Любовь, ферма и коза в придачу (СИ) - Смеречинская Наталья

— Цыц! Сказано на две секунды! — шикнул на меня привратник и воровато оглянулся по сторонам. — Чего хотела-то?

— Я к молодому графу Брачинскому пришла! — важно сообщила я. — По личному делу!

— Вижу, что по личному, — кивнул привратник на мой живот, — только молодого графа Эдгара дома нет.

Черт! Вот незадача! Подождать что ли? Но нет, подумала я, глядя на тяжелую котомку в своих руках, некогда мне тут прохлаждаться. Я ж не графский сынок, чтобы гулять, где хочу и с кем хочу.

— А сам граф дома?

Привратник несколько секунд смотрел на меня, а потом захохотал, как ненормальный.

— Да ты что, девка?! За чистую монету приняла? Небось от радости, что от графского сына залетела последние мозги, растеряла?! Где ты, а где графья? Иди отсюда подобру-поздорову, пока я собак не выпустил!

А вот это уже было откровенное хамство.

— Уважаемый, у меня тут важное дело к графу, а ты ржешь, как конь. Открывай, давай!

Смех резко прекратился, а мужик гневно уставился на меня:

— Иди отсюда, окаянная, не шучу я вовсе. Неужто и правда не понимаешь, что палок за такую дерзость получишь? Где ты видела, чтобы граф с крестьянкой говорить изволил по его желанию.

— А если я внука графа или внучку ношу? — выложила на стол свой главный аргумент.

— Дура ты, дура! — сплюнул под ноги привратник. — У графа таких "внуков" воз и целая тележка, не пересчитать. Уж слишком любвеобилен молодой наследник. А ты сейчас палок отведаешь, если не угомонишься и не уйдешь отсюда!

— Никуда я отсюда… — начала было говорить, но меня перервал стук колес на подъездной дорожке:

— Ух ты, боги мои! — всполошился мужик и бросился открывать ворота отталкивая створками меня в сторону.

— Уйди, уйди, окаянная, пока тебя не увидели! — замахал мне рукой привратник, но я даже бровью не повела. Ага, счаз, такой шанс упускать не собираюсь, дедуля, даже не проси.

Правда, упускать ничего не пришлось. Не успела я выскочить на дорожку, как карета сама остановилась рядом со мной, и в окошке показалась изящная белая ручка, унизанная перстнями. Она клацнула пальцами, подзывая меня к себе, но я даже не пошевелилась. Собака я что ли? И плевать на все их барские замашки.

Не дождавшись от меня соответствующих действий, хозяйка ручки решила сама показать себя. Шторы отодвинулись, стекло съехало в сторону, и в окошке появилась девица.

Самым ярким пятном на ней выделялись выбеленные волосы, собранные в высокую прическу, потом взгляд привлекали ослепительные камни(по виду сапфиры) в ушах и ожерелье в декольте, что выглядывало в прорези плаща. И уж потом вы обращали внимание на блеклые серые глаза, чересчур длинное лицо, а также тонкие губы, что совсем не красила кривая улыбка. В общем, незнакомка была красавицей, но не совершенной. С каким-то изъяном, червоточинкой что ли. Как красивое яблочко, что уже съедает изнутри червь.

— Кого я вижу! — пропела девица, рассматривая меня так же внимательно, как и я ее. — Мира, собственной персоной! Живая и невредимая!

Она меня знает? Похоже, да, так как незнакомка продолжила:

— Правда, выглядишь ты не очень, дорогая. Да и Эдгар, смотрю, тебя бросил в таком… — она сделала паузу и указала на мой живот, — интересном положении. Но что же ты забыла здесь, милая моя? Неужели надеешься, что, увидев тебя, он упадет к твоим ногам. Особенно сейчас, когда твое лицо покрыли рябые пятна, а талия расползлась?

Девица рассмеялась своим словам, как хорошей шутке, а мне вдруг очень захотелось вцепиться в эти выбеленные волосы руками и разбить ее крысиную мордочку об колено. Вдох, выдох, Лидия, не обращай внимание на провокацию, ты здесь не за этим.

— Я просто хочу увидеть графа! — стараясь говорить спокойно, заявила крыске. — И все, больше меня ничего интересует.

