Крабат - Отфрид Пройслер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крабат уже почти забыл, как тяжело тащить такой наполненный мешок и как быстро от этого запыхиваешься. «Помни, что ты школяр!»
Слова Мастера — чем больше он их переваривал, тем меньше они были ему по вкусу.
Кнут щёлкал, парни бегали, колесо мельницы крутилось, треск и вой Мёртвого Постава огласили дом. Чем были заполнены мешки? Крабат бросил взгляд в ковш. В скудном свете фонаря, который покачивался под потолком, не многое можно было разглядеть. Конский ли это навоз высыпался, сосновые ли шишки? Это могли быть и камни, круглые, покрытые грязью камни…
У парнишки не осталось времени разглядеть точнее, уже подошёл, задыхаясь, Лышко со следующим мешком. Крабат получил локтём в бок и был отодвинут в сторону.
Михал и Мертен заняли пост у отверстия мучного ларя, они рассыпали полностью размолотый груз по пустым мешкам и завязывали их. Дальше всё продолжилось как в тот раз. С первым криком петуха повозка была заполнена вновь, парусина накинута сверху и туго натянута. Незнакомец выхватил кнут и — ннооо! — умчался на своей телеге прочь, так быстро, что Мастер едва успел спрыгнуть, не сломав себе шею.
— Идём! — сказал Тонда Крабату.
Пока другие парни исчезали в доме, они двое взобрались к пруду, чтобы перекрыть шлюз. Они услышали, как внизу остановилось колесо мельницы и всё затихло, только кричал петух и кудахтали куры.
— Часто он приезжает? — спросил Крабат и кивнул головой в ту сторону, где экипаж растворился в тумане.
— Каждое новолуние, — сказал Тонда.
— Ты знаешь, кто он?
— Только Мастер это знает. Он называет его господином кумом — и боится его.
Медленно спускались они по влажному от росы лугу к мельнице.
— Кое-чего я не понимаю, — заметил Крабат перед тем, как они вошли в дом. — В последний раз Мастер работал вместе с вами, когда незнакомец был здесь — а сегодня?
— В тот раз, — сказал старший подмастерье, — он должен был выйти на замену, чтобы дополнить дюжину. Но с Пасхи мы ведь опять все в сборе, в Школе Чернокнижия — теперь он может позволить себе проводить новолуния щёлкая кнутом.
Бычий Бляшке из Каменца
Иногда Мастер посылал мукомолов парами или по нескольку человек по деревням с поручениями, чтобы дать им возможность применить знания, полученные в Школе Чернокнижия.
Однажды утром Тонда подошёл к Крабату и поведал:
— Сегодня мне с Андрушем надо в Виттихенау на скотный рынок. Если хочешь пойти с нами — Мастер согласен.
— Чудно, — сказал Крабат. — Хоть разок что-то другое, кроме вечной перемолки!
Они направились по лесной тропе, которая выходила на просёлочную дорогу у Нойдорфа-Тайхгауса. Был чудесный солнечный июльский день. На ветках трещали сойки, до слуха доносился стук дятла, роящиеся пчёлы и шмели наполняли малинник своим мерным жужжанием.
Крабат заметил, что у Тонды и Андруша были такие лица, с какими ходят на ярмарку. Причина, конечно, крылась не только в чудесной погоде. Да, Андруш и так обычно был весельчак и всегда в хорошем настроении, но чтобы Тонда довольно насвистывал, случалось редко. Время от времени он щёлкал кожаной плетью.
— Ты, видно, тренируешься, — заметил Крабат, — чтобы получалось на обратном пути?
— На обратном пути?
— Думаю, нам нужно в Виттихенау быка купить.
— Напротив, — заметил Тонда.
В этот миг за спиной мальчика раздалось: «Муу!» Когда он повернулся, там, где только что был Андруш, стоял жирный бык, красно-пёстрый, с гладкой шкурой, и дружелюбно на него таращился.
— Э-э! — сказал Крабат и протёр глаза.
Тонда внезапно тоже исчез. На его месте стоял старый сорбский мужичок, в лаптях, в льняных штанах, обвязанных выше лодыжек ремешками, с верёвкой поверх рабочей рубахи, в засаленной шапке с облезлой меховой опушкой.
— Э-э! — сказал Крабат во второй раз, тут кто-то хлопнул его по плечу и рассмеялся.
Когда Крабат обернулся, он снова увидел Андруша.
— Где ты был, Андруш? И куда делся этот бык, который только что стоял, где ты сейчас стоишь?
— Муу! — сказал Андруш голосом быка.
— А Тонда?
На глазах Крабата крестьянин снова превратился в Тонду.
— Ах вот как? — понял парнишка.
— Да, — сказал Тонда, — вот так. Мы с Андрушем принарядимся для скотного рынка.
— Ты хочешь его… продать?
— Мастер желает этого.
— А если Андруша зарежут?
— Напрасно беспокоишься! — заверил Тонда. — Когда продадим Андруша, надо будет только оставить себе верёвку, на которой мы его приведём — тогда он сможет в любое время превратиться снова, в кого угодно.
— А если мы уступим верёвку?
— Не смейте! — крикнул Андруш. — Тогда мне придётся до конца своих дней оставаться быком и жрать сено с соломой — имейте это в виду и не сломайте мне жизнь!
Тонда и Крабат со своим быком наделали шуму на скотном рынке Виттихенау и вызывали всеобщий восторг. Торговцы скотом сбежались отовсюду и окружили их. Несколько горожан и некоторые крестьяне, которые уже выручили серебро за своих свиней и коров, тоже столпились вокруг. Такого жирного быка встретишь не каждый день — тут следовало действовать, пока кто-то другой не увёл прекрасного зверя из-под носа!
— Сколько стоит этот парень?
Торговцы скотом со всех сторон уговаривали Тонду, крикливо надвигались на него вплотную. Мясник Краузе из Хойерсверды предлагал пятнадцать гульденов за Андруша, кривой Лойшнер из Кёнигсбрюка — шестнадцать.
Тонда покачал на эти предложения головой.
— Маловато, — пояснил он.
Маловато? У него, видно,
