Забытый путь. Книга 3 - Макс Домнин

От неожиданности Марк присел, и испуганно глянул в сад.

— Никогда не любил грозу, — поведя плечами проговорил советник.

— Природа. Даже она не может обойтись без слома, даже ей требуется разрядка, что уж говорить о человеке, об обществе, — задумчиво произнес Сантар.

Его темные глаза застыли на грозовых тучах, быстро наползающих на Липовку. Деревеньку где он устроился после того, как передал управление Совету Четырех.

— Все ты философствуешь. Пора о реальном поговорить. Через час совещание, а мы так и не знаем, что ты надумал, — раздраженно отозвался Марк.

— Ну, а что тут знать, будем действовать по ситуации. Сейчас поговорю с Довружем, может он все-таки передумает.

— Да сколько можно! Довруж уже лет тридцать не участвует в жизни страны! Он еще хуже тебя. Залез в свои железяки и тоскует по старине, как будто в Патриоты заделался. Что за новомодная блажь, лезть в дикие углы и устраивать там средневековые порядки. А всё твои принципы. Мир должен быть безопасным, дети не должны познать лишения их предков! И к чему это няньконье привело?! Выросла куча дураков, которые знать не знают, что такое нищета и голод, но считают, что ближе к природе, к корням оно лучшее будет. Тьфу придурки! Пожили бы как мы тогда, в старые времена, когда ни жратвы нормальной, ни лекарств, ни бессмертия! Каждый день как последний.

— Ну и что ты предлагаешь? Убивать мне их что ли? Пусть потешатся, коль желают познать лишения, может больше начнут ценить настоящее, прогресс, науку. Наконец труд их дедов и отцов, — с улыбкой отозвался Сантар.

— Вот видишь, ты слишком мягкий. А в наше время так нельзя. Гранидар тебе смеется в лицо, а ты с ним нянькаешься, все пытаешься до совести достучаться. Нет у него совести. Все растерял, когда убил Ярса.

— Нам так и не удалось доказать его причастность.

— Конечно не удалось, ты ведь в открытую с ним, а он подчистил концы. Кого надо запугал, кого надо купил, а кому-то пришлось расстаться с жизнью, зато ты у нас сама честность. С принципами видишь ли, — едко отчитал Сантара советник.

— Марк ты это, не забывайся. Говорун нашелся, — все больше расходясь начал Мудрый.

— Прости Мудрейший. Не прав я, но ты все же будь построже со всякой пакостью. А то наше государство превратилось в бордель с церковным фасадом.

— Все! Хватит! Давай к делу, — оборвал словесное недержание советника Мудрый. — На совещании скорее всего мы проиграем, потому мне нужен запасной план. Для этого ты должен организовать выход в Нижний Роял.

— А как же южане? Азбан, Санаш, Евендан, Канда, да и люди Южных равнин, все они заслуживают спасения — испуганно моргая глазами проговорил Марк.

— Заслуживают. Только они давно под влиянием Совета Двух, они уже не с нами, дух коммерции поглотил этот регион. Знаю, сейчас спросишь про северян, что по берегам Белого Океана. И они заслуживают спасения, но город слишком мал, а у Поморов есть свой план спасения. Там давно распоряжается Идилга, ее Северный Совет, уже предупрежден об опасности. Синяя планета сможет приютить всех желающих.

— Синяя планета? Но проект только в разработке, еще не построены поселения, поморам некуда ехать.

— Не все что тебе показывают правда. Это я попросил Идилгу немного придержать сведения о результатах проекта. Зачем Гранидару забивать лишним голову, — Сантар широко улыбнулся, Марк оскалил кривые зубы в ответ, и весело рассмеялся.

****

Разговор с Сантаром неприятно разбередил душу старика. Довруж уже третий раз принимался за проводку, но никак не мог сосредоточиться. Пятьдесят лет тому назад он оставил государственные дела, с тех пор как покинул Совет Мудрых. Старику вовсе не хотелось возвращаться к временам, когда вся его жизнь состояла из непрерывных совещаний и командировок. Тогда еще не изобрели телепорты, потому приходилось мотаться по огромной стране поездом, либо аэролетом. Сейчас вон на любом перекрестке, можно войти в кабину, и через секунду оказаться за тысячу километров.

Почему-то вспомнились времена Десятилетнего голода, тогда они еще не знали науки, и жили сельским хозяйство и ремеслом. Довруж тяжело вздохнул, фара легла на пол перед машиной, крякнув он разогнул затекшие колени и уставился на выход из гаража. В широкий проем виднелось поле, что тянулось до полоски мрачных хвойников, ограничивающих холодные степи Рояла. Зеленый ковер низкорослой травы, разбивали ярко-желтые пятна диких лилий. Невысокие стебли едва поднимали головки цветов над клонящимися к земле травами, потому казалось, что перед глазами раскинулся удивительный узор, сотканный самой природой. Взгляд ушел к границе степи, тут, у самой кромки непроходимой чащобы, алели родные сестры саранок, лесные лилии. Изящно изогнутые, пурпурные лепестки, покрывали бархатно-черные леопардины. Везде куда хватало глаз синели колокольчики, грустно опустившие к земле граммофоны, тут и там пестрели круглые головки маков. Теплый ветерок прошелся по цветам, маки ответили радостным трепетом красных и желтых лепестков, точно приветствуя беспокойного шалуна.

— Лето здесь красивое, — подумал Довруж, а память вновь вернула его мысли к Великой равнине, где несколько сотен лет назад холод убил целое царство.

****

В тот год зима задержалась больше обычного, календарь показывал лето, а за окном его избы, снег только начал таять. Сугробы, ноздреватые, высотой в человеческий рост плохо уступали дорогу весенней распутице. Лишь узкие тропы, разбитые в черную жижу, отметили наступление тепла. Неделю спустя началось бурное половодье, которое унесло много жизней. Десять дней стояла вода. Ему, шестидесятилетнему мужику пришлось мостить на крыше подобие гнезда и прятаться от грязных потоков, что с шумом уносили талые воды в Ладейную, небольшую речку, обычно спокойную и безобидную. На шестой день к избе прибило лодку-долбленку, на дне лежала девочка. На вид не более четырнадцати. К тому времени у него закончились припасы, а вода протухла. Пришлось принять непростое решение, впервые он покинул родные края. Проплывая мимо покосившихся домишек Довруж встречал только смерть и запустение. Деревня Грязнуха утонула, а жители кто успел спастись, бежал к столице Дангрисиды, кому повезло меньше, остался среди мутного потока на крыше разваливающейся хаты.

Спутница временами приходила в себя и почему-то постоянно называла его мама. Жар мучил юное тело, выжигая остатки болезни. Берег показался неожиданно. Круто вздымавшаяся над рекой вымоина, пробитая мощным потоком в глиняном берегу, мягко чавкнула, принимая деревянный борт долбленки. Мутные струи потока безжалостно прижимали суденышко к обваливающейся стене, сбоку ударила отвалившаяся глыба. Вода взорвалась мириадами брызг и легко перехлестнула низкий борт. Довруж сломал весло, выточенное из старой доски, отталкивая глиняную кручу. Девочка очнулась и приподнявшись на локте удивленно озиралась. Вода пропитала ее платье,