Некомбатант 2 - Сергей Васильевич Лысак

Надо сказать, что вахтенную службу мы с Обручевым организовали несколько необычно. Не так, как принято в современном военном флоте. На вахту заступал не один вахтенный начальник, а два. Старший и младший, периодически меняясь местами. Надо готовить своих людей, поэтому взяли с запасом. Старший помощник (или старший офицер на военный лад) вахт не нес, а присматривал за всеми остальными, контролируя их работу. Сами вахтенные начальники тоже сильно отличались от тех, что были в военном флоте. Там в этом качестве выступали строевые офицеры. Дворяне, окончившие Морской корпус, имевшие флотские чины, и теоретически имевшие возможность дослужиться до адмиральских эполет. Корпус флотских штурманов же был «черной костью» на флоте. Не имеющие дворянского звания, закончившие Морское училище, а не Морской корпус, носившие серебряные, а не золотые эполеты, и имевшие «сухопутные» чины в отличие от строевых офицеров, штурмана были вечно в роли «обслуги». Стать командиром боевого корабля им не светило в принципе. Не говоря о командующем эскадрой, или флотом. Если только какой-то несерьезной мелочью, и то в порядке исключения. Точно такая же ситуация была и у механиков, но те по жизни «дети подземелья». На торговом флоте порядки были более либеральные, поскольку строевых офицеров там не было по определению, и все командные должности вплоть до капитана занимали лица со штурманским образованием. Но господа офицеры всех «купцов» ни за людей, на за специалистов не считали. Поэтому в случае призыва на военную службу в военное время что капитан, что помощник капитана торгового флота могли рассчитывать максимум на чин прапорщика Корпуса флотских штурманов. Какими бы кораблями они раньше не командовали, какие бы плавания не совершали, и сколько бы лет не отдали морю.

В Морском ведомстве понимали абсурдность ситуации, когда военным кораблем управляет человек, фактически не знающий навигации, и полагающийся в этом на того, кто «ниже ростом». Но пока флот оставался парусным, и различные технические новшества еще не заняли на нем свое законное место, с этим мирились. Однако, ближе к концу девятнадцатого века даже до самых упертых ретроградов, цепляющихся за «традиции», стало доходить, что дальше так жить нельзя. Поэтому было предложено два варианта для устранения такого безобразия. Первый — приравнять Корпус флотских штурманов к строевым офицерам. Второй — упразднить Корпус флотских штурманов, и ввести в учебную программу Морского корпуса штурманские дисциплины. Выбрали второй вариант.

Я же в данный момент выбрал первый. Взял молодых пацанов, закончивших сугубо штатские мореходные классы, готовящие штурманов для торгового флота, сделал их вахтенными начальниками, назвав помощниками капитана, и поставил над ними матерого морского волка из военных штурманов. Не нужны мне на мостике люди, умеющие отдавать команды зычным голосом, устраивать разнос боцману, удерживать свое место в линии баталии, вести огонь всем бортом, и следить за ветром, чтобы вовремя добавить, или убавить парусов. Но зачастую не способные определить место корабля в любой момент и вести корабль по счислению. Или провести его через район, полный навигационных опасностей. Удерживать место в линии баталии нам не придется. Вести огонь всем бортом тоже. А от парусов я решил отказаться вообще. Незачем таскать на себе мертвый груз в виде тяжелого и высокого рангоута, от которого при работе машины никакого толку. До Одессы еще потерплю это непотребство, а в Одессе уберу, заменив парой легких мачт. Конечно, выслушаю в свой адрес много «восхищенных» комментариев от «настоящих моряков», но мне на это наплевать. Прогресс неизбежен, как бы нашим любителям «морских традиций» не хотелось его затормозить.

Слева по борту остается Копенгаген, рейд которого полон стоящих на якоре кораблей. Увеличиваем ход до полного, и вскоре подходим к северному входу в Зунд, где на восточном берегу, принадлежащем Швеции, находится город Хельсингборг, а на западном, принадлежащем Дании, замок Гамлета. Замок в темноте не виден, но огни Хельсингборга заметны издалека. Место здесь не очень удобное — малая ширина пролива и поворот. Для парохода никаких сложностей нет, а вот парусник может попасть в сложную ситуацию в случае резкой смены ветра. Однако, сейчас мы здесь одни, если не считать рыбачьих лодок. Поэтому можно держаться оси пролива и следовать полным ходом. Наконец Зунд пройден. Берега скрываются в темноте, и форштевень «Лебедя» режет невысокую волну Каттегата. В Каттегате обычно спокойно. Это в Скагерраке можно выхватить по всей программе. Но до Скагеррака нам еще идти и идти. Снижаем ход до экономического и ложимся на курс, ведущий к мысу Скаген — самой северной точке Ютландского полуострова, за которой уже Скагеррак. Узких проливов не будет еще долго, поэтому можно пока и расслабиться. Оглядываю своих молодых вахтенных начальников, у которых впечатлений выше крыши.

- Ну как, господа? Теперь понимаете разницу в управлении пароходом и парусником?

- Юрий Александрович, это было нечто! И так везде можно? Идти полным ходом, и не обращать внимание на ветер?

- Зависит от обстановки. Ветер тоже разный бывает. Может так в лоб задуть, что будем с трудом вперед двигаться. И хорошо, если еще вперед, а не назад. А сейчас свободным от вахты отдыхать. Федор Федорович, если Вы не очень устали, прошу ко мне в каюту на пару слов.

Сев за стол и предложив гостю чай, я попросил Обручева высказать свое мнение об увиденном. Старый моряк лишь покачал головой.

- Юрий Александрович, я такого никогда раньше не видел. Весь мой предыдущий опыт плавания строился на учете ветра. Как его силы, так и направления. А здесь... Можно сказать, что большую часть моего опыта можно смело выбросить на помойку. Для парохода это просто не нужно.

- Ну-у, зря Вы так! Опыт плавания на парусниках тоже может пригодиться. Кроме этого, навигация-то осталась прежней. Полюса местами не поменялись, очертания берега с глубинами не изменились, и звезды на небе все те же.

- Хоть это радует. Поэтому предстоит разработать совершенно новую науку — управление пароходом. С учетом всех его возможностей. У наших новоиспеченные вахтенных начальников сейчас эйфория. Они как увидели, что пароход может в любом направлении с высокой скоростью независимо от ветра идти, и для этого надо всего лишь руль переложить, так обо всем остальном позабыли. А я сразу понял, что значит иметь возможность дать задний ход для погашения инерции. Да еще и разворот выполнить почти на месте за счет работы машин в разном направлении — одна вперед, а другая назад. Фантастика! Парусникам такое