Погружение (ЛП) - С. Уолден

Она вновь повернулась в его сторону.

— Он фу…

— Бее! — крикнула я. — Не произноси это слово здесь!

— Боже мой, — сказала Грэтхен. — Все равно. Он чертовски горяч. Ты рада? Сейчас иди туда и поговори с ним.

— Ты просто заблуждаешься, — ответила я и ушла на кухню.

Терри и я с тех пор наладили наши хрупкие отношения. Он принес извинения за тот первый вечер, когда орал на меня и сжег мой заказ. И за сообщение менеджеру, чтобы тот уволил меня. Тем вечером после работы он предложил мне выпить, и когда я сказала, что мне только восемнадцать лет, он спросил: «И что?».

— Я не знаю, — ответила я. — Может быть, это незаконно или что-то подобное.

— Это незаконно только в том случае, если поймают, — объяснил он, и я знала, что он плохиш. Я бы держалась подальше от него и его десяти татуировок.

— Райт! — закричал Терри, когда я проходила через дверь на кухню. — Тащи свой тощий зад сюда и забери свои гребаные заказы! Ты занимаешь много места на полках.

Я отсалютовала ему и схватила поднос, аккуратно складывая все мои заказы для трех столиков, включая заказ Грэтхен.

Я прошла через свою секцию, разнося еду людям, которые выглядели искренне шокированными и восторженными. Я задавалась вопросом, вела ли я себя так в ресторанах, не зная об этом: шокированная и восторженная от вида своей тарелки, как будто не ожидала ее увидеть. В конце концов, я была в чертовом ресторане.

Люди были так глупы.

— Его зовут Райан, — произнесла Грэтхен, когда я подошла с салатом.

— Я знаю. Они делают перекличку в классе. Но откуда ты знаешь?

— Я подслушала, как его младшая сестра выкрикнула его имя, — ответила она, ухмыляясь.

— Грэтхен, оставь его в покое, — сказала я.

Подруга взяла вилку и попробовала салат. Я ждала, когда она попробует, затем я спросила, что еще ей нужно.

— Номер телефона Райана, — ответила она с совершенно невозмутимым видом.

Я послала ей спокойный взгляд.

— Эй, если ты не собираешься стрелять, это сделаю я.

— Я так не думаю, — ответила я и посмотрела на Райана через плечо. Он заметил меня, и я наблюдала, как он оценивал меня взглядом. Я не ощущала себя грязной или вульгарной, как тогда, когда так делал Кэл, и тут же почувствовала себя героиней любовного романа.

Райан делал это открыто, будто хотел, чтобы я увидела, как он это делает, и я не знала, как реагировать. Я была прогрессивной женщиной, живущей в прогрессивном мире. Разве я не должна чувствовать себя оскорбленной? Я не вещь, мудак!

Но я не могла притворяться обиженной. Я была польщена, и улыбнулась ему, хотя знала, что это было ошибкой. Он ухмыльнулся в ответ, и начались неприятности. Прямо там, в тот самый момент. Мне бы повернуться и пойти прочь. Но я этого не сделала. Я улыбнулась, и в этот миг мой простой план преследовать Кэла, сделать ему больно, заставить его заплатить, стал еще более запутанным.

ГЛАВА 4

Неделя в школе прошла очень быстро. Я достигла небольшого прогресса с Кэлом, но с Люси все обстояло куда сложнее. Я думала, что смогу подружиться с ней, но она оставалась закрытой. Она выделялась среди других одноклассников, всегда меня приветствовала, спрашивала, как дела на работе, но это были ничего не значащие вопросы, которые держали меня на расстоянии. К пятнице я подумала, что у нее есть какие-то ужасающие тайны. Не знаю, почему, но я хотела их узнать. Я говорила себе не ввязываться в чьи-то проблемы. У меня хватало собственных. Я не могла быть группой поддержки для команды, состоящей из жертв.

Кэл тоже разочаровывал. Как бы сильно я не старалась быть очаровательной и милой, он не реагировал. Продолжал держаться от меня на расстоянии, снова и снова, удивляя меня в коридоре между классами своими «Привет» или «Классный топ, Бруклин». Я знала, он делает это специально, заставляет меня думать, что у меня был шанс, и что я буду работать, чтобы приблизиться к нему. Я была убеждена, он хотел, чтобы я сблизилась с ним. Я несколько раз ловила его в классе за тем, что он откровенно пялился на меня. Это был взгляд хищника, будто он стремился заклеймить меня, сделать своей.

Всякий раз, когда ты стараешься ни во что не ввязываться, проблема сама тебя настигает в самый неподходящий момент, форсирует ситуацию, и у тебя нет выбора, кроме как действовать из чувства моральной ответственности, потому что глубоко в сердце ты хорошая и хочешь делать хорошие вещи, поступать правильно, если вам угодно. Мое отчаянное желание творить добро исходило от гнетущего чувства вины из прошлого, а не от чувства моральной ответственности. Я знала, в конце концов, что должна что-то сказать, что-то сделать, от чего буду чувствовать себя некомфортно, потому что, когда ты пытаешься быть хорошей, есть ли другой выбор?

Пятница, и я едва дошла до уборной, когда зазвонил телефон. Я сдерживалась все утро, и не могла найти оправдание, чтобы отпроситься со своих занятий. На самом деле, это не правда. Был перерыв между четвертым и пятым уроком, но Кэл держал меня у моего шкафчика все это время, и я не могла упустить возможность поговорить с ним. Я бы скорее получила мочевую инфекцию, чем ушла от Кэла.

Он спросил, не хочу ли я сделать снимки игры женской волейбольной команды после обеда. Да, он, в конце концов, взялся за ежегодник, и я ждала этой возможности, чтобы узнать его получше. Узнать, что им движет. Что ему нравится, а что нет. Вся информация, что мне понадобится, будет храниться в моем арсенале для будущего использования, когда разразится битва. Я согласилась встретиться с ним в спортзале в четыре, и он ушел, оставляя мне достаточно времени лишь для того, чтобы успеть дойти до класса до звонка.

Я залетела в кабинку и сорвала с себя шорты, опускаясь на туалетное сидение, потому что не могла сидеть на корточках. Я слишком сильно хотела в туалет. Обычно, я сидела на корточках над унитазом, и, вероятно, и сейчас мне надо было так сделать, потому что почти уверена, что ощущала крошечные капли на задней части бедер.

— Гадость, — бормочу. — Я сижу в чьей-то моче.

Но мое облегчение стало маленьким кусочком рая, и я в блаженстве сидела на унитазе, наслаждаясь ощущением пустого мочевого пузыря, глупо улыбаясь, пока читала ненормативную лексику, написанную на двери кабинки.

«Джейми Х. — грязная шлюха».

Мне было интересно, кто такая Джейми Х.

«Кэролайн трахнула футбольную команду».

Вау, — подумала я. — Это много траха.

«Люси делает парням минеты за деньги».

Да неужели?

Я наклонилась вперед и перечитала предложение. Они не могли говорить о моей Люси. Да, точно так же, как Райана, я решила называть ее моей собственностью. Это была мгновенная собственность, потому что я думала о том, что она была мила и добра, и я не собиралась позволять любой суке говорить гадости о ней. Конечно, возможно, это была другая Люси, но «Люси» не было популярным именем. Девушка, которую я встретила, не похожа на развратную и легкодоступную оторву, о которой написано на двери туалетной кабинки. Почему кто-то написал так о ней?