Полёт Ночных Ястребов - Раймонд Е. Фейст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Видимо, да, ваша светлость. Могу я? — лекарь указал на своё желание осмотреть герцога.
Эрик терпеливо позволил врачу провести осмотр: слушал его сердце и дыхание, ощупывал спину и грудь. Когда врач начал изучать цвет его глаз, Эрик оттолкнул его.
— Мне нужно в туалет, — сказал герцог, перекидывая ноги через край кровати.
— Ваша светлость, я принесу горшок, — предложил сквайр.
— Не сегодня, Сэмюэль. Я уверен, что смогу дойти сам, — ответил Эрик.
Оба замерли в немом изумлении, пока герцог вставал и направлялся к двери, ведущей в уборную.
Эрик подошёл к двери своей личной уборной и открыл её. Когда дверь закрылась за ожившим герцогом, ошеломлённый целитель и ухмыляющийся оруженосец обменялись удивлёнными взглядами.
Глава 3
Путешествие
Мальчики застонали.
Калеб, оглянувшись через плечо с места извозчика, посмотрел на двух медленно просыпающихся юношей. Он загрузил их в повозку, попрощался с Мари и покинул Звездную Пристань еще до рассвета.
Зейн первым пришёл в себя, моргая, как ошалевшая сова, и попытался сесть. Это оказалось горькой ошибкой: голова запульсировала, а живот вздулся. Он едва успел высунуть лицо из повозки, как кислое содержимое его желудка вновь появилось на свет.
Калеб замедлил ход лошадей, затем остановил их. К тому времени как повозка полностью остановилась, Тад присоединился к своему приемному брату в болезненном проявлении утреннего расстройства.
Калеб спрыгнул с повозки, грубо схватил Тада, затем Зейна, вытащил их из повозки и положил в кучу на обочине. Они выглядели как портрет страдания: бледные, с капельками пота на лбах, красными глазами и грязной, растрепанной одеждой.
— Встаньте, — сказал Калеб. — Идите за мной.
Не оборачиваясь, чтобы убедиться в их готовности, Калеб начал спускаться по пологому склону, усеянному деревьями. По звукам, доносящимся позади, он догадался, что мальчики нехотя следуют за ним.
Они дошли до небольшого оврага, заросшего травой по пояс. Калеб жестом велел им идти впереди себя. Два несчастных парня наполовину спотыкались, наполовину пробирались через траву. Зейн топтал то, что попадалось под ногами, а Тад раздвигал руками слегка колышущуюся листву.
Минуту они шли, а затем Зейн внезапно исчез из виду, громко вскрикнув от потрясения. Тад едва успел отскочить от края, поднявшись на высоту шести футов над рекой. Когда голова Зейна появилась над водой, Тад почувствовал ногу Калеба на своём крестце, и его подбросило в воздух. Он приземлился спиной в воду рядом с Зейном.
— Приведите себя в порядок, — приказал Калеб. — От вас пахнет, как от пола в водопроводной комнате.
Он бросил что-то, что упало на мелководье между ними. Зейн поднял предмет и увидел, что это брусок валяного мыла.
— Оно не снимет с вас кожу, как то, что готовит ваша мать, мальчики, но оно сделает вас чистыми — волосы, тело, одежду, всё. Можете отнести свою одежду в повозку.
Нехотя они начали снимать с себя мокрую одежду, пока Калеб наблюдал за ними.
— Попейте воды, раз уж взялись за это. Это поможет вам вернуться к жизни, — добавил он, обернувшись к повозке. — Только постарайтесь не пить мыльную воду.
Калеб вернулся в повозку и стал ждать. Менее чем через полчаса появились два мокрых мальчика, обнажённых и несущих свою одежду. Калеб указал на повозку и сказал:
— Разложите их на боку повозки, пусть высохнут на солнце.
Оба юноши дрожали от утренней прохлады. Через несколько минут Калеб указал на небольшой сундук, стоявший за сиденьем извозчика, и сказал:
— Сухая одежда там.
Пока парни одевались, Тад сказал:
— Мне ещё никогда не было так плохо от выпивки.
Калеб кивнул.
— От виски ужасное похмелье.
— Зачем ты это сделал? — спросил Зейн, натягивая свежую тунику.
— Чтобы мне не пришлось избивать тебя до потери сознания, чтобы заставить покинуть Звездную Пристань.
Словно выйдя из сомнамбулического состояния, мальчики огляделись вокруг.
— Где мы? — спросил Зейн, его темные глаза сузились. Калеб увидел, как в них нарастает гнев.
— Мы на дороге в Яр-Рин, а потом отправимся в Джонрил.
Глаза Тада тоже сузились.
— Почему в Джонрил?
— Потому что твоей матери не нравилось то, что происходило с вами в Звездной Пристани, и она попросила меня отвезти вас куда-нибудь, где вы могли бы найти профессию. — Он показал, чтобы они заканчивали одеваться. — Вы двое были бесцельными бездельниками с момента выбора профессии два года назад.
Зейн гневно сверкнул глазами:
— Это неправда, Калеб!
Натягивая сухие брюки, он посмотрел на приемного брата.
— Мы работаем, когда можем найти работу.
— Разгрузка грузов на день-два каждый месяц — это не ремесло, — сказал Калеб.
— Мы делаем больше, — добавил Тад. — Мы также помогаем во время сбора урожая.
Калеб улыбнулся.
— Я знаю, вы старались. Но сейчас работы мало, а когда откроется новая грузовая линия — они привезут с собой своих ребят из Ландрета, и работы станет ещё меньше. Нет, ваша мать права. Если вы хотите найти свой путь в жизни, он должен быть где-то ещё, кроме Звездной Пристани.
Мальчики закончили одеваться, и Калеб велел им забираться в повозку. Он сел на сиденье извозчика и взял в руки поводья. Когда лошади, повинуясь его приказу, тронулись с места, он продолжил:
— В Королевстве, к сожалению, мало что происходит. Я знаю людей, которые могли бы найти вам работу, но нет никого, кто мог бы взять вас в ученики. Но в Кеше дела идут в гору, а в Джонриле у меня есть несколько друзей, которые задолжали пару услуг. Посмотрим, найдётся ли кто-нибудь, кто возьмёт к себе двух перспективных парней. Учитесь ремеслу, осваивайте его, и через дюжину лет или около того сможете вернуться в Звездную Пристань подмастерьями ремесленников, если захотите. Но учиться ремеслу вам всё равно придётся.
Мальчики неловко сидели на заднем сиденье трясущейся повозки: Зейн с подтянутыми к груди коленями, а Тад с выпрямленными ногами. Оба знали, что поездка будет долгой.
Повозка тряслась по дороге, лошади поднимали тучи пыли, а послеполуденный зной не давал покоя. Было необычно жарко для этого времени года, и мальчики время от времени жаловались. Им было неспокойно и скучно, а новизна путешествия уже порядком поднадоела. Калеб относился к их жалобам с добрым юмором, понимая, как они расстроены таким поворотом событий. В первый день они выражали и гнев, и печаль по поводу решения матери отправить их в путь. Они
