Пропавшая глава - Роберт Голдсборо

- Что ж, тут ничего удивительного нет. Вполне типичная история.

- Совершенно верно. Тем более, что меня ещё согревали надежды на возможные экранизации его романов.

- А до них так и не дошло?

Отт выпятил нижнюю губу.

- Нет, и мне следовало давно это предвидеть, однако, сами знаете надежда умирает последней. За последние годы ни кино, ни телевидение почти не обращались к произведениям Дариуса Сойера, и вскоре стало ясно, что и продолжение серии про Барнстейбла их не привлекает. Какое дело Голливуду до похождений чудака холостяка из Пенсильвании, который живет на ферме, цитирует Бенджамина Франклина, пьет холодный чай, а между делом разгадывает преступления и разоблачает убийц. Такой доморощенный подход действовал на парней из Голливуда, как пугало на ворон. Я потратил черт знает сколько времени и сил, чтобы хоть чего-нибудь добиться, но тщетно. Чарльз же в награду за все мои усилия лишь поносил меня на все корки, уверяя, что я просто не знаю нужных людей.

Я сочувственно кивнул:

- Да, похоже человек был не из легких.

- Вы ещё и половины всего не знаете, - фыркнул Отт. - Наши отношения быстро ухудшались. Чарльзу изначально казалось, что условия его первого контракта недостаточно хороши - контракт был заключен лишь на одну книгу, поскольку Винсон хотел проверить, каким получится продолжение барнстейбловской серии, прежде чем брать на себя дальнейшие обязательства. Во втором контракте - уже на две книги - условия были для Чарльза более выгодными, но он все равно капризничал. Несколько месяцев назад, когда я начал переговоры о следующем контракте, тоже на два романа, Чарльз потребовал, чтобы гонорар ему я выторговал на восемьдесят процентов выше прошлого. Услышав такое заявление, я тогда едва чашечку кофе на себя не выплеснул. Я счел его требование совершенно безумным, и так ему и сказал. Хотите знать, что он мне ответил? "Говорят, вы с Винсоном запанибрата - вот и докажите, на что вы способны".

- Что мне оставалось делать? - плаксивым тоном продолжил Отт. - Сидя с Винсоном в ресторане, я передал ему требования Чарльза, а он посмотрел на меня как на ненормального. Он, конечно, понимал, что Чарльз на меня наседает, да и к тому же - по совершенно непонятным мне причинам симпатизировал ему. Словом, мы с Винсоном препирались битых два часа, прежде чем он пообещал повысить ставку Чайлдресса на пятнадцать процентов; вполне, по-моему, справедливо, хотя я об этом и умолчал.

- А как отнесся к этому известию Чайлдресс?

- Ха! Вы бы ни за что не догадались. Он начал топать ногами и орать на меня, прямо здесь, в этом кабинете. Этот негодяй обозвал меня никчемным бездельником, присовокупив, что найдет себе нового агента, знающего толк в своем деле. Я возражать не стал, сказав, что довольно уже с ним намучился сущая правда, между прочим. В конце концов, клиентов у меня было хоть пруд пруди, и потеря Чайлдресса меня бы по миру не пустила. Добило меня ещё и то, что, по наущению Чайлдресса, я потребовал у Винсона, чтобы тот уволил своего редактора Кейта Биллингса, с которым Чайлдресс был на ножах. Винсон согласился, и дал Биллингсу расчет.

- А что Биллингс - плохой редактор?

- На мой взгляд, не из лучших. Он довольно наглый и бесцеремонный, как, правда, и многие другие в нашем бизнесе. Однако впридачу он ещё слишком пристрастный и въедливый. Слишком много на себя берет. Переписывает за авторов целыми абзацами, причем не слишком искусно. Он свято убежден, что ни один писатель не в состоянии трезво оценить свою работу. Как бы то ни было, я избавил от него Чайлдресса - и вот вам благодарность! - Отт в сердцах треснул кулаком по кипе бумаг на столе.

- И затем в "Книжном бизнесе" появилась статья Чайлдресса, да?

- Да. Зная, на что способен этот проходимец, можно было, конечно, не удивляться, и все же статья произвела настоящий фурор. Вы читали ее?

Я ответил, что нет, и Отт, вдруг заметно покрасневший, продолжил:

- По имени он меня не называл, но любому - от Гринвич-Виллиджа до Центрального парка - было ясно, о ком идет речь. "Наши литературные агенты совсем обленились, зажрались и способны только почивать на лаврах", - так он написал. Ну и дальше в том же духе, весьма для меня оскорбительном.

- Вы разговаривали с ним после появления этой статьи?

- Нет! - рявкнул Отт. - Но я позвонил Винсону. Признаться честно, я просто озверел - такого со мной никогда прежде не случалось. Я ведь всегда был спокойным и уравновешенным. И с Хорэсом у меня всегда были прекрасные отношения, но в тот день я как с цепи сорвался. Сам не знаю, что на меня нашло. Черт побери, я даже пригрозил ему, что подам в суд на них с Чайлдрессом.

