Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный

незаменимым человеком, и все его уважали. Числился он пилоправом, но знал толк и в плотницкой, и в слесарной работе, а при неотложном случае мог и лебедку наладить, и отпереть без ключа замок, и даже дамские часики починить. Работящие руки Ксан Ксаныча постоянно искали какое-нибудь занятие, и, мастеря что-либо, он чувствовал себя увереннее, а в редкие минуты вынужденного безделья ему было как-то не по себе, будто он людей обманывал.

В комнате своей невесты Ксан Ксаныч всегда смущался и неуклюже пробовал скрыть это смущение за несвойственной ему шутливой развязностью. Вот и сейчас он обошел комнату по кругу, осторожно пожимая руки девчатам и приговаривая:

– Вере Ивановне почтение… Учись, Тося, профессором станешь!.. А Анфиса наша все хорошеет…

Выполнив этот обязательный, как он считал, обряд, Ксан Ксаныч подошел к Наде, заглянул ей в глаза, спрашивая, не оплошал ли он сегодня, и на правах жениха нежно пожал ей руку выше локтя. Надя ободряюще кивнула ему и водрузила на угол стола сковородку с дымящейся жареной картошкой.

– Хорошо ты, Надюша, картошку жаришь! – с чувством сказал Ксан Ксаныч.

Они сидели рядышком и ужинали по-семейному.

– Насчет квартиры, Ксан Ксаныч, ничего нового? – поинтересовалась Вера.

Ксан Ксаныч безнадежно махнул рукой:

– Что-то не пойму я нашего Игнат Васильевича: сам же первый нам с Надюшей сочувствует, а стройку опять заморозил.

– План его поджимает, – сказала Вера. – Не научились мы еще сочетать производство с бытом…

– Так-то оно так, да только нам с Надюшей от этого не легче. Как подумаешь, что счастье двух человек зависит от кусочка жилплощади…

Ксан Ксаныч не договорил и снова махнул рукой.

– Безобразие это! – вспылила Тося, чуткая к чужой беде, и даже кулаком по столу стукнула. – Комната пустая стоит, а вам не дают. В газету надо написать!

Тося боязливо скосила глаза на Верин гамак. Но все в общежитии принимали такое горячее участие в устройстве семейного благополучия Нади и Ксан Ксаныча, что даже строгой Вере на этот раз Тосина вспышка показалась уважительной, и она не заикнулась о задачке.

– Вот ты писала про своего агронома, – напомнила Анфиса, – а что вышло?

Тося на секунду смутилась, будто по ее вине Ксан Ксанычу с Надей до сих пор не дают квартиру.

– До агронома еще доберутся! – убежденно сказала она.

– Ту комнату для технорука берегут, – робко объяснил Ксан Ксаныч. – Говорят, инженер к нам скоро приедет…

– Инженер? – переспросила Анфиса. – Расставляйте карман пошире. Так вам настоящий инженер и заявится в наш задрипанный лесопункт! На вашем месте, Ксан Ксаныч, я вселилась бы – и все. Пусть потом попробуют выселить!

– Как же так, самовольно? – удивился Ксан Ксаныч. – Ведь там замок висит…

– Эх вы! – пристыдила Анфиса. – Любой замок умеете открыть, а тут скромничаете.

– Правильно! – одобрила Тося. – Хоть и Анфиса сказала, а правильно. Я… это самое, присоединяюсь!

– А почему «хоть»? – высокомерно спросила Анфиса.

– Да ну тебя! – отмахнулась от нее Тося, вскочила с табуретки и азартно предложила – Ксан Ксаныч, миленький, айда замок ломать! Ну что вам стоит? А завтра свадьбу закатим! Я еще ни разу в жизни на настоящей свадьбе не гуляла… Ну, Ксан Ксаныч?

Ксан Ксаныч покосился на Надю, безучастно сидящую рядом с ним, покачал головой и сказал с сожалением:

– Нет, так не пойдет… Мы уж лучше с Надюшей дождемся, пока нам комнату законно дадут.

