Красный китайский сундучок. Детективный роман - Елена Сперанская

Фотограф достал из шкафа альбом, со сделанными им художественными снимками, передал Борису Павловичу так, чтобы он сам мог посмотреть без любопытных глаз дочери.

Тот стал листать достаточно медленно толстый альбом, рассматривая все снимки обнаженных натур, как потом Настя поняла, когда случайно заглянула сверху, привстав при одевании плаща, завязывая шарф на шее, чтобы быть готовой к уходу. Фотограф что-то указывал пальцем на снимках, докладывая, что все натуры его близкие знакомые, о чем смотрящий легко догадался. Настя смотрела безоружным взглядом вокруг себя, дожидаясь с огромным тщанием и жизнеутверждающим терпением конца просмотра отцом фотографий ню. Начало изучения фотодела было положено. На следующей неделе в театральном кружке после нескольких обещаний, что ей сама Наталья Иосифовна принесет учебники по фотоделу, она получила долгожданные два фолианта с разбором главных моментов для фотографии природы, людей и процессов.

– Вот тебе книги… Изучай, научишься фотографировать… Тоже в жизни пригодится, – сказала Наталья Иосифовна по-дружески. – Можешь взять себе…

– Спасибо. Когда нужно вернуть книги, вы мне скажите. Принесу сразу, – проговорила Настя невинным голосом, обращаясь к худруку, у которой никогда не было времени для личных бесед с молодежью.

– В библиотеке Дворца пионеров для тебя выделили… Бери на долгую, добрую память… – посоветовала она.

Настя вспомнила слова из спектакля Гайдара «Судьба барабанщика», который она знала почти наизусть. Она с гордостью принесла книги домой, показала каждому в семье, включая маму. Девушка зачитала до дыр, подаренные ей самой Натальей Иосифовной, две книги по фотоделу. Теперь ее сознание раздвоилось. Она не знала точно, кого больше любила: маму или режиссера. Такой подход к студийцам оставил отпечаток на всю сознательную жизнь Насти. Она посетила, как ее учила Наталья Иосифовна, не раз Италию в зрелые годы, с наслаждением рассматривая во Флоренции около галереи огромную скульптуру того самого Давида, о ком однажды шел разговор на занятиях в студии.

VI

Всему классу в школе, где училась Настя, раздали билеты в ТЮЗ, чтобы поставить галочку в графе мероприятия за полугодие. Раздавала билеты уважаемая староста, гордо показывая свою заинтересованность и желание улучшить показатели в учебе.

– А ты сама идешь? – Настя спросила, заметив, что билетов не осталось совсем.

– Как видишь, билеты кончились, – ответила староста, отдавая последний билет своему соседу по квартире.

– Жа-а-ль, – протянула Настя, понимая, что староста на год старше всех, и, как мама, заботилась о своих детях.

– Посмотрите, расскажите, о чем был спектакль. А я потом схожу на другую постановку с кем-нибудь из нашего класса, – посоветовала она.

У старосты была яркая внешность с огненно-рыжей гривой кудрявых волос, но она вела себя скромно, по-взрослому, пользовалась уважением, отличаясь лучшими ответами на всех уроках. Билет Настя сохранила, а в весенние каникулы, когда все текущие отметки были выставлены, отправилась в ТЮЗ в надежде получить удовольствие от игры актеров или хорошей постановки. Там она искренне восхищалась сценическим мастерством молодых профессионалов, в то же время обменивалась опытом, чувствуя себя сопричастной к жизни городской богемы. После спектакля ее соседка по парте предложила пойти прогуляться на набережную.

– Давай сходим на Волгу, покатаемся на льду, – заявила Света, которая знала слабые стороны Насти, пользуясь этим.

За полгода Настя так вымоталась, посещая тренировки, кружки, балансируя в классе на виду у всех, что после душного театрального зала с охотой согласилась.

– Пойдем, – продолжила светскую беседу Настя в фойе театра. – Но, думаю, лед запорошен снегом. Кататься мы не сможем.

– Тогда так погуляем, – расстроилась Света под впечатлением от увиденной пьесы. – Сейчас там много рыбаков, кто занимается подледным ловом.

Настя удивилась, откуда у соседки по парте такие глубокие познания в житейских делах, но, боясь, что та откажется от прогулки, поторопила подругу:

– Идем скорей.

Она припомнила, что они давно будто хотели вдвоем со Светой сходить куда-то или в зимний лес, или в поход, чтобы получить заряд бодрости.

