Плетеный человек (СИ) - "Cyberdawn"

В принципе — выбор не критичный. Но… скажем так, в селения, тем более “воцерквлённые”, хочется лезть не дуром, а “чуя и понимая”. И выходит, что двигаю я в городок, всё-таки, решил я, влезая на байк.

И тут же соскочил с него и скрючился на обочине, пригнувшись. Вскоре распрямился, но налетевший сильный порыв ветра с пылью, меня несколько напряг. Впрочем, тросам, которые я, оказалось на пыль пофиг. Хотя ветер бушевал очень сильный — аж пылевые смерчи, с мелким щебнем, ходили по дороге.

При этом, ни черта ощущения внимания не было! Да что за чертовщина такая?

Причём, по небу, в целом ясному, протянулась этакая полоска облачности, примерно над дорогой. Ну а ветер дул, дул, и вдруг послышался детский смех и голоса. Слишком громкие для человека, да и каждый голос был с реверберацией этакой, как будто не один говорит, а хор.

Правда, эти голоса гадостей не пищали, а ржали, кричали кому-то, очевидно — друг другу: “не догонишь-не поймаешь”, — и прочее подобное. Как дети, в салочки играющие, в общем-то. И через минуту, вместе с голосами, ветер исчез в неизвестном направлении.

— Вот ведь бесовщина! — охарактеризовал я неведомых спиногрызов-нечистиков. — Пороть их, блин, некому!

— И не говори, Кащей, — вздохнул шелестом лес.

Натурально сказал и именно лес: шелест и потрескивание ветвей сложилось в слова. Или Леший солидарность высказывает. Деревьям от внезапной бури не сказать, чтобы сильно, но досталось, а этому типу деревья важны, вроде как.

Мысленно плюнув на творящуюся дичь и хрень, повторно взобрался я на байк и потихоньку поехал.

А по дороге проводил незначительные эксперименты и наблюдения над своей непонятной природой. Потому что то, что я “чувствую”, нуждалось в том, что я “вижу”.

И выходила довольно затейливая картина. Я, полностью, всем телом, состоял из металлических ниток. Возможно — вообще одномолекулярных цепочек, хотя не уверен, что кристаллография и ей подобные науки к моей полудемонически-магической персоне причастны.

А по результатам наблюдения, тело моё состояло из микроскопических металлических ниток, сплетающихся в нитки потолще, и так далее, вплоть до канатов или связки канатов, которой я орка-гопника озадачил.

Связь этим ниткам друг с другом нужна, но не критична. Тросу-приводу на байке метров сто от меня для управляемости хватало. Дальше вращать его не выходило, но он чувствовался, и “призвать” отделённую нитку я мог.

Вот только я ел, желал секса, получал удовольствие… Масса факторов. И в таких раскладах, выходило, что тело-то моё. Причём живое и настоящее. По ЖЕЛАНИЮ или необходимости превращающееся в стальные нити. Именно превращающееся, никаких других определений этому процессу у меня нет.

То есть, кибернетизированное, по сути, металлической плотью джинна, тело. По крайней мере, такой вариант был более правдоподобен, чем взявшие на себя ВСЕ функции тела, неотличимые в ощущениях, металлические нити.

Далее, поздравляю, Кащей, ты волшебник, сам себя поздравил я, поржав. Но вот само волшебство было очень “сырым”, да и ограниченным. Магия металла или металлокинез. Не работа магнитными полями, как Магнито какой, а именно непосредственное воздействие на металл. Волей. Диэлектрики это подтвердили.

Но маг я был, мягко говоря, дерьмовый. И плетёный, да.

Не настолько, как описанные Берегиней рукосуи, разносящие огнемячом себя и нескольких непричастных наблюдателей, но до чего-то вменяемого — как до Луны в неудобной позе. То есть, чуть ли не попёрдывая и выпучив глаза, реально надрываясь, я загнул монтировку в метре от себя в букву “Гы”. Чуть не помер в процессе от инсульта миосульта, хотя, может, и показалось.

Но реально — чертовски тяжело, долго и с надрывом. Это притом, что я (точнее, моя джинистая часть) на минуточку, ГОД, пока я проводил рандеву с Болью, удерживала мой дом от разрушения. Именно этим самым металлокинезом, нечем вроде как больше. Да искать его в себе я стал именно после обдумывания этого "удержания".

