Встретимся в Загсе или на небесах (СИ) - "Iva River"

Уж не говорю про громадное количество грамматических ошибок, похоже, парень в школе даже до тройки по русскому не дотянул, чёрт с ними, их я попросту машинально исправляла и все дела. Но что делать с остальным?!

«ВЕТЕР ЛЮБВИ

Случилось это в незапамятные дни в солнечной стране Мексике, когда богачи имели батраков, а батраки не имели ни шиша, и резкой гранью лежала граница между обеспеченными гражданами и малоимущей чернью.

Черни это сильно не нравилось, но до революции пока никто не дотумкал.

На раскалённой палящими лучами земле, усыпанной кактусами с красивыми орхидеями, и родилось это свежее, как порыв Пассата, большое бессмертное чувство.

Чудесным летним утром Розалия сладко потянулась на набитой овечьей шерстью перине, отодвинула кусок противомоскитного полотна, охранявшего кровать от различной гнуси, и с любопытством выглянула в залитую первыми лучами комнату.

В комнате она увидела Педро и удивилась. Педро чинил табуретку.

«Пресвятая дева! Так вот что меня разбудило в такую раннюю рань!» — подумала Роза.

— Я извиняюсь, госпожа, — смутился батрак, — но дон Инфанте приказал мне починить все табуретки до завтрака.

— Ничего-ничего, я рада, что пробудилась, — улыбнулась Роза. — С удовольствием посмотрю, как ты заколачиваешь гвозди. У тебя такой бесподобный замах!

— Вы так добры, госпожа… — ещё больше смутился батрак и на волне комплимента заколотил по табурету с удвоенной силой…»

Я чуть не сползла со стула. Точнее, сползла бы обязательно, если бы сидела на стуле, а не в кресле. А так, просто соскочила с него, быстро сварила новую порцию кофе и вернулась к написанному. Далее страницы полторы Ваня повествовал, как Педро впервые увидел Розу в местной церквушке, как в купол храма ударила молния, а следом мощный порыв ветра и вовсе снёс его нафиг, и как одновременно с этим в сердца молодых людей вонзилась стрела любви.

«— Педро, а почему ты занимаешься починкой?! — сложив ладошки рупором, чтобы перекричать громкий стук молотка, крикнула Роза. — Ты же не столяр! Мне помнится, ты работал грузчиком в порту?!

— О, Роза! Если бы этим можно было прокормить мою большую семью! Чтобы мои семь сестёр наконец наелись, мне нужно перетаскать все мешки и перечинить все стулья до самой Гватемалы, — Педро с грустью отёр со лба пот, и глаза его увлажнились».

Не знаю, насколько увлажнились глаза бедного Педро, дальше я читать не смогла. Из моих глаз полились самые настоящие, невымышленные слёзы.

Это ж надо такое наваять! Радовало только одно: каким-то чудом Ване и тут практически удалось избежать жаргонных словечек.

Наскоро прогуляв, накормив и напоив свою живность, я понеслась к Веселовским. А то, может, им веселья не достаёт?! А тут, пожалуйста, на блюдечке с голубой каёмочкой, эпохальный труд!

Чтобы не нарушать чистоту эксперимента, я намеренно не сказала друзьям, кто автор. Всё-таки, когда лично знаешь творца, отношение к его творенью существенно меняется.

Дочитала я ровно до того же места, только теперь вслух и с выражением. К моменту увлажнения глаз бедолаги Педро дом сотрясал громовой хохот.

— Класс, — отсмеявшись, сказал Сашка. — Ты написала?

Мне разом стало не смешно.

— Обалдел, что ли?! — возмутилась я.

— А что, — не понял он, — прикольный стёб. И сюжет подходящий.

— О! Ты уже и сюжет углядел?! Только это, Саша, не стёб! Это серьёзный сентиментальный роман, можно сказать, поэма о большой и чистой любви!

— В самом деле? — закатилась Галка. — Да ты нас разводишь! Точно сама сочинила!

— Ребята, клянусь котами, человек пишет на полном серьёзе!

— Не верю, — заявил Сашка. — Тогда скажи, кто?

— А вы догадайтесь с трёх раз, — я не удержалась и снова хихикнула. — Прости меня, Господи, нельзя так смеяться над чужим горем!

