Легенды «Вымпела». Разведка специального назначения - Валерий Юрьевич Киселёв

стол и, понимая своего мужа, ничего не спрашивала. Она чувствовала, что произошло что-то необычное. Рядом за столом сидели сыновья. Стали обсуждать, куда поехать в отпуск. Полковник понимал, что, подготовив Постановление Политбюро, он получит передышку, пока этот проект будет ходить по инстанциям, у него появится месяца два свободного времени, и поэтому принял активное участие в планировании отпуска. Старинный товарищ, начальник Карельского управления КГБ, давно приглашал его с семьей провести отпуск летом на голубых озерах Карелии. Не отдыхал уже давно, тем более вместе с детьми… Сейчас всё складывалось как нельзя лучше. Вечером возился с сыновьями, у младшего проверял уроки, а со старшим, тоже ещё учеником, просто беседовал, что называется, «по душам», долго выслушивая его и изредка вставляя свои суждения. Разговор затянулся допоздна, пока жена не отправила всех спать.

Утром Савинцев сидел уже на новом рабочем месте за большим столом, обложившись справочной литературой, начиная готовить «рыбу» постановления. Заходил Дроздов, чтобы оценить, как старый друг устроился на новом рабочем месте. Работа началась…

Теперь полковник ходил по инстанциям, встречался с людьми, выслушивал пожелания оперработников, разведчиков по различным направлениям, кадровиков, военных. Часто встречался с ветеранами разведки, сидел с ними на скамеечках в сквериках или в каких-нибудь кафе и слушал, слушал, слушал. Никто из них не понимал, куда клонит и чего же хочет на самом деле Савинцев. Говорили просто о жизни. Его авторитет, а чаще всего просто дружба с ним открывали любые сердца.

И однажды, уютно устроившись в одном из многочисленных кафе центра Москвы, Евгений Александрович услышал от своего товарища, старого чекиста, историю, которая в дальнейшей работе Савинцева приобрела очень важное значение. Нещадно дымя папиросой и проникшись темой о создании уникального спецназа, старый чекист заговорил:

* * *

– Я тебе, как своему старому другу, расскажу одну историю… Но ты в неё особенно и не верь. Главное в ней – не череда событий, а идея, которая «укутывает» эту историю, хотя и сами события несут в себе глубокий смысл. Здесь важно всё, от начала действий до внезапного конца… Ты вникни в суть. Пойми: то, что ты разглядишь за словами, и есть самое главное… Может быть, тебе как раз это нужно? В свою очередь мне рассказывали об этом мои старшие, очень информированные товарищи и, знаешь, тоже хитро улыбались. Почему? Ведь поверить в происходящее нельзя. Но для чего-то они рассказывали мне об этом? Может, ждали и знали, что кому-то это понадобится, может, и появилась вместе с твоей персоной та причина, по которой тогда они и придумали эту историю? Если это так, тогда ты и будешь проводником смысла разведки специального назначения. Я запомнил слово в слово всё, что они говорили мне раньше. Речь пойдёт об отряде разведчиков специального назначения. Назывался он… Ну, да ладно, дело не в названии…

– Я слышал о нём! Так неужели он всё же был на самом деле?

– Да, был такой отряд! О нём и сегодня никто не знает. Лишь единицы очень посвящённых людей пересказывают эту историю из уст в уста, и то только своим проверенным товарищам.

Где-то уже в середине 42-го года в самый разгар, именно в тот момент, когда наступал перелом в Великой Отечественной войне, был подготовлен очень небольшой отряд диверсантов-разведчиков, который работал в самом сердце фашистской Германии в Берлине. Готовил этот отряд Илья Григорьевич Старинов[22] и несколько его доверенных учеников-профессионалов.

Рассказывают о том, что Сталин в это время стал человеком, который с нашествием фашистов изменил своё отношение ко многим вещам. Чего стоит только его решение перед битвой под Москвой облететь на самолёте вокруг Москвы с иконой «Казанской Божьей Матери»… Да, да, это он дал такую команду: совершить своеобразный крестный ход на воздушном судне. Казалось бы, Сталин, истинный коммунист, материалист и… всё же обратился во имя грядущей Победы за помощью к божественным силам… В это же время Сталин вытаскивает «из забытья» и многих людей, которые ранее были неприятны или неугодны вождю. Отношение к Старинову у Сталина почему-то тоже было негативным. Видно, кто-то постарался, чтобы опорочить этого человека. Но необходимость использовать для созидания Победы любые возможности заставила Верховного Главнокомандующего обратиться к опыту и этого человека. И это тоже произошло в самый трудный час для страны.

Старинова вызвали в кабинет Главнокомандующего. Была глубокая ночь, окна в кабинете Сталина плотно занавешены, лишь на письменном рабочем столе горела настольная лампа. Илья Григорьевич долго стоял по стойке «смирно» у дверей, пока хозяин кабинета что-то дописывал, сидя за столом. Потом Сталин поднял голову и, прищурившись со света в темноту, проговорил, как будто бы только что заметил посетителя.

– Ну, что же вы там стоите? Проходите, присаживайтесь… товарищ Старинов.

У Сталина была привычка подолгу задерживать человека у дверей кабинета, чтобы у того появилось чувство, будто бы его не замечают. Тем самым он давал посетителю возможность порешать задачу на тему «Зачем вызвали?», и чем серьёзнее должен был быть разговор, – тем пауза могла быть дольше. Волнение каждого входящего в кабинет наполняло хозяина отданной энергией посетителя. Сталин, как вампир, питался этими страхами и эмоциями. Кроме того, при помощи этой паузы он обострял значимость момента начала разговора. Всякий, кто бывал у него хоть раз в кабинете, первые слова Сталина запоминал на всю жизнь. Могли стираться детали середины разговора, но начало… Из-за чудовищного напряжения от этого ожидания – не забывалось никогда.

Полковник прошёл и присел на стул, находящийся недалеко от письменного стола. В руках у него ничего не было. В приёмной Поскрёбышев[23] отобрал у него папку с рабочей тетрадью и карандашами, красным и синим. Поэтому, не зная, куда деть руки, Старинов по-ученически положил их на колени.

– Как ваши ледовые походы через Таганрогский залив? – спросил Сталин.

Илья Григорьевич стал рассказывать о том, как была осуществлена операция по выводу из строя автомагистрали Мариуполь – Ростов-на-Дону, удивляясь вопросу Главнокомандующего: «Ведь это, по меркам войны, было уже давно…» Сталин сел напротив полковника и стал внимательно смотреть ему в лицо. Было понятно, что его интересовал не Таганрогский залив. Он просто продолжал думать о своём и изучать говорившего… Что было в этом испытывающем взгляде вождя? Какой вопрос для себя решал он? Больше всего в людях он ценил преданность себе и идеалам коммунизма. Не всегда ставя на первое место профессионализм, он прекрасно понимал, что серьёзные дела могут решить только специалисты. Даже преданность не позволяет исполнителю выполнить хорошо задачу, если он не обладает нужными,