– Лучше, чем собственную бабушку.

– В своем отчете вы писали, что штатная система стабилизации не справлялась из-за увеличения диаметра и габаритов разгонного блока. Так?

– Так.

– Что вы тогда сделали, а? Как решили задачу?

На миг лицо Песа стало растерянным и каким-то грустным. Он поставил кружку на стойку бара, нахмурился и спрятал глаза.

– Разве все упомнишь, – сказал он, озадаченно почесывая лысеющий затылок. – Давно ведь это было…

Роланд уже почти утвердился в мысли, что перед ним никакой не Пес, и что так ему, доверчивому простофиле, и надо, как вдруг его собеседник встрепенулся и изрек:

– Значит, так: во-первых, мы ввели новую коммутацию, изменив схему управления маневровыми дюзами с звездной на древовидную. Во-вторых, сместили центр масс корабля в корму, перекомпоновав хозблок камбуза и водяные резервуары… Но если вам действительно это интересно, то я должен сказать…

– Достаточно! Достаточно! – воскликнул Роланд и широко улыбнулся. – Извините меня, это была просто… просто…

– …Проверка на вшивость, – окончил за Эстерсона пан Станислав и подкупающе рассмеялся.

Они выпили еще по четыре «Заратуштры».

Вначале Пес угощал Эстерсона, потом – наоборот. А после – снова Пес. Этот цикл в принципе мог длиться вечно.

Они перешли на «ты» и трещали без умолку, словно две дамочки после похода по распродажам.

Похлопывая друг друга по плечу, они рассыпались в любезностях и открывали друг другу «страшные» тайны.

Между прочим выяснилось, что пан Станислав работает в секретной лаборатории АСАФ, также принадлежащей концерну, которая располагается в северной части станции «Боливар». И что в отличие от Эстерсона на Церере он уже шесть лет.

– Шесть лет! – вытаращил глаза Роланд. – Шесть лет! Я тут всего пять месяцев и уже чувствую – с ума схожу! Хочу домой. Хочу увидеть настоящую сосну. Настоящий снежный сугроб! Хочу морозяку минус сорок!

– Что, не нравится тебе на Церере? – с подначкой спросил Пес.

– Не то слово! Я даже начал скучать по Патагонии. А ведь когда мы работали в Санта-Розе, я был уверен, что паршивей места не сыщешь! А тебе что, здесь нравится?

– И мне здесь не нравится. – Пес помрачнел.

– Почему же ты сидишь здесь так долго?

– Потому что никто не давал мне разрешение отсюда съехать.

– Что, не окончил проект? Дело не клеится? – с участием поинтересовался Эстерсон, который заподозрил в Песе товарища по несчастью.

– За эти шесть лет я окончил два проекта, – гордо отчеканил Пес. – Но что толку?

– Как это – «что толку»?! – возмутился Эстерсон. – Они обязаны отпустить тебя! Ты же выполнил свои обязательства – и теперь они должны выполнить свои.

– Послушай, Роло, – устало сказал Пес, – давай не будем о грустном.

– Как это «не будем»? Как это «не будем»?!

– Да так. Ведь оба мы знаем, что отсюда нам не выбраться. По крайней мере пока генерал Родригес и его начальство не решат обратное…

– Кто это «мы»? Кто это «знает»? Что за ерунду ты говоришь, Стази!

– Я говорю то, что знаю. Думаешь, я не пробовал отсюда уехать пять лет назад? Три года назад? Пробовал!

– И что?

– И то. Вот оно. Любуйтесь! Завидуйте! Пан Станислав по-прежнему здесь! Поначалу мне морочили голову. Довольно безыскусно, надо сказать. Рассказывали, что медицинские тесты обнаружили в моем костном мозге каких-то зловредных козявок и что мне лучше побыть пока на Церере, соблюсти карантин. Потом обещали деньги – много денег. Когда я отказался, лишь бы только порвать с этими живоглотами и убраться отсюда, они начали меня откровенно шантажировать! Вначале мягко – потом, конечно, обнаглели. Вначале они рассказывали мне, что мой младший брат Людвиг, начальник никелевого промысла на одном легендарном месторождении, проворовался и находится на полпути к тюрьме. До моего сведения довели, что если я буду хорошим мальчиком, Людвигу ничего не грозит. Когда я довольно откровенно заявил, что вору самое место за решеткой, они прибегли к более весомым аргументам…

– К каким еще «весомым аргументам»? – недоверчиво спросил Роланд.

– Они сказали, что стоит мне только войти в зону терминалов космодрома Цереры, как в тот же час концерн «Дитерхази и Родригес» предоставит в Глобальное Агентство Безопасности информацию, что я, Станислав Пес, был изобличен в торговле военными секретами налево. Это значит, стоит только рыпнуться – и концерн сделает из меня Изгоя Номер Один. Преступника. Дичь для травли. Газеты с удовольствием подхватят всю эту чушь, и моим внукам будет стыдно ходить в школу… И тогда никто – ни адвокат, ни даже сотня адвокатов – не сможет мне помочь. Ибо концерн «Дитерхази и Родригес» всегда сможет нанять вдесятеро больше прокуроров…