— Может, девочка какая-то? — предположила Галка. — Насмотрелась сериалов…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не поверите, мальчик!

— Ну… может, и мальчик. Подросток. Бывает, наверное, — пожал плечами Сашка.

Я упала головой на стол, не в силах сдержать новый приступ.

— А давай дальше почитаем, — предложила Галка.

— Читай, — я протянула ей листы. — Я не могу.

«Розалия сочувствовала Педре всем сердцем. Его сёстры действительно слишком много едят.

— Ты мог бы приходить к нам на кухню за объедками, — заботливо сказала она. — Всё равно мы свиней не держим.

— Спасибо, — радостно закивал батрак, заливаясь краской сильнее обычного. — Плохо быть нищим, ещё хуже, когда семеро сестёр сидят по лавкам… Приходится делать совсем не то, к чему лежит душа.

— А к чему она у тебя лежит, Педро? — спросила Роза с интересом.

— О, я мечтаю стать садовником в большом доме, как ваш, в котором чудесные благоухающие клумбы с цветами и сады с деревьями, на которых тоже растут цветы разных цветов.

— Да, секатор в твоих руках определённо смотрелся бы лучше, — согласилась Роза, разглядывая Педрины пальцы. Девушке нравились его руки, что бы они не держали. — Расскажи мне ещё про цветы».

Следующие две страницы батрак вдохновенно вещал о чертополохах, кактусах и прочей растительности, а в конце, сожалея, что не всё одинаково буйно цветёт на их суровой земле, признался Розе в любви. Как оказалось, душа его всё-таки больше лежала к ней, а не к хозяйскому саду.

— Я тоже вижу сюжет! Это аграрный трактат! — теперь, сотрясаясь от смеха, на стол повалилась Галка. — Названье поменять! «Споры, унесённые ветром»! Да простит меня Маргарет Митчелл со своим бессмертным твореньем!

— Ритка, колись, кто этот «бестселлер» написал? — встрял Сашка.

— Колюсь, — сдалась я, вытирая слёзы. — Твой бизнес-партнёр Иван.

Веселовские перестали смеяться и с недоверием уставились на меня.

— Шутишь? — на всякий случай уточнил Сашка.

— Нет, Саш, это, к несчастью, правда, — вздохнула я. — Видно, крепко ему досталось. Но вы ещё самого главного не знаете. Он ждёт от нас отзыв.

— Блин, я так сто лет не смеялась, — сказала Галка. — Знатный вечерок получился!

— Да, Галюнь, где б ещё такое средство от хандры найти? Но… за всё нужно платить. Не надейтесь, что порезвились на халяву. Ты вообще представляешь, что ему можно на это сказать?!

— А если посоветовать на время отложить написанное и через месячишко перечитать? Когда у него мозги на место встанут? — неуверенно предложила подруга. — Может, ему захочется текст переделать.

— Ага, — поддакнула я, — а скорее, сжечь. — Нас вновь скрутило приступом смеха. — Господи, прости, мне так стыдно! Но я ничего не могу с собой поделать!

— Ну или попробовать объяснить, что он с жанром ошибся.

— Да не поймёт он, Галь… Ты бы слышала, с каким жаром он излагал мне концепцию, — я обречённо махнула рукой.

— Тогда остаётся одно, — подытожил головастый Сашка. — Скажи ему, чтобы писал дальше. Мол, трудно пока оценить, не зная, как будут развиваться события. Ну, наплетёшь что-нибудь. Короче, пусть пишет, а там видно будет. Может, со временем сам увидит, что это реально смешно.

— Ох, я бы на это не слишком рассчитывала. По-моему, там безумье уже в полный рост… А я ещё и муза этому всему! Божечки, да что ж за фантасмагория в моей жизни творится?!

Глава 9. Литературный кружок

На следующий день мы с Галкой отправились на встречу с дизайнером и, всю дорогу вспоминая вчерашнюю веселуху, продолжали потешаться над незадачливым певцом мексиканских страстей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не знаю, как чувствовала себя Галка, но мне было до ужаса стыдно за свой смех. С другой стороны, люди, бывает, и над более серьёзными вещами смеются…