пионер всем ребятам пример - Валерий Семенович Вычуб

В местном магазине черта с два что купишь. Поэтому я пока не планирую перейти на похищение денежных знаков у грузин, армян и прочих денежных граждан Советского Союза. Но в перспективе… В перспективе неплохо бы и моей телке подарить какой никакой пустячок. Возраст враг мой. Ничего нельзя и всё хочется. Но спешить расти не стоит. Я еще не разобрался в этом сумасшедшем мире. Не за горами момент икс, родительский день. Встреча с гипотетическими родителями меня очень не радует. Интуитивно чувствую, что ничего хорошего от неё ждать не приходится.

За забором в районе наших туалетов и мест вечерних свиданий слышу в кустах звуки горьких рыданий. Кто тебе обидел, неизвестное чудо-юдо? Сую нос в листву… Чудо то оказывается очень знакомое. Плачет моя Галина, горько плачет.

Совсем тихо подкрасться к ней не удалось.

– Уйди Борька! Совсем уйди!!

Мотает головой, слезы текут ручьем, а подлецы комары радостно летят ей на лицо. Всё-таки хватаю её за плечи и начинаю целовать. Я виноват и должен искупить свою вину.

– Как ты мог Боря?! Как ты мог?! Она ж старая и толстая. А ты с нею…

Не ожидал. Как Галочка сумела нас выследить. Она настоящий следопыт, индейский Чингачгук в юбке.

– Ты не думай, я ябедничать на вас не стану. Трахайтесь на здоровье. Но зачем ты мне врал!!!

– Взрослыми делами надо заниматься только с взрослым человеком. Тебе всё это делать рано. И больно и неинтересно. С тобою интересно целоваться, гулять с тобой мне нравится. Ты очень хорошая…

– Правда?

– Святая истинная.

Поцелуй пониже шейки, там, где бьется её глупое сердечко, возмущенное первой в жизни изменой. Эх, Галчонок, сколько их еще будет в твоей жизни, измен.

– А когда я подрасту, ты на мне женишься?

– Обязательно.

– А она состарится, совсем растолстеет. Она и так уже через дырку в заборе еле-еле пролезает. Может и застрять.

Договорились, что днем я стану гулять с Галькой, а Вере буду уделять время, свободное от наших прогулок. Рискованный вариант, но ничего лучшего мне в голову не пришло. Хоть Галчонок и пообещала нас не выдавать, но кто их, женщин, знает. Лучше с ней не ссориться. Мелькнула у меня в голове мысль, а не убрать ли девочку тем же макаром, что и ту сладкую парочку. Но я отбросил странную идею. Я всё же не злодей Чикатило, детей не убиваю. Без необходимости. Живи Галя!

К нашему бунгало я подкатил в момент, когда сигнал горна возвестил об окончании тихого часа. Из дверей, позевывая, вывалили Вован с Димоном и уставились на меня.

– Тсс, не выдавать.

– Во дает Борька. А Галька с ума спятила. Ведь засекут, из лагеря могут выгнать. С нашим директором это просто.

Полдник, о котором я и забыл рассказать, не стоил того, чтобы ноги бить, на него ходить. Ватрушка из несвежего творога и стакан чая, похожего на помои. Грузия еще травила страну своими чаями.

– А ведь я к пацанам по-свински отношусь, вдруг приходит в голову. – Они ко мне со всей душой, а я им за все дни только стакан семечек с барского плеча уделил. Не дело, господин миллионер. Чем бы их обрадовать? Финляндия, чужая, враждебная, им пе ри А!!! листич… и проч. Одним словом, страна. Финляндия она рядом, ближе, чем Питер. А не достать ли им оттуда? Что сейчас дети едят? Жуют? Носят? Джинсы им, конечно, хорошо. И мне бы джинсы не повредили. Но нас не поймут. А вот жевательная резинка, это может незаметно пройти. Если жевать очень незаметно. Решено. Попробую заглянуть в Финляндию, дальнейшее обсудим с друзьями.

– Куда пацаны двинем? По землянике, пока она не отошла, есть желание покормиться?

– С утра надо.

– Хорош Димон. Она и днем вкусная.

Мы двигаемся по знакомому маршруту, со свойственной мужикам подлостью не думая о нашей задушевной подруге. Подруга нас сам найдет.

Сосущее чувство голода стало до того привычным, что я терплю, только сплевывая на сторону остаток ватрушки.

– Что Борька, жрать хочется? Угадывает Вован.

– Как зверю.

– Счас бы птицу какую подбить. Сейчас куропатки птенцов выводят, легко мамашу отловить.

Мы начинаем обсуждать, как это сделать. И сможет ли кто убить птичку. Я лично не знал. Птичка она не человек, её возможно жалко. Впрочем, не знаю.

– Здесь есть здоровущий валун. На вершину забраться, земляники во!

Димка показывает количество земляники. Хватит и на варенье на зиму и чтобы поесть вволю. Валун действительно гигантский. Могучей силой обладал ледник, неся эдакое чудовище через леса и реки Карелии. Но у подножия валуна сюрприз. Средина июня, лето. А там, в нише каменного столпа большой сугроб снега и запас льда на всё оставшееся лето. Настоящий холодильник в лесу.

– Эх, мороженое бы сюда. Не растает в любую жару.

– Сейчас сбегаю, куплю тебе мороженое, ехидствует Димон.

У меня возникает другая идея, не мороженое, запас мясной продукции. Полежит здесь спокойненько, а мне не надо будет каждый день беспокоиться, как добыть и где спрятать.

– Лезем ребята?

– Давайте бегом, кто раньше добежит…

– Тому первая земляника.

Сколько её было там!! Земляники. Чтобы съесть нашим неугомонным рукам и прожорливым желудкам понадобилось не менее часа. Лучшие минуты нашей жизни, сказал когда-то Толстовский князь Андрей. Для меня это точно лучшие минуты. Никогда, даже в лучших ресторанах всего мира, не едал я подобное.

– Пацаны. Сейчас бы жевательной резинки, проговариваю я, лениво глядя в палящее солнце.

– Ага. И кока-колы, хмыкает Димон.

Молодежь не столь отстала, западные приманки знает наизусть.

– Не сдадите, пацаны?

– В смысле?

– Попробую достать.

– Рехнулся Борька.

Мы полежали кверху брюхом на солнышке. На валуне к солнцу ближе, чувствуешь, что ты почти в космосе, эдаким Гагариным. С ума сойти, еще не полетел Гагарин, в будущем году полетит. В какую древность я попал. Но кока кола уже есть!

– И кто это к нам идет?

– Сопит, пыхтит, торопится.

– Не спеши, мы уже её съели.

– Подлецы вы мальчишки. А я вас птичку принесла.

Невероятно. Галька где-то обрела ту самую, обсуждаемую нами куропатку. У птицы переломано крыло. Похоже, ей нелегко пришлось. Царство ей небесной. Как же нам её зажарить?!

У Вовки нашлись спички, Димон натаскал хворосту. Мы с Галей общипывали и потрошили птицу. Нелегкая вышла работа. А жарка вообще оказалась сущим мучением. Мы