Ветер с востока - Александр Михайловский

– Очень хорошо, – Берия задрал голову, – пушка 85 миллиметров, но это не зенитка, которая была в задании, или я не узнаю орудия?

– Это танковая и противотанковая пушка Ф-30, спроектированная товарищем Грабиным и прошедшая заводские испытания еще год назад, – ответил танковый конструктор, – за все это время ГРАУ так и не удосужилось провести ни государственных, ни тем более войсковых испытаний. У товарища Кулика любимый противотанковый калибр – 45 миллиметров, а все остальное имеет «избыточную бронепробиваемость» Даже 57-миллиметровую пушку ЗИС-2 с производства сняли. Наверное, некоторые товарищи хотят, чтобы наши противотанкисты рубили немецкие танки саперными лопатками.

– С товарищем Куликом и прочими его коллегами мы поговорим отдельно, – криво усмехнувшись, сказал Берия, – но сейчас, товарищ Шашмурин, очень хорошо, что столь нужная нам машина уже изготовлена. Скажите, этот танк готов к испытаниям?

– Да, товарищ Берия, – кивнул конструктор, – готов.

– Очень хорошо, – сверкнул стеклами пенсне Берия. – Со мной прибыли танкисты, так что завтра с утра и приступим. Сначала здесь, потом в Кубинке. Фронт ждет новую технику. И, кстати, что это у вас за транспарант в цеху? Типа «танки решают всё»

– Товарищ Берия, – устало сказал Шашмурин, – люди недоедают, работают по двенадцать часов в день. Они должны быть уверены, что делают очень важное дело. Немцы, скорее всего, сейчас готовят свой ответ на наши КВ и Т-34. Но когда они увидят это, – он похлопал по броне Т-42, – и наши новые тяжелые танки, то сказать им будет уже нечего.

– С этого момента поподробнее, пожалуйста, – оживился Берия, – у вас что, и тяжелый танк готов?

– К сожалению, нет, – вздохнул конструктор, – тяжелый танк под условным названием «НС» под танковое орудие 107 мм ЗИС-6 товарища Грабина полностью готов у нас пока только в чертежах. По расчетам машина выходит массой между сорока пятью и пятьюдесятью тоннами, и поэтому до получения форсированного танкового дизеля в семьсот пятьдесят – восемьсот лошадиных сил мы занимаемся этим проектом, так сказать, по остаточному принципу.

Для этого проекта главное – мощный двигатель и надежная, устойчивая трансмиссия. В противном случае это будет не танк, а ползающая по полю боя со скоростью черепахи мишень для вражеских орудий. Для этой машины пока отрабатываются отдельные технические решения, вроде монолитной отливки башни и лобовой части корпуса, которые мы планируем применить и при дальнейшей модернизации Т-42. Но кроме танков у нас готовы и другие боевые машины, о которых так просили товарищи из тяжелой механизированной бригады генерал-майора Бережного…

– Ну, и что же вы молчали, – оживился Лаврентий Павлович, – показывайте, показывайте, что у вас тут еще есть!

– Пожалуйста, – Николай Федорович Шамшурин обогнул Т-42, и они с Берией оказались перед машиной, сильно смахивающей на БМП-2 своим острым носом-«стамеской» и длинной тонкой пушкой с дульным тормозом в небольшой башне.

– Знакомьтесь, товарищ Берия, боевая машина пехоты, наиболее близкая по справочным ТТХ к БМП-2 наших потомков. Каюсь, не желая изобретать велосипед, делали ее со справочником в руках, по возможности используя местные комплектующие. Двигатель – дизельный В-2В от тягача «Ворошиловец» трансмиссия и механизмы поворота – от Т-34, все доработано с учетом замечаний уже известных вам товарищей. Пушка наша, автоматическая, авиационная – НС-37У, со стволом, удлиненным до восьмидесяти калибров. Боевая масса машины с десантом в одно отделение – около пятнадцати тонн.

Берия застыл перед боевой машиной пехоты как вкопанный.

– И это вы успели сделать всего за месяц…

Николай Федорович Шашмурин устало вздохнул.

– Еще раз повторяю: мы фактически скопировали переданный нам готовый проект, приспособив его под уже производящиеся в СССР комплектующие. Самое трудоемкое было сделано за нас и до нас, а нам оставалось лишь списать все без помарок, если вам будет угодна подобная школьная аналогия. При заводских испытаниях в условиях местной архангельской зимы машина показала результаты по проходимости значительно выше средних. Плевать она хотела на любые сугробы. Что же касается боевой машины пехоты как боевого инструмента, то ни у одной армии в мире сейчас нет ничего подобного.

Берия молча обошел вокруг машины, потом посмотрел на конструктора:

– Вы сказали, что она уже сама ездит?

