Рим рукоплещет! - Сергей Филатов

Такое предложение ошеломило. Меня на выездку? Сразу вспомнились фигурная смена в полку на Украине и окрики майора Рязаева: "Филатов, шенкель, повод!". Признаться, о выездке я совсем и не мечтал.

- О чем задумался, Сергей? - прервал мои мысли Ситько. - По крайней мере, не расстанешься с Ингасом, да и всадник из тебя получится любо-дорого посмотреть! - Он улыбнулся и с подкупающей простотой добавил: - Можешь мне поверить, у меня глаз наметанный.

- Учтите, Филатов, - переходя на официальный тон, проговорил Куйбышев,- я Ингаса в свою группу не возьму.- Повернулся и пошел.

Я со злостью посмотрел ему вслед.

- Ну как, Сережа? И что вас всех так тянет к себе троеборье и конкур? Выездка более сложна и интереснее.

Я очень уважал Николая Алексеевича. Неоднократно видел его выступления на Ледке и не мог не отдать должного прекрасной работе лошади, но что может сравниться с необыкновенным чувством полета, когда лошадь, послушная твоему посылу, птицей взвивается над препятствием!

- Я сейчас ничего сказать не могу, Николай Алексеевич. Наш разговор слишком неожиданно…

- Ну, ну, насиловать твою волю не хочу. Подумай…

Меня одолевали сомнения… Что делать? Надо выбирать: или Ингас, или прыжки. А может быть, Куйбышев ошибается?

Интересно, какое мнение на этот счет у начальства. Его я узнал довольно скоро.

После проверки работы вашей команды начальник штаба кавалерии заявил членам комиссии:

- В команде очень мало лошадей для высшей школы верховой езды. Я считаю, что одним из лучших экземпляров для этого вида конного спорта является жеребец Ингас.

ВЫСШАЯ ШКОЛА ВЕРХОВОЙ ЕЗДЫ

Я перешел в группу Николая Алексеевича Ситько. С этого дня он стал моим тренером. Началась упорная, кропотливая работа…

При манежной езде лошади прививаются новые навыки, а врожденные совершенствуются.

Легкость, мягкость, энергичность, грациозность во время исполнения упражнений, а также полное послушание и подчинение воле всадника - вот главные качества, характеризующие выезженную лошадь.

Со стороны должно создаваться впечатление, что лошадь сама, без усилия всадника, проделывает все сложные фигуры.

К всаднику, выступающему по выездке, тоже предъявляются большие требования. Троеборье и конкур являются предварительной ступенью, которая облегчает овладение мастерством выездки. В этом я убедился 'на собственном опыте. Преодоление препятствий в поле, участие в стипль-чезе вырабатывают у спортсмена ловкость, смелость, особое чувство, как бы чутье, лошади. Троеборье дает навыки к выездке лошади.

Лошади, работающей по высшей школе верховой езды, очень полезно прыгать, так как прыжки усиливают мускулатуру ее бедер и ног.

Мастер спорта пятикратный чемпион Советского Союза Николай Ситько, мастер спорта неоднократный чемпион Советского Союза Антон Жагоров также прошли через троеборье, конкуры, вольтижировку, джигитовку.

Убедился, я и в том, как необходимо спортсмену-коннику ходить на лыжах, бегать на коньках, плавать, бегать, играть в волейбол, баскетбол.

Во время проведения сборов, как правило, между спортсменами устраиваются состязания по бегу на 100 и 1000 метров и другим видам легкой атлетики. Спортсмен-конник должен быть выносливым, а следовательно, хорошо физически закаленным.

Работать с лошадью может только тот человек, у которого трезвая голова и горячее сердце. Это значит, что он умеет держать себя в руках, не разрешает "предстартовой лихорадке" взять над собой верх и во время выступления становится спокойным.

Если же всадник начинает нервничать - провал ему обеспечен.

Еще одно правило, которое я заучил с первых выступлений по выездке: вырабатывать в себе глубокую, непринужденную, красивую посадку надо сразу. Точка зрения некоторых спортсменов, что на тренировках можно сидеть на лошади как угодно, а на соревнованиях показать себя во всей красе, не только ошибочна, но и вредна.

Лошадь привыкает к посадке всадника, приспосабливается к центру тяжести его корпуса. Если на выступлении всадник переменит посадку-центр тяжести корпуса уйдет с привычного для лошади места, да и шенкеля не будут там, где лошадь привыкла их ощущать. Эти перемещения будут лошадь сбивать, она начнет нервничать и, конечно, плохо выступит.