- Вы ему всерьез грозили? - поинтересовался я.

Отт улыбнулся уголком рта:

- В тот миг, наверное, да. Я опасался, что статья угробит меня. Однако случилось наоборот - мне все в открытую сочувствовали. Все звонили и называли Чарльза ослом или скотиной. Но теперь, разумеется, после всего случившегося я ему простил. Осталось только перезвонить Винсону и извиниться перед ним.

- Вы никого из своих авторов не потеряли из-за этой статьи?

Отт задумчиво уставился на карандаш, который вертел в руках. Словно недоумевал, откуда тот взялся.

- Трудно сказать, - неуверенно пробормотал он. - Клиенты приходят и уходят, и не всегда скажешь, что повлияло на то или иное решение. Только на прошлой неделе я подписал контракт сразу с двумя, причем об одной из них молодой женщине - скоро все заговорят, вы уж поверьте моему нюху. Извините, не могу пока сказать вам, над чем она работает, но - верняк, абсолютный верняк.

- Понятно, - протянул я. - Скажите, а Чайлдресс считался хорошим писателем?

- Хорошим, но не настолько, каким сам себя почитал. Он был настоящим трудягой - трудоголиком даже, - и очень неплохо воспроизводил стиль и замыслы Сойера. Живые диалоги, сочный язык, но вот фабула порой хромала изобретательности ему, на мой взгляд, не хватало. Правда, Кейт Биллингс преувеличивал, ставя ему это вину. Он - я имею в виду Кейта - вообще слишком центропупирован. У других соринки подмечает, а в своем глазу бревна не видит.

- Биллингсу, по-моему, в этой статье тоже перепало?

- Да, но не по имени, а как мне, безымянно; все, впрочнем, прекрасно поняли, о ком идет речь.

- Как по-вашему, Чайлдресс и в самом деле наложил на себя руки?

Отт вдруг резко пригнулся вперед и, облокотившись на стол, оперся подбородком о ладони.

- Меня бы это не удивило, - произнес он. - За годы нашего знакомства он три, а то и четыре раза впадал в такую черную хандру, что всерьез подумывал о самоубийстве. Однажды он вообще ни с того, ни с сего разрыдался прямо у меня в кабинете. Видели бы вы его тогда! Сидел и рассказывал мне замысел очередного романа с новым главным героем, и вдруг - прорвало! Слезы в три ручья лились.

- А он написал этот роман?

- Нет, по-моему, не успел. Но это и случилось-то всего несколько месяцев назад.

- А в самое последнее время он не впадал в депрессию?

Отт воздел руки к потолку и замотал головой:

- После нашей размолвки я его ни разу больше не видел. То есть, больше месяца. Однако, как я вам уже говорил, он был страшно обозлен из-за нового контракта на два очередных романа из барнстейбловской серии, того, в котором речь шла о пятнадцатипроцентном повышении его ставки. В итоге, насколько мне известно, он на эти условия согласился, но уже без участия агента. - Чуть помолчав, Отт добавил: - Кроме того, он был очень обидчив и крайне болезненно воспринимал любые критические стрелы в свой адрес. Что касается трех его романов про Барнстейбла, то отклики были, в основном, положительные, а вот статейка, которую, как вам, должно быть, известно, тиснул про него в "Газетт" Уилбур Хоббс, совершенно выбила его из колеи. Да ещё и читатели масла в огонь подлили. У Сойера с первых же книжек ещё лет сорок образовалась уйма поклонников, которые организовали по всей стране клубы почитателей Барнстейбла. Так вот, в целом они были счастливы, что Барнстейбла возродили, однако, придирчиво следя за всякими мелочами, они то и дело вылавливали "блох" в романах Чарльза. То цвет барнстейблова грузовичка был перепутан, то ковер не тот в гостиной лежал и тому подобное. Чарльз получал пачки подобных писем и вместо того, чтобы радоваться такому вниманию со стороны своих читателей, только бесился и проклинал их.

- Напрасно, - пожал плечами я.

- Конечно, - подхватил Отт. - Но таков уж был Чайлдресс. Как порох взрывался. А ведь я предупреждал его с первой же книги, что каждое слово въедливые почитатели Барнстейбла будут через лупу рассматривать. Впрочем, учитывая приобретенную им популярность, все это, на мой взгляд, яйца выеденного не стоило. Чарльз же этого не понимал - он стремился лишь побольше мошну набить. Нет, не умел он заглядывать в будущее.

- Много у него было близких друзей?

- Я не знал никого, - ответил Отт. - Вы, конечно, знаете, что он был помолвлен? С одной молодой особой с телевидения. Я сам-то её в глаза не видел. Ну ещё с одной писательницей он общался - с Патрисией Ройс.