Базар житейской суеты. Часть 4 - Уильям Теккерей

— Я невинна, Родонъ! вскричала Ребекка; бросаясь къ мужу и обвивъ его шею своими голыми руками, украшенными браслетами, золотыми змѣйками и драгоцѣнностями всякаго рода. Милордъ, милордъ! скажите ему, что я невинна!

Лордъ Стейнъ въ свою очередь вообразилъ, что его поймали въ разставленную западню. Жена и мужъ уже давно потеряли всякое уваженіе въ его глазахъ, и теперь онъ былъ убѣжденъ столько же въ коварствѣ Ребекки, сколько и въ трусости Родона Кроли. Заранѣе подготовленный обманъ обрисовался въ его воображеніи со всѣми небывалыми подробностями.

— Невинна! И ты смѣешь увѣрять въ этомъ меня, воплощенный дьяволъ? закричалъ громовымъ голосомъ лордъ Стейнъ. Кому же, какъ не мнѣ, принадлежатъ всѣ эта брильянты и камни? И при всемъ этомъ, она невинна, чортъ побери! Ты грабила меня вмѣстѣ съ этимъ господиномъ, который проѣдалъ и пропивалъ мой деньги! Невинна такъ же, какъ мать твоя, актриса, и твой презрѣнный мужъ! Я не боюсь васъ, милостивый государь, слышите ли вы это?.. Прочь съ дороги?

И лордъ Стейнъ взялъ свою шляпу. Гордо, съ пылающимъ взоромъ смотрѣлъ онъ прямо въ лицо своему врагу, нисколько не сомнѣваясь въ своемъ тріумфѣ, но Родонъ Кроли былъ не трусъ. если жизнь его никогда не отличалась строгой нравственностью, если онъ позволялъ себѣ дурачить игроковъ въ карты и героевъ билльярда, зато на личной его храбрости не было до сихъ поръ ни малѣйшаго пятна. Въ эту минуту взволновалась вся ето натура, пылкая, раздражительная, буйная. Онъ схватилъ за галстухъ лорда Стейна и началъ его душить съ такимъ неистовствомъ, что тотъ закряхтѣлъ и зашатался.

— Ты лжешь, несчастный! вскричалъ Родонъ, ты лжешь!

И съ этими словами онъ оттолкнулъ его на нѣсколько шаговъ. Лордъ зашатался и упалъ.

Ребекка трепетала всѣми членами; не смѣя съ своей стороны принять ни малѣйшаго участія въ этой развязкѣ. Въ первый разъ она удивлялась своему мужу, страшному, храброму и сильному въ своей побѣдѣ. Родонъ Кроли выросъ въ ея глазахъ до степени гиганта.

— Поди сюда, сказалъ онъ ей. Она подошла. Долой всѣ эти вещи!

И дрожащею рукою она принялась снимать браслеты, кольца, ожерелья, не спуская глазъ съ грознаго супруга.

— Брось все это на полъ.

Ребекка повиновалась. Затѣмъ онъ сорвалъ аграфъ съ ея груди и бросилъ его въ лицо лорда Стейна; шрамъ на лбу отъ этого удара не заживалъ во всю его жизнь.

— Пойдемъ наверхъ, сказалъ онъ женѣ.

— Не убивай меня! О, не убивай меня, Родонъ! воскликнула Ребекка.

Полковникъ дико захохоталъ.

— Я хочу знать и видѣть, сказалъ онъ, оклеветалъ ли тебя этотъ человѣкъ такъ, какъ онъ оклеветалъ меня. Давалъ ли онъ тебѣ деньги?

— Нѣтъ, проговорила Ребекка, — это…

— Дай мнѣ ключи!

И они вмѣстѣ пошли наверхъ.