– И стреляет, – кивнул тот, – так что сейчас, для того чтобы выявить и устранить огрехи, для этой машины в первую очередь необходимо провести полный цикл государственных и войсковых испытаний.

Берия кивнул.

– Испытания в Кубинке мы вам обеспечим, а в войска ваши изделия в первую очередь поступят вашим старым знакомым. Если они дадут добро, будем считать, что и войсковые испытания прошли успешно. Это все?

– Из полностью готовых изделий пока все, – сказал Николай Федорович.

– А это что? – Берия показал в сторону нескольких облепленных рабочими корпусов, внешне весьма напоминающих БМП без башни.

– Это наш следующий этап, – ответил конструктор, – на основе уже готовой ходовой части БМП мы решили изготовить самоходную 122-мм гаубицу, самоходную противотанковую 85-мм пушку с орудием Ф-30 от танка Т-42 и самоходные зенитные установки в вариантах: с двумя пушками НС-37У или четырьмя авиационными пушками ВЯ-23. Для упрощения производства и обслуживания в войсках мы хотим добиться наибольшей унификации различных изделий. Поэтому оставляя ходовую часть у отделения механика-водителя абсолютно неизменной, мы меняли только конфигурацию башни и боевого отделения.

– Это вам даже очень хорошо хочется, – потер руки Берия, – даже очень хорошо. А то у нас некоторые товарищи любят оригинальничать, кто во что горазд. Вам бы сюда некоторых на обучение… Что-то еще, товарищ Шашмурин?

– Пока все, товарищ Берия, – пожал плечами конструктор, – тяжелые самоходные установки под пушку-гаубицу МЛ-20 калибром 152 миллиметра, противотанковую пушку Ф-42 калибром 107 миллиметров и безбашенную установку под гаубицу Б-4 калибром 203 миллиметра планируется делать на едином шасси уже после завершения государственных испытаний среднего танка Т-42… И только потом мы будем готовы сделать по-настоящему тяжелый танк прорыва.

– Единое шасси – это вы хорошо придумали. – Генеральный комиссар госбезопасности принялся протирать платком свое пенсне. – Мало ли что еще сконструируют наши артиллеристы или ракетчики. Не вдаваясь в подробности, скажу, что не вас одного, как это там у них говорят, «озадачили»

– С единым шасси – это не я придумал, – честно признался Шашмурин, – товарищи подсказали. У них там, в будущем, такая штука в ходу, называется «единая боевая платформа» Получается как бы три весовых категории: легкая, единая с БМП, в пятнадцать-двадцать тонн весом; средняя, единая с танком Т-42 в двадцать пять – тридцать тонн весом; и тяжелая, единая с тяжелым танком, в тридцать пять – пятьдесят тонн весом…

– Тем лучше, – кивнул Берия, возвращая пенсне на место, – как там говорится, умный учится у других, а дурак – на своих ошибках? – главный чекист СССР пожал конструктору руку. – Значит, так… Завтра с утра, Николай Федорович, с двумя вашими готовыми изделиями я жду вас на заводском полигоне. Там и поговорим. Надеюсь, хорошо поговорим…

25 февраля 1942 года, 21:05. Севастополь, Северная бухта

Ударное соединение Черноморского флота в составе крейсеров «Молотов» и «Красный Крым» эсминца «Адмирал Ушаков» и всех четырех БДК, с недавно сформированным ударным механизированным полком морской пехоты на борту, покидало Северную бухту Севастополя. Эскорт соединения составляли эсминцы-«новики» еще дореволюционной постройки: «Железняков» «Шаумян» «Дзержинский» «Незаможник» – и построенные уже в советское время эсминцы серий «7» и «7-У» «Бодрый» «Бойкий» «Безупречный» «Бдительный» «Свободный» «Способный» «Смышленый» «Сообразительный»

На борту каждого эсминца помимо штатной команды находилось по усиленной штурмовой роте морской пехоты. Каждая такая рота состояла из ста двадцати пяти бойцов, специально обученных с учетом опыта боев в Сталино и Славянске и вооруженных пистолетами-пулеметами Шпагина, самозарядными винтовками Токарева и автоматическими винтовками Симонова.

Огневую поддержку штурмовым группам должны были оказывать два трофейных пулемета МГ-34 на одно отделение, полученных Черноморским флотом после разбора трофеев, оставшихся от 11-й армии вермахта. Ротный взвод огневой поддержки включал в себя четыре батальонных 82-мм миномета БМ-37 и столько же тяжелых 12,7-мм пулеметов ДШК, переведенных с колесного хода на трехногие станки, изготовленные на Севастопольском 201-м морзаводе по образцу станков от пулемета НСВ.