Войска специального назначения Организации Варшавского договора (1917-2000) - Жак Бо

• Военная академия имени М. В. Фрунзе (разведывательный факультет), Москва

• Военно-морская академия имени A. A. Гречко (разведывательный факультет), Ленинград

• Высшее военное училище воздушно-десантных войск имени Ленинского комсомола, Рязань

• Высшее командное военное училище (разведывательный факультет), Киев

• Высшее военное политическое училище пограничных войск имени К. Е. Ворошилова, Москва

• Высшее военное политическое училище пограничных войск имени Ф. Э. Дзержинского, Алма-Ата

• Высшая школа КГБ и Академия МВД, Москва

• Высшее военное командное училище МВД, Новосибирск

• Высшее военное командное училище МВД имени С. М. Кирова, Орджоникидзе

• Высшее военное командное училище МВД имени Ф. Э. Дзержинского, Саратов.

Офицеры войск спецназначения должны были пройти обучение в высшем военном училище воздушно-десантных войск имени Ленинского комсомола в Рязани либо на разведывательном факультете высшего военного командного училища в Киеве. Эти учебные заведения открывали дверь на разведывательный факультет Военной академии имени Фрунзе в Москве.

Упоминались также другие школы, существование которых не было доказано, в Желтых Водах (на Украине, около Кировограда) и в Одессе.

Учебно-тренировочный лагерь под Ташкентом, созданный для нужд ЧОН и Чека в 1919 году, вероятно, все еще использовался, в частности для обучения иностранных террористов и партизан. Среди прочего, там готовили членов Организации освобождения Палестины.

Школы и полигоны войск специального назначения были оборудованы макетами в натуральную величину различных видов вооружения и боевой техники (ракеты, артиллерийские орудия, самолеты и т. д.), предназначенными для их идентификации и для обучения их вероятному использованию.

Задачи и возможности

Задачи войск спецназначения Варшавского договора нужно рассматривать, прежде всего, в рамках военных операций в ходе вероятного конфликта в Европе.

Война в Европе

По сути, стратегия НАТО в Европе опиралась (и все еще опирается) на доктрину, которую называют "flexible response" ("гибкое реагирование"). Эта доктрина, которая в сущности стремилась быть угрожающей, отваживающей противника от нанесения удара, предусматривала, в целом, постепенное и контролированное применение обычного вооружения, затем ядерного оружия, сначала на тактическом уровне, потом на оперативном и на стратегическом уровне, с целью устрашить и противостоять наступлению войск Варшавского договора. Особенность — и сила — этой доктрины в том, что использование ядерного оружия может произойти в любой момент конфликта, в том числе и для предотвращения нападения противника.

Варшавский договор — и, в особенности, СССР — не верил, что руководство НАТО будет способно контролировать ядерную эскалацию и сдерживать применение ядерного оружия в конфликте, ограниченном как по интенсивности, так и по территориальным масштабам. В самом применении этой идеи, Варшавский договор всегда отказывался — по крайней мере, в плане своей декларативной политики — рассматривать возможность применения ядерного оружия первым. Ужасные разрушения Великой Отечественной войны в СССР оставили тяжелые и непреходящие воспоминания, заставлявшие советских стратегов принимать все необходимые меры, чтобы будущий конфликт больше не произошел на советской территории.

"Из-за его разрушительной мощи ядерное оружие объективно уже не может использоваться для достижения политических целей. И мировая война, тем более ядерная, стала бы апокалиптической для всего человечества (…)". Более того, обычно считалось, и прежде всего именно в Советском Союзе, что "в ядерной войне не может быть победителя".

Кроме того, если в шестидесятых годах применение ядерного оружия еще рассматривалось как средство, которое позволило бы ускорить наступление примерно в два раза в сравнении с обычным вооружением, то в восьмидесятых годах такого уже не было. Советские военные пришли к выводу, что проблемы, возникающие от использования ядерного оружия, намного превышали преимущества от его применения в темпах продвижения. Действительно, заблаговременная подготовка людей и техники, привлеченных к наступлению с ядерной поддержкой, меры по дезактивации, необходимые для прохождения подвергнувшейся бомбардировке зоны, ограничения, вызванные разрушениями и трудностями по их устранению в условиях зараженной атмосферы, как и сама сложность ведения боя в зараженной зоне, предполагали скорости продвижения, сравнимые с теми, которых можно было бы достичь и при применении обычных вооружений.

