Волшебная кисточка - Николай Иванович Хрипков

экзамен.

Был главарь доволен им.

— Что ж вполне способный парень.

Ну, на деле поглядим!

День настал идти на дело.

Каждый собран, деловит.

— Только действовать умело,-

Им мужчина говорит.

Бейте, только не убейте!

Не ломайте рук и ног.

Ведь к убийцам, разумейте,

Наш закон довольно строг.

Синяков наставьте, шишек,

Чтоб под глазом был фонарь.

Поучает ребятишек

Взрослый дядя, их главарь.

— Помни, ты, как гладиатор.

Страха не было и нет.

А за это нам сенатор

Обещает дать монет.

Быстро палки разобрали

И выходит их отряд.

Им дорогу уступали

Все прохожие подряд.

Вот на берег вышли Тибра.

Ждут приказ куратора.

Люди разного калибра

Слушают оратора.

— Голос свой отдайте Титу! –

Им оратор говорит.

— За народ, а не элиту

Он стеной всегда стоит.

Пацаны к реке спустились.

Стая хищная зверей.

И как будто бы сбесились,

Лупят палками людей.

— За подачки продаетесь

Демагогам каждый раз,

А потом еще клянетесь:

Демократия у нас.

Визги, крики о пощаде.

— В чем же наша здесь вина?

— Демагогам верить, ради

Ломтя хлеба и вина!

Похвалил бойцов мужчина.

— Всех зажмем, лишь дайте срок.

Эта жирная скотина

Будет помнить наш урок.

А когда они вернулись,

Он мальчишек всех созвал.

— С новеньким-то обманулись.

В стороне весь бой стоял.

Замолчали все! Вниманье!

Я б ответить вас просил:

И какое наказанье

Он за это б получил?

— Да известно же какое! –

Замногоголосили.

Тут его схватили трое

И на лавку бросили.

— Доверяю самому

Вожаку отряда

Десять палок дать ему.

Больше и не надо.

— Ну, держись! Не будь девчонкой!

Не реви и не кричи!

Пацаны стоят сторонкой.

Заработал — получи!

Просвистела палка. Больно.

Очень больно. Зубы сжал.

Проклинал себя невольно,

Что он в древний мир попал.

А вожак махает палкой.

Быть приятно палачом.

Вожаку его не жалко.

Будь не тряпкой, а бойцом.

Он лежит, не шевельнуться.

Полной ложкою хлебать

Древних прелестей. Загнуться

Можно, если не сбежать.

Подошел к нему напарник.

Звали все его Скворцом.

— Да! Суров у нас начальник.

Ты ж держался молодцом.

— А скажи, Скворец, зачем нам

Бить людей, закон поправ?

Это пахнет же тюремным

Сроком. Или я не прав?

— Пахнет или же пахнет,

Я не знаю. Суть не в том.

Если кто-то палкой трахнет,

Унесешься ты бегом.

Нанимают нас большие

Шишки, чтобы разгонять,

Если сборища какие

Враг их будет собирать.

И за это деньги платят,

И тогда у нас гульба.

А работы в Риме хватит.

Здесь всегда идет борьба.

Тут зевнешь, сметут, как пешку.

Все воюют меж собой.

И хотят они в поддержку

Получить народ простой.

Мы им в этом помогаем

И лупасим всех подряд.

И за это получаем.

Вот такой у нас расклад.

Как отряды штурмовые

Мы, выходит. Крикнет «фас»

Нам хозяин, как цепные

Псы, сбиваемся тотчас.

— Да, Скворец, всё это было,

То есть будет, но потом.

Это дело мне не мило,

Ты ж становишься скотом.

— Говоришь ты непонятно,-

Удивляется Скворец.

— Даже как-то и занятно.

Ты откуда сам, малец?

— Ну, скажу. Ты не поверишь.

Из эпохи я другой.

Ты одною меркой меришь,

Я же мерою иной.

— Вижу я, ты очень странный,

К нашей жизни не привык.

