Порочные сверхурочные (СИ) - Саша Кей

Это он поэтому обрадовался, что я могу быть якобы мультиоргазменной? Чтобы лялька копытца не отбросила от многократных заездов?

Как вспомню, как он в меня входил…

Мурашки, выступающие на руках, намекают, что рано хоронить наш темперамент. И пальчики поджимаются в босоножках, когда в памяти всплывают звуки шлепков бедер о ягодицы.

Песец твоему вареничку, Маша.

Что-то я нервничаю.

Никогда не поздно себя взвинтить на ровном месте. Женщина я или где?

И к моменту, как мы паркуемся возле элитной высотки, я накручиваю себя так, что готова сбежать сразу, как только глохнет двигатель.

Соколов мгновенно считывает мою реакцию, и лицо его хмурится:

— Маш, давай не будем.

— Но Дмитрий Константинович…

— Лучше «Дима».

— Дима, я не… — и мнусь, не очень понимая, что конкретно «не».

Что я не такая? Да как бы уже вполне показала, что такая…

— Маш, я тебя хочу. Ты меня тоже. Это мы уже выяснили. Ты не замужем, я проверил. Какие проблемы?

Мама не разрешает трахаться с боссом…

Но, пожалуй, я маме рассказывать не буду.

— Я не зна-а-ю… — душераздирающее подвываю я.

Тяжело вздохнув, Дима отстегивает и себя и меня, выходит из салона, обходит машину, открывает мою дверцу и протягивает руку:

— А такую смелую литературу взялась осваивать. Твоя героиня похрабрее будет, — и глаза его смеются.

— Это мое дерзкое альтер эго, — бубню я, осторожно вкладывая пальчики в теплую ладонь.

И опять меня будто молния бьет, когда лапка попадает в плен его ручищи.

Снова какое-то магическое влияние, и я, прижимая к себе сумочку, покорно цокаю за широко шагающим Соколовым.

В лифте я ожидаемо нервничаю.

За последние два дня у меня прочно крепнет ассоциация между лифтом и развратом. Глаза босса тоже темнеют, но, слава богу, мы просто скучно добираемся до нужного этажа. Дима все еще ведет меня за руку, видимо, чтобы я не улепетнула.

Не доверяет.

Правильно делает.

Я и сама бы себе не доверяла.

Когда за моей спиной захлопывается тяжелая металлическая дверь, на меня накатывает новый приступ робости.

Я у взрослого мужчины дома!

И я знаю, зачем он меня привел.

Ыыыыы!!!

Кошмар!

Чувствую себя четырнадцатилеткой, которую снял матерый мужик.

Ну Соколов, конечно, еще молодой…

Кроссы в прихожей стоят совсем не старперские.

— А сколько тебе лет? — решаюсь я спросить, глядя на то, как он нога за ногу стаскивает обувь.

— Двадцать девять, — отвечает Дима, отбирая у меня сумочку, которую я держу так, будто собираюсь ей обороняться.

Чего уже защищать-то?

Крепость пала. Ее захватили варвары…

Киска в этот момент трагично сжимается. Сто пудов, в ужасе от варварства.

В ужасе, я сказала!

А Соколов начинает расстегивать рубашку, которая после наших катаний в лифте выглядит слегка пожеванной, и я соображаю, что надо бы тоже босоножки снять.

Но засматриваюсь на шикарное тело.

Чума.

Босс знает, что делает, когда демонстрирует мне себя.

Широкие плечи, мощная грудь с негустой растительностью, рельефные бицепсы, плоский живот в кубиках, золоченных загаром…

Это все мне, да?

Еще немного и я закапаю слюной полы прихожей.

«Нехочуха» во мне начинает сдавать позиции. Тут такое! Нельзя прошляпить! Хоть потрогать. Когда еще выпадет такой объект?

Надо дать.

Тьфу. В смысле, надо брать!

В общем, я откровенно пожираю глазами безупречный торс. Машеньку взяли на наживку. Тепленькой взяли. Я гипнотизирую маленькие плоские соски, тугие жгуты мышц на ребрах…

И не сразу вкуриваю, что полураздетый Соколов подходит ко мне вплотную.

Я вскидываю глаза, вижу во взгляде Димы откровенное обещание, то самое: «Ходить не сможешь», и гормончики запускают гоу-гоу-дэнс, радостно машут помпонами и всячески одобряют грядущее развитие событий.

Дима опускается передо мной на корточки и, бережно поглаживая щиколотки, расстегивает ремешки босоножек. Меня даже не удивляет, как быстро у него это выходит. Сама бы я пару минут провозилась. Но у Димы это выходит ловко, что неудивительно, учитывая с какой скоростью он оказался у меня между ног.

Освободив ступни от обуви, он поглаживает мои икры, скользит сухими ладонями вверх к коленям, ныряет под подол и жадно оглаживает бедра.

И я никак этому не препятствую.

Как ничего не предпринимаю и тогда, когда бессовестные пальцы добираются до тоненьких трусиков и стаскивают красные влажные кружева вниз.

Я послушно переступаю ногами, расставаясь с ними, а Дима поднимается и вешает их на вешалку рядом с сумочкой. Что он там говорил? Они мне будут не нужны?

Показательно, блин.

Соколов снова берет меня за руку и тянет вглубь квартиры.

— Корниенко, — говорит он серьезно, — я очень ценю ответственный подход и самоотдачу. Обещаю, что со своей стороны сделаю все, чтобы сверхурочные стали тебе в радость.

Глава пятнадцатая

Вообще я жду, что Дима как набросится на меня, как возьмет в оборот.

Трусики-то поверженным знаменем позорно болтаются на вешалке в прихожей как символ женской капитуляции.

Но Соколов только поедает меня взглядом, заставляя смущаться и волноваться еще больше. Похоже, ему нравится мое стеснение.

А меня оно почему-то заставляет возбуждаться еще больше.

Если это план по прогреву бухгалтера-стажера, то он успешно работает.

Я от чувств не знаю, куда глаза деть. Пытаюсь рассмотреть обстановку, но взгляд все время возвращается к непростительным мускулам. Это грех — иметь такое тело… Хорошо, что в офисе босс носит костюмы, а то девки бы на него бросались. Хотя… кто знает, может, и бросаются…

С подозрением смотрю на Соколова и прихожу к выводу, что он — эталонный кобель. Интересно, скольким девчонкам в компании Мистер Дима «расширил кругозор»?

Мой собственный до сих пор немного тянет изнутри…

Чтобы не выдать внезапную неуместную ревность, все-таки оглядываюсь по сторонам.

Разрушая мои иллюзии, Дима приводит меня не в спальню, а на кухню. Интерьер ожидаемо мужской. В стиле лофт, но уютный. Не так много индустриальности, чтобы превратить кухню в подобие цеха, но достаточно воздуха и строгих материалов, чтобы почувствовать дух городского мужчины — одинокого волка.

— Чего-нибудь хочешь? — Соколов усаживает меня на высокий хромированный табурет и пропадает в холодильнике.

— Пить.

И сбежать.

Дима обеспечивает меня минеральной водой без газа и принимается творить коктейль.

«Маргариту» я опознаю сразу. А босс не мелочится. Это серьезная заявка на «споить дивчину».

С другой стороны, уже почти семь. Время вполне адекватное для принятия алкоголя.

Только немного настораживает, когда себе ДК наливает обычного яблочного сока.

— А ты?

Соколов только загадочно улыбается и пододвигает ко мне блюдо с ягодами.

— И давно ты развратничаешь? — спрашивает он вдруг.

Захлебнувшись от неожиданности, я закашливаюсь от такого