Обвиняемый (ЛП) - Рин Шер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, это может быть даже не его дом. Он мог просто плавать в воде перед ним, в нижнем белье, по абсолютному совпадению.
— Это должно быть правдой, — бормочу я, пытаясь обмануть себя.
Несмотря на это, я продолжаю идти по мелководью в направлении хижины и сосредоточиваю свой взгляд исключительно на воде. Если кто-то смотрит через эти камеры, может показаться, что я просто наслаждаюсь прогулкой по воде и солнечному свету.
Когда я оказываюсь практически перед лачугой и рядом с причалом, у меня нет другого выбора, кроме как остановиться. Затем, как можно более беспечно, я поворачиваю голову, чтобы оглядеться вокруг, как будто понятия не имею, где я оказалась.
Быстро осмотрев местность, я вижу остатки костра на пляже. На стене дома, обращенной к пляжу, есть еще одна камера… обращенная ко мне. А с другой стороны дома есть подъездная дорожка, которая пуста, слава богу, пикапа не видно, и небольшой сарай.
К концу причала рядом со мной прикреплена лодка, и я не могу не задаться вопросом, не его ли она. Да, хотя я и сказала, что, возможно, это был не его дом. Я почти уверена, что это так.
Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, о, кого я обманываю, я бы не смогла остановиться, даже если бы захотела, я выхожу из воды и направляюсь к деревянному причалу. Он выглядит старым, но все еще в хорошем состоянии.
Я начинаю красться вдоль деревянной конструкции, ступая легко и бесшумно, как будто на самом деле меня не снимают средь бела дня на камеры, снова. В этот момент я очень похожая на Эдгара, маленького старичка с тростью, так я сгорблена, не хватает только трости.
Кажется, вокруг нет никаких знаков с надписью «незаконное проникновение» или «частная собственность». Это означает честную игру, верно? Общественная собственность?
С этой мыслью я выпрямляюсь и продолжаю идти, как обычный человек, к лодке.
«Милосердие» написано жирными буквами вдоль борта лодки. Интересно, он назвал ее или она уже была так названа, когда он её получил?
Бросив еще один взгляд в сторону его дома и не увидев ни признаков жизни, ни грузовика, я решаю подняться на лодку. Вероятно, это плохая идея. Я знаю, что это не общественная собственность.
Однако, похоже, это все еще не останавливает меня.
Сети, удочки, катушки, ведра и другие рыболовные снасти аккуратно сложены вокруг, э-э, как бы там ни называлась основная зона лодки. Очевидно, что это в первую очередь рыбацкая лодка, а не роскошная, предназначенная для плавания по воде и отдыха.
Я делаю один круг по площадке наверху, прежде чем спуститься по узкой лестнице, ведущей в каюту — по крайней мере, я знаю это название.
К счастью для меня, дверь внизу лестницы открыта. Я медленно вхожу в маленькую комнату и делаю долгий ровный вдох, пытаясь унять свое сильно бьющееся сердце. Помимо чувства вины, есть определенный трепет от того, что я делаю прямо сейчас.
Для меня это в новинку: проникать в чужую собственность, чтобы подглядывать. И я виню в этом свою одержимость определенными подкастами в последнее время.
В какой-то момент я подумывала о том, чтобы стать частным детективом, но потом передумала. Это потребовало бы гораздо большего времени для обучения, к тому же это не то, что мой отец когда-либо одобрил бы. Не то чтобы он одобрял то, что я сделала сейчас, уйдя из дома.
Возвращаясь к моей текущей незаконной деятельности, я замечаю, когда оглядываюсь вокруг, что здесь не так уж много вещей: маленькая кровать, которая аккуратно застелена, стоит с одной стороны, в то время как с другой стороны есть ящики и полки с прикрепленным к ним маленьким телевизором и… что это? PlayStation? Что-то вроде старой школы.
Там также есть карта побережья и пара старых фотографий на стене. Я подхожу на шаг ближе, чтобы рассмотреть их лучше, сразу узнаю Джейкоба и его красивые глаза на фотографиях.
Он выглядит моложе и определенно не таким мускулистым и угловатым, как сейчас — это, вероятно, из-за тюрьмы. Он выглядит так, словно находится на той промежуточной стадии, когда он больше не похож на подростка, но и не совсем похож на мужчину.
На одной фотографии он стоит с пожилыми мужчиной и женщиной перед каким-то мебельным магазином. Я собираюсь предположить, что они его родители, поскольку у них схожие черты.
Интересно, он вообще с ними еще разговаривает?
Навещали ли они его в тюрьме?
Что они должны думать о нем теперь?
На другой фотографии он и еще четверо парней примерно того же возраста. Они все смеются, а Джейкоб притворяется, что хочет ударить парня рядом с ним. Он выглядит таким счастливым и беззаботным.
Что, черт возьми, с тобой случилось, Джейкоб?
Что ж, если мне нужно было больше подтверждений того, что это была его лодка, то эти фотографии — то, что нужно.
Поскольку я уже здесь, я решаю максимально использовать свое преступное поведение и начинаю открывать ящики и шкафы.
Чувствую ли я себя плохо из-за того, что вторгаюсь в его личную жизнь? Абсолютно.
Но останавливает ли это меня? Абсолютно, нет.
В шкафах нет ничего интересного, только кое-какие продукты и всякие мелочи. В ящиках в основном одежда, но когда я добираюсь до последнего, я нахожу в нем несколько газетных вырезок.
Опускаясь на колени, я начинаю читать некоторые заголовки.
«ПОДРОСТОК ОБВИНЯЕТСЯ В ИЗНАСИЛОВАНИИ 17-ЛЕТНЕЙ ОДНОКЛАССНИЦЫ»
«ВСЕ УЛИКИ УКАЗЫВАЮТ НА ДЖЕЙКОБА СТАРКА»
«ВОЗМУЩЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ В СВЯЗИ С ПОСЛЕДНИМ НАПАДЕНИЕМ НА СТАРШЕКЛАССНИКА»
«ЖЕРТВА ИДЕНТИФИЦИРУЕТ ДЖЕЙКОБА КАК НАПАДАВШЕГО»
«ДЖЕЙКОБ СТАРК НЕ ПРИЗНАЕТ СЕБЯ ВИНОВНЫМ»
«РОДИТЕЛИ ЖЕРТВЫ ДОБИВАЮТСЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ»
«АДВОКАТ ПО ДЕЛУ ОБ ИЗНАСИЛОВАНИИ ГОВОРИТ, ЧТО «НЕДОСТАТОЧНО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ»»
Я просматриваю некоторые статьи, чувствуя все большую тошноту в животе.
«Родители Джейкоба Старка, которые когда-то описывали его как хорошего, милого ребенка, теперь шокированы и испытывают отвращение к его действиям».
«Многие не могут поверить, что он мог это сделать».
«Близкие друзья говорят, что Джейкобу годами нравилась жертва, Дженнифер Лапман, и что он угрожал ей в ночь инцидента».
Мой взгляд возвращается к фотографиям на стене. Что-то подсказывает мне, что он больше ни с кем из них не разговаривает.
