Сионистское движение в России - Ицхак Маор

В среде сионистов России мнения разделились: большинство ветеранов из Ховевей Цион, не довольствуясь политической активностью, требовали продолжения практической работы в Эрец-Исраэль, невзирая на пока еще незначительные результаты. Они отнеслись с опаской к политическому сионизму Герцля, который решительно противился «просачиванию» евреев в Палестину до получения политических гарантий для алии и поселения, ибо верил, что такой политический фундамент — дело ближайшего будущего. Молодые выходцы из России, возглавляемые Лео Моцкиным, поддерживали политический путь, который предлагал Герцль. Активность российских сионистов на конгрессе носила преимущественно внутренний характер: они не хотели слишком выделяться, чтобы не вызвать подозрений русского правительства.

Поэтому не было и специального обзора положения русских евреев, в то время как делегаты из других государств выступили с докладами о положении евреев в их странах. Ситуацию в России упомянул Нордау в своем докладе об общем положении евреев. В прениях по организационным вопросам участвовали Владимир Темкин, д-р Шляпошников и Марк Коган (Мордехай Бен-Хиллель Ха-коэн).

Он единственный выступил на конгрессе на иврите и заявил: «На этот раз, мои уважаемые братья, я решил обратиться к вам не на языке страны, где я родился, а на языке страны, где родился мой народ… Мы говорим на языках вавилонского столпотворения, на языках всех стран мира, не употребляя лишь собственного. Мы забыли свой язык. И потому пусть он прозвучит в этом зале и да будет сегодня известно всем: есть язык народа Израиля и возродится он в Эрец-Исраэль» (протокол I конгресса на иврите, стр. 132–133).

Единственным среди российских делегатов, кто выступил с призывом к действию, был д-р Яаков Бернштейн-Коган. Предоставляя ему слово, председательствующий сообщил, что д-р Бернштейн-Коган выступит от имени сионистского общества в Кишиневе. Докладчик подчеркнул, что еврейскому народу надлежит стремиться к политической независимости и политическому возрождению, и что первый и главный долг сионистов — нести политическое воспитание в еврейские массы, сеять и пестовать в них твердую веру в политическое будущее еврейского народа и его древней родины, которую ему предстоит заново обрести. Вопрос в том, как добиться Эрец-Исраэль.

Некоторые сионисты верят только в медленное, постепенное заселение: они противопоставляют его политической деятельности, ставящей целью получение гарантий для алии и заселения Палестины. Другие, напротив, полагают, что заселение надо прекратить, сосредоточив все усилия на возведении политического базиса. Бернштейн-Коган не видит противоречия между этими двумя путями. Не надо пренебрегать постепенной практической работой, которую следует продолжить, поскольку вопрос политической независимости Эрец-Исраэль не кажется разрешимым в обозримом будущем. Надо поэтому действовать одновременно в обоих направлениях, практическом и политическом. Таким образом, уже на Первом конгрессе Бернштейн-Коган фактически изложил свой взгляд на необходимость синтетического сионизма, который был принят через десять лет на Восьмом конгрессе в Гааге (1907) в качестве программы действий Всемирной сионистской организации.

Как упоминалось, деятельность русских сионистов на конгрессе выражалась не столько в публичных выступлениях, сколько во внутренней работе. Усышкина избрали секретарем конгресса по ведению документации на иврите, Темкина — секретарем по отчетности на русском языке. Раввин Могилевер, отсутствовавший по болезни, прислал приветствие, зачитанное с трибуны конгресса. Одним из наиболее активных и темпераментных участников конгресса был Нахман Сыркин (идеолог социалистического сионизма, опубликовавший в 1898 году сочинение под названием «Социалистическое еврейское государство»). Он предложил проект резолюции об осуществлении плана профессора Германа Шапиро основать Еврейский национальный фонд по приобретению земель в Палестине в вечную собственность народа. Под проектом резолюции подписалось двадцать человек, в большинстве своем студенты, выходцы из России.

Профессор Шапиро, один из ветеранов Ховевей Цион, читал курс математики в Гейдельбергском университете.

Он происходил из России (до приезда в Германию был раввином и главой иешивы в литовском местечке), был глубоко привязан к русскому еврейству и любовно относился к еврейским студентам, приезжавшим учиться из России в Гейдельберг. В дом к нему были вхожи Иосиф Клаузнер, Лев Яффе и др. Еще на Катовицком съезде Ховевей Цион профессором Шапиро была выдвинута идея основать Еврейский национальный фонд (Керен Каемет ле-Исраэль). Не сумев по болезни приехать на съезд, Шапиро изложил свое предложение в телеграмме. Теперь он выдвинул его заново на Первом конгрессе. Незадолго до начала конгресса Шапиро направил свой проект Герцлю, который опубликовал его в «Ди Вельт».