…Итак, я начал постигать все премудрости и тонкости выездки. Простые элементы - шаг, во всех его разновидностях, пируэты на шагу и рыси, боковые движения и другие, входящие в программу троеборья, - Ингас уже знал. Я еще раз, уже под руководством Николая Алексеевича, отшлифовал их и перешел на отработку классических элементов: пиаффе - то есть рыси на месте, одного из самых сложных номеров программы выступлений по выездке, пассажу - высокой ритмичной рыси, очень красивой и грациозной при исполнении. Из пассажа лошадь переходит в пиаффе и, наоборот, из пиаффе в пассаж без изменения темпа, сохраняя поступательное движение, или, как говорят конники, "импульс". Отрабатывал смену ног на галопе в два, три, четыре темпа, а также самый сложный элемент - смену ног в один темп. Трудные фигуры и пируэт на галопе, и целый ряд других очень сложных, но чрезвычайно красивых фигур.

Когда я раньше видел выступление по высшей школе верховой езды, мне никогда не приходило в голову, как много творческого труда вложено всадником в лошадь.

Теперь мне самому предстояло "отработать" Ингаса, чтобы он выполнял все эти сложные движения. Знаний у меня не было. Приходилось самому учиться. Я наблюдал за манерой езды старших товарищей, в особенности за Николаем Алексеевичем, Старался уловить малейшие тонкости в их работе. И всегда искал новые методы, новые средства выездки, помня заветы Николая Совы: "Шаблонов нет, ищи, твори!".

Николай Алексеевич внимательно следил за моей работой и поддерживал меня, если видел, что я. применяю что-то, новое, свое. Он давал мне полную инициативу. Но, если я начинал "перемудривать", Николай Алексеевич тут же указывал мне на допущенную ошибку и помогал ее исправить.

Прошло около семи месяцев, как я стал с ним работать, - теперь он был послушен, как благонравный ребенок. От своенравности, злости и упрямства Ингаса не осталось и следа.

Специалисты-конники утверждают: "чем строптивее лошадь в начале работы, тем она послушнее, если всадник сумел ее себе подчинить". Ингас полностью подтвердил это. Он четко выполнял все, что я от него требовал. Никогда не делал лишнего движения, никогда не прекращал раньше времени выполнение упражнения, за что на соревнованиях обычно ставят большие штрафные баллы.

При выездке решающую роль играет подбор железа - трензельного удила, а самое главное, мундштука. Обычно мундштук лошади подбирают смерив ей палочкой рот, но Ингасу такой подбор не годился. Мне пришлось самому идти в кузницу и с помощью кузнеца своими руками сделать мундштук, который соответствовал рту Ингаса.

У разных лошадей разные беззубые края нижней челюсти. У одних они мясистые, у других - очень нежные. Также и язык. У одних он толстый, у других - тонкий. У Ингаса беззубые края - очень нежные, а язык - толстый. Наши стандартные армейские мундштуки ему не подходили. Ему нужен был мундштук с мягким, толстым грызлом, с высокой дужкой, чтобы во время работы, особенно при сильном сборе, он мог свободно, вернее подвижно, действовать языком, - иначе рот Ингаса был бы сухим. Если дужка мундштука мала и намертво прижимает язык - значит, мундштук не соответствует языку лошади. Большое значение имеет и длина щечек мундштука. Чем нежнее беззубые края нижней челюсти лошади, тем короче должны быть щечки мундштука и толще, то есть мягче, грызла. Всадник всегда должен помнить о том, что чем строже мундштук, тем мягче должны быть движения руками.

Трензельные удила я тоже подбирал с учетом чувствительности углов рта Ингаса. Трензельные удила могут быть из двух ветвей и трензельных колец или из трех ветвей (восьмерка) и трензельных колец. Трензельные удила восьмеркой более строгие.

…Начинаю работать с Ингасом по сложным элементам высшей школы верховой езды. Как будто подготовил все. Железо в порядке, мягкость рта у лошади была мною отработана еще раньше. В галоп Ингас свободно поднимался по требованию шенкелей с правой и левой ноги и шел в мягком поводу - значит, можно отрабатывать смену, ног на галопе.

Я заранее разработал схему тренировки Ингаса. Выведя его, на манеж, сразу поехал в угол, поднял его в галоп с правой ноги, так как ехал направо, переменил направление и, подойдя к противоположному углу, выдержал левый шенкель, плотно прижав его к левому боку, а правым шенкелем, немного усилив его действие шпорой, заставил Ингаса сменить ноги справа налево.

Работать в углах манежа я начал потому, что для Ингаса это было наиболее удобно. Ингас хорошо усваивал упражнение при смене ног, когда я делал заезд направо пли налево на галопе, и при подходе к стенке манежа. Когда Ингас усвоил эти предварительные упражнения, я стал производить смену ног на галопе по прямому направлению.