— Ооо, милая, — деланно сочувственно протянула незнакомка (ну, по крайней мере, для меня она была незнакомкой, а вот Мира, похоже, ее очень хорошо знала), — ты, наверное, нуждаешься в помощи и хочешь ее попросить у графа? Выглядишь такой потрепанной и замученной? Я, как твоя подруга, и бабушка этого ребеночка с удовольствием тебе помогу!

Эта белобрысая стерва улыбнулась, как барракуда, и скрылась в карете, чем-то шурша. А я стояла на дорожке и офигевала. Бабушка? Вот эта вот вобла? Да ей же не больше двадцати пяти!!!! Это уже не говоря о той ахинее, что мы будто бы подруги. Да Мире ядовитая кобра будет подругой получше, чем эта моль.

Змея тем временем нашуршала что-то в своей карете и снова выглянула из окошка, протягивая мне руку с чем-то сверкающим между пальцами.

— Держи, дорогуша, от меня и графа на новые пеленки. Ой! — монетки полетели на мостовую и засверкали в пыли

— Какая я неловкая! — зараза приложила ладонь ко рту изображая испуг и сожаление, но сама довольно поблескивала глазами. — Бывает же такое! Но ты не стесняйся, Мира, можешь их собирать, я тебе мешать не буду.

Но я даже не сдвинулась с места, хоть монетки и заиграли призывно на солнце золотым. Не могла заставить себя нагнуть спину при этой стерве. Хоть и личные счеты были у нее с Мирой и мне должны быть побоку, но… Не могла и все тут! Мать часто говаривала:

— В Лидке гордости, как у благородной. Наверное, в троюродного деда, кавалериста пошла, босячка!

И вот эта далекая кровь неизвестного кавалериста, а может моя человеческая гордость и достоинство взыграли, не давая этой стерве насладиться полной картиной моего унижения.

— Не хочешь? — сложила губки трубочкой девица, — Ну как знаешь, Клем подберет. Клем!

Громко позвала белобрысая и из-за кареты тут же выскочил привратник и вытянулся в струнку:

— Здесь, Ваша Светлость! — отрапортовал мужик.

— Подберешь монеты и оставишь себе, а эту… — деланная доброжелательность тут же исчезла с лица змеи, являя холодную ненависть и ярость на свет Божий, — эту гнать от ворот, и если еще раз здесь появится — спустить собак, понял? Нечего здесь нищете ошиваться!

С этими словами стерва, не прощаясь исчезла в глубине кареты, и кони тут же тронулись, обдавая меня пылью и унося девицу в даль.

— Как прикажете, Ваша Светлость, кхе-кхе! — гаркнул довольный привратник вслед карете и тут же бросился собирать монетки.

Я с сожалением смотрела, как исчезает золото в руках привратника, кляла свою гордость и деда кавалериста, но осталась стоять на месте, хоть руки и чесались броситься помогать мужику.

— Че встала? — рявкнул он, подняв на меня глаза, и сразу же опустил их назад, вернувшись к своему занятию, — чтоб я, когда закончил, тебя здесь не было!!! Иначе собак точно спущу. Хозяйка велела!

Ну что ж, похоже, я и правда здесь ничего кроме унижений не найду. Права была Берта! Ничего кроме унижений и одной маленькой золотой монетки, что так удачно подкатилась к моей ноге и я успела, совершенно случайно, накрыть ее носком своих потрёпанных ботинок.

Быстренько нагнувшись и подхватив заветное золото, я развернулась и, бросив через плечо:

— Не очень-то и хотелось! — пошагала по вымощенном тротуару.

— Дура-дурой! — послышались мне вслед сокрушенные слова привратника, но я уже не обращала на него внимания.

У графской семьи своя судьба, у меня своя. Теперь это ясно, как Божий день.

Глава 10

— Мира, деточка, постой! Да постой же!

Послышалось за моей спиной, стоило мне чуть-чуть отойти от дома Брачинских. Я даже сначала не поняла, что это ко мне обращаются, и продолжила идти как ни в чем ни бывало. Но женщина все же смогла меня догнать и схватить за руку.

— Стой! Ох, ты ж боги! Как запыхалась!

Женщина тут же отпустила меня и, прижав руку к огромной груди, начала обмахиваться второй, пытаясь прийти в себя. Эта незнакомка была кардинальной противоположностью предыдущей стерве. Очень полная женщина, я бы даже сказала толстая, в простой, но аккуратной одежде и с красным от бега лицом. Фартук и чепчик наводили на мысли, что профессия незнакомки связана с кухней.