Все эти элементы, несомненно, объясняют также — по крайней мере, частично — интерес, проявляемый СССР к ядерному разоружению в Европе.

Тем не менее, по взглядам западных экспертов, возможность упреждающего советского ядерного удара не могла полностью исключаться. Эта возможность была ясно выражена в труде маршала Василия Соколовского о советской военной стратегии. Было сложно предугадать реальные намерения советских руководителей. Надо отметить, между тем, что атомная авария в Чернобыле (1986) и землетрясение в Армении (1988) не продемонстрировали эффективность советской гражданской обороны. Вероятно, сознающие это фактическое положение дел руководители СССР той эпохи, скорее всего, не пытались спровоцировать ядерный холокост, с последствиями которого они не смогли бы справиться.

В результате, Варшавский договор обладал мощными и очень мобильными неядерными силами, способными вести быстрые операции, внезапные и направленные в глубину боевых порядков НАТО. Однако, так как НАТО никогда не отказывалось от своей доктрины быстрого реагирования, ОВД содержал в больших количествах артиллерию, способную вести огонь ядерными боеприпасами, и эффективные тактические ракеты, оснащенные сложными системами управления и наведения, что должно было придать ОВД способность устрашения в вопросе применения ядерного оружия.

"Современные вооружения дают возможность достижения важных стратегических успехов в наиболее короткие сроки, первоначальная фаза войны будет обладать решающим значением для всего хода войны" — писал маршал Соколовский в книге "Военная стратегия".

Таким образом, если бы Варшавский договор захотел вступить в конфликт в Европе, он должен был бы, среди прочего:

• постараться достичь своих оперативных и стратегических целей как можно быстрее, прежде чем НАТО примет решение о применении ядерного оружия.

• с помощью мобильных операций, проводимых в глубину, попытаться "наслаивать" (перемежевывать) свои войска с войсками НАТО для того, чтобы сделать трудным, даже невозможным для НАТО применение ядерного оружия.

Для этой цели Варшавский договор должен был быть в состоянии:

• поддерживать превосходство в воздухе в течение первой фазы конфликта,

• нейтрализовать и уничтожить ядерные силы НАТО на ТВД,

• уничтожить или парализовать средства C3I ((управление, контроль, связь и разведка), связанные с ядерным вооружением НАТО,

• нейтрализовать авиацию НАТО,

• нейтрализовать и/или уничтожить системы ПВО НАТО,

• парализовать военные и гражданские структуры управления НАТО.

Существенная часть этих мер, являющихся предварительным условием для достижения стратегического успеха в Европе, основывалась, следовательно, на эффективности начальной воздушной операции, которая должна была ненамного предшествовать наземным операциям. Эта операция предполагала совместное использование авиации и ракет малой и средней дальности с ядерными или обычными боеголовками.

"Самой важной задачей наступающих войск будет уничтожение атомной артиллерии, ракет и тактической авиации противника на всю глубину их боевого порядка. Если секторы развертывания этого вооружения оказываются в досягаемости тактических ракет и военно-воздушных сил фронтов, они могут быть быстро уничтожены ядерными ударами, при условии, что эти удары будут нанесены своевременно и точно".

Проблема состояла в том, что воздушный потенциал вооруженных сил ОВД не мог обеспечить ни (почти) синхронной нейтрализации всех потенциальных целей, ни способности длительно поддерживать темп военной операции. Число имеющихся в наличии самолетов резко сократилось бы уже после первого дня операции. Кроме того, мобильность ядерных вооружений НАТО сильно усложняла их обнаружение и последующее уничтожение.

Из этого следовало, что эффективность первого удара — так же, как и последующих — основывалась на средствах разведки, способных предоставить многочисленные, точные и своевременные сведения, а также на технических и организационных структурах, способных немедленно использовать эти сведения. Именно в этом контексте войска спецназначения Варшавского договора и должны были применяться в первую очередь.