В проекте между прочим говорилось: «Представим себе: если б отцы наши перед уходом в изгнание отложили хотя бы самую скромную сумму на будущее, мы могли бы сегодня приобрести обширные земельные участки. Итак, то, что не было сделано нашими предками из-за отсутствия возможности или предусмотрительности, обязаны сделать мы, ради нас самих и потомков наших». В подробно разработанном проекте профессор Шапиро определил основы, на которых позднее был создан Еврейский национальный фонд. Конгресс вынес принципиальное решение основать этот фонд и Еврейский национальный банк, однако на деле Керен Каемет ле-Исраэль был создан только на Пятом конгрессе в Базеле (1901), спустя три года после смерти профессора Шапиро.

На том же заседании обсуждались вопросы, связанные с развитием культуры еврейства. Профессор Шапиро предложил основать в Эрец-Исраэль высшее учебное заведение, названное им «Бет-мидраш Торы, мудрости и труда», с тремя отделениями: а) теологическое, б) теоретических наук, в) технических и агрономических знаний.

Свое предложение, сделанное им на немецком языке, он закончил на иврите стихом пророка Исайи: «Ибо из Сиона выйдет закон, и слово Божие — из Иерусалима». Эту его речь конгресс, правда, встретил бурными овациями, но самого вопроса не затронул и даже не избрал комиссии, как предлагал профессор Шапиро. Лишь по прошествии шестнадцати лет, на Одиннадцатом конгрессе (Вена, 1913), по рекомендации д-ра Хаима Вейцмана было решено приступить к осуществлению этого замысла Шапиро. В 1918 году Хаим Вейцман заложил первый краеугольный камень в фундамент здания Еврейского университета в Иерусалиме на горе Скопус, и в 1925 году на официальной торжественной церемонии лорд Бальфур открыл Университет.

На Первом конгрессе была основана Всемирная сионистская организация. В организационной сфере конгресса особенно активно помогал Герцлю его преданный друг Давид Вольфсон, выходец из России (Литва), в 1888 году переехавший на жительство в Кельн. По его предложению конгресс утвердил два символа: бело-голубой флаг со щитом Давида (Маген Давид) в качестве национального флага еврейского народа и название «шекель» (Название монет библейской эпохи.) для удостоверения, которое должно выдаваться каждому еврею, участвовавшему во Всемирной сионистской организации членскими взносами в течение двух лет. На конгрессе была принята и провозглашена знаменитая «Базельская программа». Главный ее параграф стал квинтэссенцией всего сионистского учения: «Сионизм стремится к созданию в Палестине обеспеченного публичным правом убежища для еврейского народа».

Для достижения этой цели конгресс считал необходимым осуществление следующих мер: а) заселение Палестины евреями-земледельцами, ремесленниками и промышленниками; б) укрепление еврейского национального чувства и еврейского национального сознания;

г) проведение работы, направленной на получение необходимой для достижения целей сионизма поддержки правительств разных стран.

На заключительном заседании конгресса слово взял профессор Мандельштам из Киева, заявивший: «Уверен, что выполню желание моих многочисленных соотечественников и всех участников конгресса, выразив нашу глубокую благодарность господам, которые вели предварительные и текущие обсуждения с полной отдачей и напряжением всех физических и нравственных сил». Он особенно подчеркнул большой вклад Герцля и Нордау в успех конгресса и закончил выступление словами: «Да здравствует президент Первого сионистского конгресса доктор Теодор Герцль!» Присутствующие ответили на это громовым «Да здравствует!» Под бурные овации всего зала председательствующий объявил о закрытии конгресса.

Следует заметить, что профессор Мандельштам, человек преклонного возраста, один из ветеранов Ховевей Цион, делегат Катовицкого съезда и друг Пинскера, испытывал глубокое уважение к значительно более молодому Герцлю. Со времени их встречи на конгрессе между ними завязались узы глубокой, искренней дружбы, продолжавшейся до последнего дня жизни Герцля. В своем фантастическом романе «Альтнойланд» Герцль с большой симпатией придал черты профессора образу врача Эйхенштамма.