Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 3 - Токсик Саша

– Какой коновал вас штопал, молодой человек? – спрашивает врач.

– Не могу сказать, – отвечаю, – был в этот момент без сознания. Так что лично не знаком.

– Ждите здесь, – сообщает она, выходя за дверь и повторяя операцию с ключом, только на этот раз уже с другой стороны.

– Ты куда меня привела? – спрашиваю у Кэт.

Находится в запертом кабинете неуютно. Такое чувство, что М.Д. Силантьева лишила меня возможности сбежать и теперь вернётся с милицией.

– Успокойся, – говорит Кэт, – это моя мама.

Уважаемые опытные фотографы. Прошу простить меня за этот небольшой ликбез. Я выяснил, что многие читатели не сталкивались даже с основами, и надеюсь, что теперь для них постижение фотоискусства станет понятнее и интереснее.

Глава 7

– А почему Силантьева, а не Грищук? – нахожу самое умное, что можно спросить в этой ситуации.

– Мама у нас самостоятельная, – сообщает Кэт.

Похоже, эта черта передаётся в семье по женской линии. Интересно, какая фамилия у Кэт по паспорту? Не удивлюсь, если взяла мамину, чтобы «не влияло». Тяжело, наверное, жить в тени собственного отца.

Поговорить мы толком не успеваем. Ключ в двери снова поворачивается, и в кабинет возвращается М. Д. Силантьева. Даже не спросил, как её зовут, бестолочь.

– Катя, – доктор сурово оглядывает мой голый торс, – подожди в коридоре.

К счастью промолчав, Кэт фыркает и выходит за дверь. У зав. главного врача в руках стальной поднос со скальпелями, ножницами, иглами и другими малоприятными вещами.

– Встаньте, молодой человек, – командует она, – и руку приподнимите.

Сразу видно интеллигентного человека. Многие на её месте начали бы «тыкать» просто из расчёта, что они старше и важней. А здесь вежливость, причём не показная. Глубоко въевшаяся привычка – вторая натура.

Кошу глазами вниз, рана выглядит отвратительно. Опухла и подтекает кровью. На другой стороне груди расцветает свежая гематома. Вид у меня хоть куда. Если приглядеться, то синяки от драки с Копчёным тоже прошли не до конца. Просто какой-то мелкоуголовный тип. Дебошир.

– У вас ножевое ранение, – сообщает мне Силантьева, – Это криминальная травма. Я должна сообщить об этом в милицию.

Теперь я понимаю и закрытую дверь и демонстративное выставление Кэт. Доктор решает, как со мной поступить. По закону она действительно должна сообщать о подобных случаях. Но здесь явно замешана её дочь, и сразу выносить сор из избы будет опрометчиво.

– Простите, – говорю, – не знаю вашего имени-отчества…

– Мария Дмитриевна, – отвечает Силантьева, – вам Катерина не сказала?

– До последнего момента я понятия не имел, куда она меня ведёт, – объясняю. – И кто вы такая, тоже сообщила уже в этом кабинете. И я прошу у вас прощения за беспокойство, Мария Дмитриевна. Сообщать ничего не надо, все уже в курсе и активно ищут преступника. Если сомневаетесь, то можете позвонить в Берёзовскую ЦРБ, товарищу Мельнику. Он, конечно, отругает меня потом, за то что я уехал без разрешения, но мои слова подтвердит.

– Берёзовской? – удивляется она, но уже без прежнего напряжения, – далеко же вас занесло.

– Всех манят огни большого города, – отвечаю.

В глазах доктора Силантьевой беспокойство сменяется любопытством. На парня из захолустья я непохож. Дорогие импортные джинсы, модная рубаха. Женщины замечают такие вещи, тем более женщины, живущие в достатке.

Марию Силантьеву можно было бы назвать красивой, если бы не тонкие, чересчур сильно сжатые губы и пронзительный взгляд карих глаз, который норовил забраться прямо под кожу. Лицо её было очень подвижным, эмоции постоянно сменяли друг друга.

От этого, казалось, что она подразумевает больше, чем произносит вслух, а в моих словах всё время ищет двойной смысл. Это слегка пугает.

Я думал, что после расспросов, меня отведут в обычный врачебный кабинет, но Мария Дмитриевна твёрдо решила взять дело в свои руки.

– Кто же вас так? – спрашивает она, беря в руки большой шприц.

– Мария Дмитриевна, – говорю, – я правду говорю. Не надо избавляться от свидетеля.

– Смешно, – она смотрит на шприц и позволяет себе улыбку. – Вы случайно не артист?

– Я фотограф, – отвечаю.

– Вот уж не думала, что это опасная профессия, – она кивает на рану. – Неудачно сняли кого-то?

– Ограбить меня пытались, – уступаю ей в словесной дуэли.

– В Берёзове творятся такие страсти, – она ловко, не прекращая говорить, обкалывает мою рану новокоином. – И почему вы стали жертвой? Носите при себе большие ценности?

– Аппаратура у меня не дешёвая, – отвечаю, – но, к счастью, всё уцелело. Ай!

– Терпите. А как вы с Катей познакомились?

Вот ключевой вопрос. Поэтому я удостоился чести оказаться в руках у зам. глав. врача.

Силантьева откладывает шприц, и о дальнейших манипуляциях я могу только догадываться. Бок быстро и полностью немеет, а я с момента появления на сцене колющих предметов упорно смотрю в стену. Не люблю я их.

Ситуация располагает к откровенности. Конечно, она мне не ногти вырывает, анестезия действует отлично. Но всё это позвякивание медицинских инструментов по металлу создаёт атмосферу доверия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.