Агатангел, или Синдром стерильности - Наталья Сняданко

Впервые Агатангел встретил меня на кухонном столе; он сложил из яблок на тарелке нечто вроде альпинария и кокетливо выставил оттуда кончик своего хвоста. Мне показалось, что это веревка, оставшаяся от сетки, поэтому я машинально за нее дернула, чтобы вытянуть из горки яблок и выбросить. Когда будущий Агатангел оказался у меня в руке, он акробатически изогнулся, посмотрел мне прямо в глаза и подмигнул. Вообще он сильно рисковал, поскольку я совсем не принадлежу к тем исключительным женщинам, которые не боятся крыс, змей и собак, любят альпинизм и горнолыжный спорт, быстро ездят на автомобилях дорогих марок, пьют виски и курят «Голуаз». Из всего списка мне ближе всего последнее, хотя в связи с частыми перебоями в поставках в Тигирин «Голуаза» пришлось перейти на «Кэмел». А все остальное ко мне совсем не относится. Поэтому Агатангел, который на тот момент был крысой еще безымянной, имел все шансы на достаточно печальное будущее. Я могла бы, во-первых, оглушить его визгом, совершенно не стесняясь такой типично бабской реакции, во-вторых, отбросить от себя прочь как можно дальше, что, учитывая размеры моей кухни, тоже неминуемо бы закончилось оглушением, но уже от удара об стену. В-третьих, я могла бы сделать первое и второе одновременно, что совсем минимизировало бы шансы будущего Агатангела на выживание, — забегая вперед, скажу, что нервная система его была не самой крепкой, да и по физическим показателям он уступал своим выносливым подвальным родичам.

А о том, что он не относится к обыкновенным крысам, свидетельствовало абсолютно все — от внешнего вида до поведения. Шерсть его была ярко-красной, кончик хвоста — желтым, а загривок напоминал радугу: каждый волосок, похоже, был покрашен в свой отдельный цвет. Возможно, именно эта цветовая феерия, в целом скорее жизнерадостная, чем угрожающая, заставила меня отказаться от типично бабской реакции и просто осторожно положить крыса на пол. Он, кажется, оценил мою толерантность, легко взобрался назад на стол, достал из тарелки уже надкушенное яблоко и принялся его доедать, время от времени подмигивая мне левым глазом.

— Ах ты ж погань! — крикнула я, почему-то не пришло в голову ничего лучше, чем это самое распространенное на украинском телевидении слегка антикварное ругательство, которое используют для перевода американских «факов» и «шитов», употребляемых героями фильмов в подобных ситуациях.

Я бросилась к телефону и на какое-то время застыла с трубкой в руке. В сложных жизненных ситуациях женщине всегда нужно обращаться за помощью к мужчинам. Даже если мужчина и не решит проблему, само проявление внимания — всегда приятно для обеих сторон. Из всех знакомых мужчин дома оказался только Теобальд, который сказал, что обсуждать его визит следует не ранее чем завтра, потому что на сегодня у него уже все распланировано. Его немецкая натура не знает, что такое экстраординарная ситуация. Все, что не согласуется с его планами, для него перестает существовать, и, наверное, это очень правильный подход, если хочется беречь свою нервную систему. Я проявила толерантность к чужой ментальности и не стала тратить усилий на разъяснения.

Во время телефонного разговора я краем глаза следила за Агатангелом и размышляла, откуда он мог взяться у меня на кухне. Вариант обычной подвальной крысы не слишком убедителен по нескольким причинам. Во-первых, он выглядит слишком ухоженным, я еще не видела, чтобы подвальные крысы красились в красное, а такой цвет дает только специальная и довольно дорогая краска для волос под названием «real red». С помощью каких красок и технологий раскрашен его загривок, я не могла даже предположить. Во-вторых, подвальные крысы редко носят ошейник с капсулой для адреса (у Агатангела, как выяснилось впоследствии, туда был вложен электронный адрес немецкого Красного Креста). В-третьих, я почему-то убеждена, что крысы нечасто поднимаются из подвала или спускаются с чердака на уровень третьего этажа. Хотя в этом вполне могу заблуждаться.

