Хождение Джоэниса - Роберт Шекли

- Как видишь, - заметил Лам, - наш док - настоящий мудрец.

- Ну что вы, - скромно улыбнулся врач. - Я лишь стараюсь не закоснеть. Мой ум готов принять любое предположение. Уж такой я есть, и тут совершенно нечем восхищаться.

- А, бросьте, док, - сказал Лам.

- Нет-нет, в самом деле. Я всего лишь из тех, кого называют “пытливым умом”. В отличие от некоторых моих коллег, я задаю вопросы. Например, при виде мужчины, свернувшегося калачиком с закрытыми глазами, подобно зародышу в утробе, я не тороплюсь лечить его массированной шоковой радиотерапией. Скорее я спрошу себя: “А что, если создать большую искусственную матку и поместить его внутрь?” Кстати, такой случай действительно имел место.

- И что произошло? - поинтересовался Джоэнис.

- Несчастный малый задохнулся, - со смехом ответил Лам.

- Я никогда не утверждал, что хорошо разбираюсь в технике, - надменно проговорил врач. - Метод проб и ошибок сопряжен с риском. Однако я рассматриваю данный случай как успех.

- Почему? - спросил Джоэнис.

- Потому что перед кончиной пациент выпрямился. До сих пор не знаю, что явилось причиной исцеления - искусственная матка, смерть или сочетание обоих факторов; но эксперимент, безусловно, имеет важное теоретическое значение.

- Я просто пошутил, док, - извинился Лам. - Я знаю, что вы отличный специалист.

- Благодарю вас, Лам, - произнес врач. - А теперь прошу прощения, мне надо навестить одного пациента.

Любопытная мания. Он верит, что является физическим воплощением Бога. Причем вера его столь сильна, что он каким-то непонятным образом заставляет черных мух образовывать нимб вокруг его головы; крысы падают пред ним ниц, а птицы лесов и полей слетаются со всех сторон петь у решетки его камеры. Этим феноменом заинтересовался один из моих коллег, так как он предполагает неизвестный канал общения человека с животными.

- Как вы его лечите? - спросил Джоэнис.

- Потакая мании. Я притворяюсь его поклонником и учеником. Каждый день в течение пятидесяти минут я сижу у его ног. Когда ему кланяются звери, я тоже кланяюсь. По четвергам я отвожу его в лазарет и позволяю лечить больных, потому что это доставляет ему удовольствие.

- Он в самом деле исцеляет их?

- Пока неудач у него не было, - ответил доктор. - Но разумеется, ни для религии, ни для медицины эти так называемые чудеса не являются чем-то новым. Мы ведь не претендуем на всеведение.

- Можно мне увидеть этого пациента? - попросил Джоэнис.

- Конечно. Он очень любит посетителей. Я устрою вам встречу сегодня днем.

И с бодрой улыбкой доктор заспешил прочь.

Джоэнис разглядывал светлую, хорошо обставленную гостиную, прислушиваясь к бурлящим вокруг интеллектуальным спорам, и “Дом Холлис" для Невменяемых Преступников” уже не казался ему неприятным. А через минуту он стал и того лучше, ибо навстречу Джоэнису шла Диедри Фейнстейн.

Прелестная девушка кинулась ему на шею, и аромат ее волос был подобен меду.

- Джоэнис, - произнесла она дрожащим голосом. - Я думаю о тебе с того момента нашей преждевременной разлуки в Сан-Франциско, когда ты встал так отважно и любяще между мной и полицейскими. Ты являлся мне во сне и наяву, и я перестала различать, где сон, а где явь. Мы с отцом искали тебя по всей Америке. Отчаявшись увидеть тебя, я приехала сюда, чтобы успокоить нервы. О Джоэнис, как ты думаешь, судьба или случайность свела нас сейчас снова вместе?

- Ну, - молвил Джоэнис, - мне кажется...

- Я так и знала! - воскликнула Диедри, прижимая его к себе еще крепче. - Мы поженимся через два дня, четвертого июня, так как за время твоего отсутствия я стала патриоткой. Тебя устраивает эта дата?

- Э-э... - начал Джоэнис, - я полагаю, нам следует принять во внимание...

- Я не сомневаюсь, - сказала Диедри. - Знаю, я была не из самых примерных, если вспомнить бурное прошлое, как мы ширялись на вечеринках, как месяц я пряталась в мужском общежитии в Гарварде, и то время, когда я была королевой вестсайдских хулиганов и убила прежнюю королеву велосипедной цепью, и другие детские шалости. Я не горжусь этим, любимый, но и не стыжусь своей естественной неукротимой юности. Вот почему я призналась тебе в этих вещах и буду признаваться по мере того, как буду вспоминать. Ведь между нами не должно быть секретов. Ты согласен со мной?

- Ну, - произнес Джоэнис, - я думаю...

- Я была уверена, что ты того же мнения. К счастью для нас, все это уже в прошлом. Я повзрослела и посерьезнела, вступила в Лигу молодых консерваторов, в Совет против антиамериканизма в любой форме, в Общество друзей Салазара и в Крестовый Поход Женщин Против Иностранных Веяний. И это не поверхностные изменения. Я чувствую глубокое отвращение ко многим моим бывшим занятиям, и в частности к искусству, которое часто не что иное, как порнография. Ты видишь, я выросла, перемены внутри меня самые настоящие, и я буду тебе хорошей и верной женой.

Джоэнис представил на миг свою жизнь с Диедри, в которой отвратительные признания будут чередоваться с невыносимой скукой. Диедри долго еще лепетала о приготовлениях к свадьбе, а потом побежала звонить отцу.

- Как можно отсюда выбраться? - спросил Джоэнис.

- Послушай, дружище, - сказал Лам, - но ведь ты только что сюда попал.

- Знаю. Но как мне смыться? Можно просто выйти?

- Конечно нет. Это ведь в конце концов “Дом для Невменяемых Преступников”.

- Нужно разрешение врача?

- Безусловно. Но на этой неделе к нему лучше не соваться. Он в полнолуние всегда очень раздражительный.

- Мне надо уйти сегодня же, - тревожно сказал Джоэнис. - Или завтра утром самое позднее.

- Довольно неожиданно, - заметил Лам. - Уж не крошка ли Диедри со своими матримониальными планами заставляет тебя нервничать?

- Она, - признался Джоэнис.

- Не стоит беспокоиться, - сказал Лам. - Я возьму на себя Диедри и завтра же тебя отсюда вызволю. Доверься мне, Джонсик, и ни о чем не волнуйся. Лам все устроит.

Позже днем вернулся доктор, чтобы повести Джоэниса на встречу с пациентом, возомнившим себя воплощением Бога. Они прошли несколько массивных стальных дверей и остановились в конце мрачного серого коридора.

- Для пользы дела будет лучше, если вы к моменту встречи освоите наши психотерапевтические методы, - предупредил врач. - Пусть пациент думает, что вы разделяете его заблуждение.

- Хорошо, - согласился Джоэнис и внезапно почувствовал прилив волнения и надежды.

Врач отомкнул дверь, и они ступили в камеру. Но в ней никого не оказалось. Напротив зарешеченного окна у стены стояла аккуратно застеленная койка. У маленького деревянного столика заходилась душераздирающим плачем полевая мышь. На столике лежала записка.