Тося разочарованно шлепнулась на свою табуретку.

– Я жду, – напомнила Анфиса. – Почему ты сказала про меня…

– Почему, почему! – вспылила Тося. – Жи`ла ты! Из-за капли одеколона удавишься!

– Я же еще и виноватая… – Анфиса понимающе усмехнулась. – Не можешь простить, что ребята не с тобой танцуют, а со мной? Видела я, как ты в клубе очи пялила!

Вера на койке опустила книгу.

– Постыдилась бы такое говорить! Ребенок она еще…

– Хорош ребеночек! – фыркнула Анфиса. – Ты, Верка, со своими книжками где-то в девятнадцатом веке застряла. Теперь такие вот ребенки спят и во сне видят, как бы поскорей замуж выскочить!

– Нужно мне! – презрительно сказала Тося. – Я еще, может, старой девой останусь!

– И останешься! – Анфиса резко сменила фронт атаки и цепкими глазами обежала Тосю с макушки до пяток. – Много о себе воображаешь, а ноги у тебя, между прочим, вульгарные!

– Какие, какие? – не на шутку забеспокоилась Тося и недоуменно покосилась на свои ноги, которые всю жизнь верой и правдой служили ей, не раз выручали Тосю из беды, а теперь вот, выясняется, были не такие, как надо.

– Вуль-гар-ны-е. Загляни в словарь, все польза будет!

По неучености своей Тося не ведала, что означает Анфисино ругательное слово, и от этого ей стало еще обидней.

– А ты… – бессильно начала она. – Ты женское звание позоришь, вот!

– То-ося! – предостерегающе окликнула свою подопечную Вера.

Но Тося уже вышла из повиновения, и на этот раз остановить ее не удалось даже Вере со всем ее солидным авторитетом старосты комнаты, разметчицы верхнего склада и заочной студентки техникума.

– Что Тося? Я уже семнадцать лет и полтора месяца Тося!.. Вы лучше на Анфису гляньте. Все знают, а молчат, даже противно… Ну чего ты, спрашивается, вырядилась? Ведь на дежурство идешь.

– Не твоя забота! – озлилась Анфиса. – В каждую дырку затычка!

Они стояли по обе стороны от Ксан Ксаныча и кричали друг на друга через его лысину. Стеснительный Ксан Ксаныч низко склонился над сковородкой и делал вид, что даже и не подозревает, какая буря грохочет над его головой.

– Нет, моя! – настаивала Тося. – По всему поселку слава идет, как к тебе на коммутатор по ночам кавалеры шастают! И как ты не боишься? Вот останешься матерью-одиночкой, тогда наплачешься!

– Эх, Тосенька! – с чувством превосходства сказала Анфиса. – Такие дела надо умеючи обделывать… – Она взяла со стола нож, спрятала в свою тумбочку. – Сколько раз говорила, чтоб не брали без спросу… Поужинаете, Ксан Ксаныч, стул на место поставите.

Смущенный Ксан Ксаныч вскочил со стула. Анфиса надела красивую беличью шубку, на секунду задержалась у двери.

– Счастливых снов, девы. Тоське во сне батальон женихов увидеть! Любовь – ах, ах!

Анфиса с хохотом выбежала из комнаты. Надя пододвинула Ксан Ксанычу другой стул, а Анфисин отнесла к ее койке и со злым стуком поставила возле тумбочки.

– Ничего, – успокоил невесту Ксан Ксаныч. – Я себе как-нибудь табуретку сделаю. Заживем самостоятельно!

Тося подошла к заманчивой Анфисиной тумбочке, будто ее сюда магнитом притянуло. Для начала она пнула ногой стул и передразнила Анфису:

– «Без спросу не трогайте»!.. «Сколько раз говорила»!.. – Потом перебрала флаконы на тумбочке, понюхала один из них. – И где она такой пахучий одеколон достает? – удивилась Тося и украдкой от подруг подушилась запретным одеколоном.

– То-ося! – окликнула ее