После нескольких безуспешных звонков я решила обратиться к Марку с Эвелиной. Мои соседи — супружеская пара, обоим около тридцати. Он — концертмейстер, она — скрипачка. Их жизнь состоит из концертов, гастролей, подготовки к концертам и гастролям, отдыха после концертов и гастролей, просто отдыха. В родном городе они выступают редко, в основном ездят за границу, где очень популярны. Кроме жилища в Тигирине, имеют квартиру в Париже, куда ездят с концертами особенно часто, и несколько загородных домиков — в Голландии, Швейцарии и на Пальма-де-Майорка. Их постоянно спрашивают, почему они не переберутся за рубеж насовсем, ведь все равно они проводят там гораздо больше времени, чем в Украине. Но Марк с Эвелиной ничего не отвечают на этот вопрос и во всех интервью продолжают называть местом постоянного проживания Тигирин. Жители нашего дома относятся к Марку с Эвелиной довольно настороженно, чтобы не сказать враждебно. Меломанов среди соседей нет, а вот вопрос, почему у этой пары за столько лет не родилось ни одного ребенка, занимает все пять этажей. Когда-то наша почтальонша даже осторожно попробовала выпытать, не известно ли мне вдруг об этом больше, чем ей, но выяснилось (в общем, так у нас с ней всегда бывает), что ей все же известно больше.

То, что знаменитые музыканты живут со мной в одном доме, сильно подняло мой авторитет в глазах поклонника классической музыки пана Незабудко. «КРИС-2» уже дважды публиковал интервью с Марком и трижды — с Эвелиной (ей пан Незабудко симпатизирует больше), мы пишем про все их концерты, пан Незабудко коллекционирует их «компакты» с автографами.

Пани Миля опасается, что Марк и Эвелина могут выписать «КРИС-2», ведь в нашем доме только я и они читают эту газету. И они наверняка выписали бы, но никак не найдут времени зайти на почту и потому покупают газету в киоске. Это почему-то очень радует пани Милю, я слышала ее разговор с соседкой с четвертого этажа, хотя не понимаю, какая ей разница, носить одну газету в дом или две. Наверное, это вопрос какого-то неизвестного мне принципа.

Марк открыл очень быстро и сразу согласился спуститься в мою квартиру. Оказывается, у них крысы заводятся довольно часто, но обычно исчезают сами, хотя иногда приходится травить. Поведение крыс можно понять, поскольку случайному животному трудно выжить в квартире моих соседей. У Эвелины и Марка три гигантских овчарки колли, четыре кота, одна кошка, две черепахи, морская свинка, аквариум и дежурный кенарь, которого периодически съедает один из котов. Кота наказывают и покупают нового кенаря. Кроме того, у них живет попугай Карло, который любит произносить тосты. Особенным успехом среди гостей пользуется закарпатский: «Най бы вам добр-р-ре повыздых-хало», что в переводе с местного диалекта означает пожелание всего наилучшего. Попугай любит вмешиваться в дискуссии о сущности искусства, которые часто ведутся (именно ведутся, а не проводятся, в этом и заключается их преимущество) на кухне у моих соседей. Время от времени Карло одобряет высказанную кем-нибудь мысль фразой: «Экстр-р-раор-р-рдинар-р-рный вар-р-риант» или: «Ор-р-ригинальный пр-р-рием». Присматривает за всем этим зоопарком привезенный Марком из очередных заграничных гастролей электронный карлик с дистанционным управлением, которому в специальный лоток нужно насыпать еду и показать маршрут. Он кормит животных, убирает в клетках, меняет воду в аквариуме. У карлика, которого Марк называет «грумом», есть еще функция музыкального сопровождения, но по качеству звука это сопровождение слишком напоминает шарманку, что оскорбляет абсолютный музыкальный слух обоих моих друзей, поэтому Марк ее отключил. Когда Марк с Эвелиной уезжают на гастроли, я каждый вечер заглядываю в их квартиру и проверяю, как грум выполняет свои обязанности, а также при необходимости докупаю корм для животных.

Когда Марк зашел на мою кухню, Агатангел, который на тот момент был еще просто крысой, демонстрировал новое проявление своей креативности. Яблоки, которые не вошли в возведенный на обеденном столе альпинарий, он надкусил и растащил по моим туфлям, украсив эти натюрморты увядшими цветами, которые я не успела выбросить. На столе в дополнение к предыдущей картине было написано «Привет!», очевидно, крысиным хвостом, вымоченным в остатках томатного соуса на сковороде.

— Ого! А крысик у тебя эстет, — присвистнул Марк. — Боюсь, банальную отраву в кусочке мяса он есть не будет. Можем испробовать мой авторский вариант — отравленная отбивная в шоколаде. Или есть еще у нас немецкое средство с запахом копченой колбасы. Сам едва не перепутал. Выбирай. Но вообще это, кажется, дорогой экземпляр. Наверное, кто-то потерял. Сейчас модно заводить себе белых крыс, красить им кончики хвостов и носить за собой повсюду. Наши приятели сделали на этом целый бизнес. Завели самку и самца, а потомство продавали прихипованным тинейджерам, пока не поймали одного постоянного клиента на том, что он скармливает крысок своей породистой кошке, которая, кроме мяса белых крыс, ничего есть не хочет. Теперь они дают своим крыскам противозачаточные таблетки, ведь разлучать их было бы негуманно, а выращивать кошачью хавку они не хотят.