Несмотря на остановки и задержки, доехал я всё-таки до поворота к городку. Леса вокруг дороги не было, но раздолбана она была вообще в хлам — грязь пополам со щебнем, то есть обочина с травой и кустами более проходима, чем “дорога”.

Причём природой и, возможно, нечистиками и чертями в ступе раздолбана: транспортом, судя по рассказу Арисы, люди практически не пользовались. “Гремлины и прочая нечисть” объяснила она. То есть фактически всё на ДВС накрылось в первые месяцы. Теоретически, технику до тотальной компьютеризации телег, можно было восстановить. Но смысла вроде особого не было: амулеты против нежити или стационарные, или то ли сложные, то ли дорогие… Фиг знает, но на технику ездовую вроде толком не поставишь.

А пользовались все, вроде как, гужевым транспортом. Меня бычьё “ездовое” впечатлило — здоровенные зверюги, со слов Ариски, тягающие телеги на двадцати-тридцати километрах в час. Не на пределе возможностей, а крейсерская скорость говядины, на минуточку!

Ну и всякое подобное тоже было, чуть ли не драконы ездовые, чёрт знает, насколько достоверно, тут Берегиня сама плечами пожимала.

И, кстати, в десятке метров от канавы, бывшей дорогой, была довольно широкая тропинка, явно использующаяся. Очевидно — как раз сталкерами из Меллорна. По ней я аккуратно и поехал к городку.

Кстати, чувство взгляда было, но не давящее и не слишком пристальное. Видимо, какой-нибудь Луговой или Межовник приглядывал вполглаза. Ну, или что-то такое, свойственное новой реальности. Гадостей не случалось, так что ехал я спокойно. И приглядывался к городу.

Городок был небольшой, вроде на сто тысяч (хех, небольшой! По теперешним временам, судя по количеству выживших, огромный!). В основном пятиэтажная застройка полувековой, а то и побольше, давности. Ну и пара-тройка башен, за десяток с лишним этажей, в центре. Частного сектора не было, как факта: заливные луга на подступах к городку, чтоб их. Видно, под руководством Полевого какого расчистились площади.

Да и в городе, как я выяснил по приближении, было неважно. Природа целенаправленно и ненормально быстро разрушала бетонные коробки. От дорог вообще ничего не осталось, трава и трава. Ну и пятиэтажки в трещинах, частично обваленные. Видно, что год, ну пару лет максимум простоят и исчезнут.

И что здесь “сталкерить”-то можно, озадачился я. Тут не лучше столицы, только руины не от взрывов. И радиации нет, но на сохранности полезного барахла это никак не скажется: нужной фигулине пофиг, от чего потолок, её раздавивший, обрушился.

Аккуратно проехал с километр, да и понял, “что”. А главное — где. По центру города, подозреваю — кругом, шла натуральная граница. И ощущаемая и видная и вообще.

Итак, пятачок, диаметром километра в два-три, внутри города был лишён растительности вообще. Траву как отрезало, вот без шуток, потрескавшийся асфальт начинался из разнотравья. И дома были не порушены.

И асфальт, потресканный “стандартно”, спасибо дорожным рабочим. Ну и дома напрочь лишены стёкол, смотрят мёртвыми провалами.

И это не поэтическое преувеличение. Именно ощущение мёртвого, злого взгляда! И серое всё, даже глазами видно. Как будто, там где трава — ясный день, а в центре городка — пасмурный вечер. Свет приглушённый, тусклый. Ну и общее ощущение понятное. Мёртвый город, могильник.

Но, при всём при этом, именно в мёртвом городе может быть нужное и полезное. Да и завод, вроде, в центре этого города был. Когда-то градообразующий, перед войной умирающий, со сдачей большей части помещений всяким торгашам. Но всё же работал. А это сталь, точнее, стали, вроде даже для космоса что-то когда-то делали. Впрочем, не уверен. Могли и восстановить завод за последние пару лет, могли нет, не интересовался я. И без города-спутника столицы тем для интереса хватало. Не самых приятных, но хватало, факт.

Так, съездить, посмотреть? Или а ну его нафиг? Блин, не нравится мне этот серый, мёртвый город! Вызывает эмоциональную неприязнь чтоб его. Да и опасения некоторые, не страх, но чёткое ощущение, что соваться туда не стоит.