Хоть язык не иностранный.

Но не наш совсем язык.

— Да! Со мной случилось чудо.

Сам хотел я здесь побыть.

Убежать хочу отсюда.

Не могу людей я бить.

— Мы не съели и полпуда

Соли вместе ведь с тобой,

Так и быть, тебе отсюда

Помогу сбежать, малой.

Не боец ты, это ясно.

Жалости не знают тут.

Так чего ж торчать напрасно,

Ждать, когда совсем забьют?

Вечером пошла пирушка,

Ели, пили, дым столбом.

По рукам гуляла кружка

Не с водою, а с вином.

Вспоминали бой у речки.

Каждый был и смел, и лих.

И бежали, как овечки,

Люди в панике от них

— Ух, мы дали, так уж дали!

Показали высший класс!

Нам за это бы медали!

В гвардию зачислить нас.

Нам любую дай преграду,

Нас нельзя остановить!

Хохотали до упаду.

Всем хотелось говорить.

Тимофей услышал шепот:

— Надо уходить сейчас.

Слышишь визги, хохот, топот?

Это все пустились в пляс.

Вон как наши беззаветно

Предаются куражу!

Значит, сможешь незаметно

Выйти. Я посторожу.

Тимофей встает со стоном.

— Ладно будем уходить.

Кто не следует законам,

С тем не следует дружить.

Пацаны самозабвенно

Свистопляски предались.

И выкидывать колена

Изощренно принялись.

Тимофей прижался к стенке,

Где пригнется, где замрет

Или станет на коленки,

Тихо движется вперед.

Вот до двери он добрался.

Рядом с ним стоит Скворец.

С ним обнялся, распрощался,

Он свободен наконец.

Он покинул заповедник,

Где преступников растят.

Где ж ты, дедушка-волшебник?

Возвращай меня назад!

Впереди он слышит крики.

Факелы прогнали тьму.

— Нынче Марций наш великий

Женится. Хвала ему!

— Эй, малец! Чего ты бродишь? –

Кто-то весело орет.

— Всё, что на столах находишь,

Всё толкай к себе в живот!

Голод — это же тетка,

Пирожка не поднесет.

Стол такой — ему находка,

Всё, что видит он, берет.

А какие яства — сказка!

Так и просится всё рот.

Ел и ел бы, только тяжко.

Не резиновый живот.

Отдувается Тимоша,

На гостей бросает взгляд.

Всё прилично. Без дебоша.

За порядком здесь следят.

Если кто-то слишком пьяный,

То подальше отведут,

Чтобы вид его поганый

Не мешал веселью тут.

Во дворце сидят отдельно.

Здесь столы для богачей.

Разговор ведут келейно.

Это не для всех ушей.

Счастливы молодожены,

Все желают им добра.

И отвешивать поклоны

Стали с раннего утра.

Много им подарков дарят:

Ткани, золото, меха,

Красоту невесты хвалят,

Благородство жениха.

Молодые же смеются.

Наливай да тост готовь!

Две судьбы в одну сольются.

Что ж: совет им и любовь!

Много разных Цицеронов

Выступали без конца.

— О судьбе молодоженов

Надо бы спросить жреца.

Так сказал патриций знатный.

Тут же вызвали жрецов.

Ведь судьбы язык понятный

Лишь служителям богов.

На кишках они гадали,

Зерна начали трясти.

А потом они сказали:

— Жертву надо принести.

— А кого? Во сколько лет вам?

Бык вам нужен, конь, овца?

— Тут нужна иная жертва:

Кровь невинного юнца.

И недолго слуги бродят.

За дворцом полно детей.

Жертву в зал они заводят.

Это был наш Тимофей.

Тут же сдернули повязку

И на стол его кладут.

Быстро жрец наносит краску,

Там, где тело рассекут.

Нож заносит жрец суровый,

Молнией блеснул клинок.

«Что ж я сделал, бестолковый?»

Тут его толкают