Ребекка отдала всѣ ключи, кромѣ одного крошечнаго ключика отъ завѣтной шкатулки, хранившейся въ секретномъ мѣстѣ, и которая, какъ знаетъ читатель, принадлежала миссъ Амеліи Седли. Бѣдняжка надѣялась спасти свои сокровища. Родонъ отворилъ замки, перерылъ пюпитры, коммоды, ящики и наконецъ добрался до завѣтной шкатулки. Ребекка принуждена была отпереть, тамъ хранились бумаги, старыя любовныя записки, драгоцѣнныя бездѣлки женскаго туалета — и, наконецъ, туго-набитый портфель съ банковыми билетами. Нѣкоторые были уже получены давно, лѣтъ за десять, но одннъ, въ тысячу фунтовъ, былъ еще новый: его прислалъ лордъ Стейнъ.

— Онъ что ли далъ тебѣ этотъ? сказалъ Родонъ.

— Онъ.

— Я отошлю его назадъ сегодня, сказалъ полковникъ (эти розыски продолжались нѣсколько часовъ, и разсвѣтъ новаго дня уже проглядывалъ въ окна). Надо заплатить нѣкоторые долги, и разсчитаться съ честною Бриггсъ: она такъ любила моего Родю. Ты мнѣ скажешь; куда послать остальные билеты. Ахъ, Бекки! тебѣ бы ничего не стоило удѣлить для меня изъ всѣхъ этихъ денегъ одну сотню фунтовъ: я всегда дѣлился съ тобою.

— Я невинна! сказала Бекки.

Родонъ оставилъ ее, не проговоривъ больше ни одного слова.

Она осталась неподвижною на мѣстѣ страшной сцены. Разсвѣтало. Часы быстро проходили одинъ за другимъ, и солнце уже бросило яркій лучь въ печальную комнату, но Ребекка все еще сидѣла на краю своей постели. Шкафы были отворены; драгоцѣнныя бездѣлки разбросаны по всѣмъ угламъ, шарфы и письма валялись по ковру; можно было подумать, что ночью происходилъ грабежъ. Въ ту пору, какъ Родонъ спустился съ лѣстницы, наружная дверь затворилась, Ребекка мало по малу вышла изъ своего усыпленія и угадала, что ему не воротиться. «Убьетъ ли онъ себя? спрашивала она сама себя. Нѣтъ, напередъ онъ отправитъ лорда Стейна.» Она оглянулась на свою длинную пршедшую жизнь, блистательную и мрачную вмѣстѣ, дѣятельную и безплодную, шумную снаружи, грустную и пустынную впутри; бѣдная, бѣдная женщина! Не принять ли ей Laudanum и разомъ покончить о всѣми этими надеждами, хитростями, мечтами, интригами, долгами?

Въ этомъ положеніи, среди развалинъ страшнаго крушенія, застала ее mademoiselle Fifine, Француженка-горничная, пришедшая поутру къ своей миледи. Эта дѣвушка была подкуплена лордомъ Стейномъ.

— Mon Dieu, Madame, что такое случилось? спросила она.

Что же случилось въ самомъ дѣлѣ? Преступна или нѣтъ, была мистриссъ Бекки? «Нѣтъ», говорила она сама: «но какъ тутъ разберешь? чему вѣрить и чему не вѣрить въ устахъ этой странной героини? Очень могло статься, что въ этомъ послѣднемъ случаѣ развращенное ея сердце было довольно чисто. Для насъ это — дѣло закрытое. Какъ бы то ни было, всѣ хлтрости и пронырства мистриссъ Бекки, ея эгоизмъ и геній — всѣ ея воздушные замки разбились въ дребезги въ одну минуту. Мамзель Фифина задернула занавѣсы, и обнаруживая всѣ признаки истиннаго или мнимаго участія, упросила свою добрую миледи лечь въ постель. Затѣмъ она сошла внизъ, и тщательно подобрала драгоцѣнныя бездѣлки, валявшіяся на полу съ той поры, какъ Ребекка, при уходѣ лорда Стейна, сбросила ихъ по повелѣнію своего мужа.