– Куда идете? Я с вами, – присоединилась к ним одноклассница Ира, на бегу застегивая пальто, завязывая меховую шапку.

– Мы идем на Волгу, – объяснила Настя, глядя, как та застегивает пальто.

– Ну и что?! Хочу простудиться и прогулять занятия, – сказала спокойно Ира.

– Ладно, пошли с нами, – обнадеживающе, уверенная в положительном исходе затеянного мероприятия, сказала Света, которая всегда отличалась лаконичностью и скрытностью, возбуждая еще больший интерес у Иры к себе.

Настя удивилась, что у Иры возникло страстное желание пойти с ними, так как она вечно суетилась со своими дворовыми друзьями и новыми любовниками своей матери. От них она узнавала новости дня, с невыразимым восторгом рассказывая всем о своих треволнениях. Часто делилась впечатлениями, даже водила с ними дружбу, если это так называлось среди взрослых, распущенных развратом и пьянством сутенеров и проституток, поменявших свои жизненные идеалы. Как бы предвосхищая конец света, на плебейское торчание у ворот дома.

Пройдя суды опекунских инстанций, Ира удовлетворилась безмятежным существованием ради нирваны счастья с заезжим женатым офицером. В этом полном вакууме она могла существовать бесконечно, бравируя своими грязными связями, недюжинными внешними данными, стараясь выступить в роли лидера, ускоряющего развитие истории в направлении безудержного прогресса.

Русоволосая, внешне очень напоминая своего отца, она старалась все-таки избавиться от привычки смазливой, кокетливой от природы, фигуристой матери, похожей на француженку из Латинского квартала, Монмартра или Сен-Дени, переезжать каждые две недели к новому сожителю. Чтобы затем получить где-нибудь любую, мало-мальски приемлемую квартиру, из-за которой в молодой семье возник спор между ее биологическими родителями.

Они в итоге отдали Иру на попечение пожилой, но еще не слишком старой, измученной трудом, бабушки.

Наконец девушки-театралки, понимая тщетность своего внутриутробного существования, втроем дошли до набережной Космонавтов. Перед ними расстилалось необозримое белое пространство местами замерзшей реки, но, из-за внезапно наступившей оттепели, медленно начинающей оттаивать. Трехкилометровый мост – самый крупный в Европе – с двухсторонним движением, высокими опорами-быками, тремя ажурными перекрытиями в виде распростертых крыльев гигантских птиц, гордо и величаво пересекал самую длинную реку в Европе, соединяя два населенных пункта. Как в задаче по алгебре, где нужно определить скорость движения машины и пешехода, учитывая скорость ветра и расстояние.

Погода в тот день выдалась слабо морозной и солнечной. Сугробы убирались с дорог, а неубранный снег кое-где начал подтаивать, хлюпая под ногами. Заметно чувствовалось приближение долгожданной весны.

– Предлагаю пройти по льду до вон тех островов, – сказала неугомонная и легкомысленная Ира, вытянув руку вперед, показывая наобум на какой-то в сероватой дымке неясный объект в километрах двух от берега.

Предполагалось, что это были острова, служившие для любителей рыбной ловли и купаний летом.

– Я согласна, – живо подтвердила подслеповатая с раскосыми глазами Света – очень похожая на казачку: смуглая, приземистая, быстрая в движениях, с жаждой приключений. – Смотрите, сколько рыбаков сидят около лунок и ловят рыбу. Мы сможем даже, если что-то случится, обратиться к ним за помощью…

Настя, расстроенная окончательно из-за спокойной неудавшейся прогулки по красивой, слегка припорошенной снегом, высокой, заасфальтированной набережной Космонавтов, с тремя уровнями, удивляясь больному воображению Светы, в ужасе, молча согласилась, понимая, что эта рискованная затея может стоить жизни им троим. Успокаивать родителей и опекунов придется тогда старосте и классному руководителю.

– Дойдем до островов по тропинке, которую уже проложили рыбаки, а оттуда до пляжа рукой подать. Мы пройдем опять по льду… – разрабатывала Ира провальный, головокружительный план, указывая всем, как она обычно делала на уроках, захлебываясь, свое внешнее превосходство и южный темперамент. – Поняли?

Настя молчала с надеждой, что они шутят. А Ира думала, что она поднимала, таким образом, свой авторитет и рейтинг среди ей подобных, как в первобытном стаде, забивая голос разума голосом инстинкта и отсутствия средств передвижения. Как будто оттого, что она говорила, появится по нелепой случайности лед на черных водных проталинах, или толщина льда сразу вырастет, как на Северном полюсе.