ГЛАВА XLIII

Воскресенье послѣ битвы

Великолѣпный чертогъ сэра Питта на большой Гигантской улицѣ только-что начиналъ охорашиваться и принаряжаться къ встрѣчѣ утренняго солнца, когда Родонъ Кроли въ своемъ вечернемъ костюмѣ, котораго не скидалъ онъ впродолженіе двоихъ сутокъ, пробрался мимо испуганной женщины, подмѣтавшей лѣстницу, и вошелъ въ кабинетъ своего брата. Леди Дженни, въ утреннемъ капотѣ, сидѣла въ дѣтской, наблюдая за туалетомъ своихъ малютокъ, и слушая, какъ они читаютъ утреннія молитвы. Эту благочестивую обязанность мать и дѣти совершали сперва наединѣ, и потомъ церемоніально, въ присутствіи сэра Питта, собиравшаго на этотъ обрядъ всѣхъ домашнихъ своихъ слугъ и служанокъ. Родонъ сидѣлъ въ кабинетѣ за столомъ баронета, украшеннымъ синими книгами, бумагами, письмами и разнокалиберными памфлетами политическаго содержанія. Счетныя книги, портфёли, «Quarterly Review» и «Court Gurde», симметрически расположенныя, стояли какъ-будто на парадѣ, ожидая, когда главнокомандующій начнетъ генеральный смотръ.

Фамильная книга нравственнаго содержанія, откуда сэръ Питтъ каждое воскресное утро выбиралъ по главѣ для прочтенія своимъ чадамъ и домочадцамъ, также лежала на этомъ ученомъ столѣ, и подлѣ нея находилась газета «Observer», опрятно-сложенная и только-что вышедшая изъ типографскихъ станковъ. «Observer» назначался для исключительнаго употребленія сэра Питта. Одинъ только каммердинеръ пользовался случаемъ заглянуть въ эту газету прежде, чѣмъ она окончательно поступала въ кабинетъ его господина. Сегодня утромъ онъ прочиталъ въ ней между-прочимъ весьма интересную статейку, подъ заглавіемъ «Пиршества въ Гигантскомъ домѣ«, гдѣ подробно писчислены были имена всѣхъ присутствовавшихъ на балѣ знатныхъ особъ, со включеніемъ полковника Кроли. Кушая чай съ маслеными пирожками въ обществѣ ключницы и ея племянницы, этотъ джентльменъ сообщилъ, по поводу вышеозначенной статейки, нѣсколько чрезвычайно остроумныхъ замѣчаній, недоумѣвая впрочемъ, какъ залетѣли туда эти шарамыжники, Родоны Кроли. Затѣмъ, свернувъ какъ слѣдуетъ газету, и помочивъ ее немножко, онъ уже окончательно положилъ ее на опредѣленное мѣсто, и «Observer», снова совершенно свѣжій и невинный, готовъ былъ, въ приличномъ видѣ представиться хозяину джентльменскаго дома.

Бѣдный Родонъ взялъ газету, и шшробовалъ читать въ ожиданіи своего брата, но печать какъ-то странно рябила въ его глазахъ, и онъ самъ не зналъ, что читаетъ. Оффиціальныя извѣстія и правительственныя назначенія (для нихъ-то собственно и выписывался «Observer», въ противномъ случаѣ, воскресная газета, чуждая, какъ извѣстно, всякихъ политическихъ толковъ и парламентскихъ преній, не могла бы найдти мѣста на дипломатическомъ столѣ сэра Питта), театральныя критики, заклады, подвиги знаменитѣйшихъ боксеровъ, лѣтопись увеселеній Гигантскаго дома и подробный отчетъ о блистательныхъ успѣхахъ мистрисмъ Бекки въ шарадномъ спектаклѣ: все это затуманивалось передъ умственнымъ взоромъ мистера Кроли.