Собака тоже человек ! - Сергей Платов

* * *

Голова болит ужасно, неужели я опять медовухи налакался? Да нет вроде, да и голосов вокруг слишком много, столько народу в кабак к Едрене-Матрене не поместится. Вспомнил! Казнь, пламенная речь, восторженные слушатели, цветы, овации, колдовство и боль. Точно, меня этот блохастый вислоухий кобель в самый ответственный момент цапнул за... Ну как бы это помягче сказать - за верхнюю заднюю часть ноги. Вот из-за этого крокодила лохматого я, наверное, и превратился не в сокола, а в какую-то другую птицу. Судя по тому, что взлететь я не смог, скорее всего, в курицу (вряд ли в пингвина, Серогор рассказывал, что они живут далеко на севере). О боги, а откуда этот противный голос, так напоминающий блеяние этой ненормальной Селистены?

- Вставай, маленький, вставай, мой хороший.

Точно, это ее голос, я до конца жизни его не забуду. А кстати, кого это она зовет, кто, интересно, тот "счастливчик", что заслужил такие ласковые слова от этой рыжей гадюки? Придется открывать глаза, а то умру от любопытства.

А-А-А! Так это она мне!! Какой кошмар!!!

Вскочить у меня получилось неожиданно быстро (вы не забыли, я же в лесу вырос), и, оттолкнув склонившуюся ко мне Селистену, я рванул прочь. Впрочем, далеко я не пробежал, резкий рывок за шею отбросил меня назад. Это еще что за новость? Что за ерунда? О нет, только не эта полоумная, она опять что-то от меня хочет. Уйди от меня! Странноватые звуки у меня получаются, похоже на... О Симочка моя родная, да я же лаю! Быстро бросил взгляд вниз, на свои ноги. Точно, вместо моих стройных, красивых ног или в крайнем случае соколиных когтей, огромные волосатые лапы. Так вот оно что, я в боярскую псину превратился. Стоп! Без паники. По-любому казнить собаку эти борцы за права свободного боярства не будут. Значит, по-любому передышка получилась, свалю подальше отсюда, а там выберу момент и верну свое любимое человеческое обличье.

Опять эта чокнутая! Вокруг столько собак, ну почему я вселился именно в ее псину? И вообще, с какой это стати судьба меня постоянно сталкивает с этой рыжей бестией.

- Шарик, маленький, ударился, да? Ну дай я тебя поцелую, и все пройдет.

Шарик?! Так я еще и ШАРИК?! Кошмар! Боги, ну за что на мою нежную, ранимую психику такие испытания?! Почему я, воспитанник великих колдунов (ладно уж, пусть будут великими) и самой прекрасной ведьмы на земле (Симочка, забери меня отсюда!), должен терпеть эти издевательства? Впрочем, чего я мог ждать от этой зануды, на большее ее фантазии, конечно, не хватило. Девушка, милая, рыжая, вредная, не надо меня целовать, у меня наверняка блохи есть!

Чмок-чмок. Тьфу, ну до чего ж противно. Надо срочно выздоравливать, а то этих нежностей я не переживу. Что ж, поднимаемся на лапы и выражаем полную любовь, покорность и преданность. Только бы вспомнить, как эти вислоухие это делают. Вспомнил, хвостом виляют... Интересно, а хвост у меня есть? Пришлось изогнуться и заглянуть себе за спину (кстати, это оказалось не так уж и сложно), порядок, хвост имеется в наличии и даже вполне симпатичный. Ладно, поехали: преданный взгляд в глаза хозяйке (ох и вцепился я бы тебе в мягкое место, чтобы потом неделю сесть не смогла), язык наружу и хвост влево-вправо, влево-вправо. Ну как, получается?

- Шарик, миленький, узнал свою любимую хозяюшку! Ах ты мурзик лохматенький!

Все, меня сейчас стошнит. Эта дура собаку мурзиком называет! О силы небесные, помогите мне выдержать этот ужас. Пожалуй, я горячился, когда говорил, что обожаю всех женщин на свете. Уже сейчас я могу сказать, что существует одно рыжее исключение и зовут его Селистена (надо было ее какой-нибудь Усипусечкой назвать или просто и емко - Мегера Горгоновна).

Ладно, недолго мне этого монстра в кокошнике терпеть. Придет ночь, я хлоп - и на свободу с чистой совестью (странно, выражение неплохое, а как будто из другой жизни). Судя по неприятной тяжести в желудке, перстенек заветный я, похоже, проглотил, когда по площади бегал. Но это не страшно, чай, не в чужой псине важная вещь хранится, не до брезгливости. Хорошо еще не выплюнул сгоряча.

Чтобы избежать повторения процесса целования, я сел сбоку от Селистены, как садился истинный хозяин черного холодного носа и слюнявой огромной пасти с рядом белоснежных шикарных клыков. Именно от этих клыков и пострадала моя филейная часть. Интересно, выходит, я сам себя укусил, да еще так сильно? Каких же парадоксов полна жизнь человеческая!

Значит, уселся я рядом, преданно прижался к тощей ноге (сидя, я оказался почти вровень с этой пигалицей в сарафане) и первый раз с момента моего спасения осмотрелся (кошмарные видения в образе моей нынешней хозяйки я не считаю). А все-таки лихо я погулял, не зря народ собрался. Ратники бегают, суетятся, меня ищут. Князь Бодунец руками машет, гневается видать. Антип вон словно лягушку проглотил: белый и недовольный. Ну и чудненько, из лап палача вырвался, казнь откладывается. А то, что несколько часов в лохматой шкуре провести придется, так это не страшно: мне раньше даже в волчьей шкуре ходить приходилось, вытерплю.

- Шарик, лапочка, пойдем домой, ты не виноват, что сбежал этот грубиян.

Это она обо мне?! Это я-то грубиян? Да я вежливее всех местных собак, вместе взятых! Ох, как бы ты, селедка сушеная, удивилась, если бы узнала, кто рядом идет и кого ты целовала недавно. И чтобы закрепить свою победу над неразумным боярским дитятком, я лизнул ее в руку. Пусть знает!

Ну что ж, посмотрим, как боярышни живут, все равно, пока стражники не угомонятся, к прежнему обличью опасно возвращаться. Благодаря моему искрометному красноречию, меня теперь здесь каждая собака знает. Тьфу, масло масляное получилось. Ладно, типа гав, гав! Вперед, я этой Селистене напоследок покажу, где блохи зимуют!

* * *

Начали мы протискиваться в толпе, и скоро мне стало ясно, что если не возьму инициативу в свои руки, точнее в лапы, то мы рискуем быть затоптанными бегающим в разные стороны народом. Видимо, ратникам всерьез попало за мой побег, и они стали, как обычно, проваленное дело заменять активностью. А вот это на здоровье, ищите меня, сколько вам влезет, но по моим изящным лапам я не позволю сапожищами расхаживать. Не казенные!

Да и пигалица рыжая, смотрю, совсем стушевалась, задергалась (а не надо было с гордым видом от Фрола в провожатые отказываться!). Ладно уж, выручу барыньку, хотя и не стоит она моих забот.

- А ну разойдись, народ! Не видишь, мы идем!

Я, конечно, не громко это крикнул (еще не хватало добавить паники видом говорящей собаки), а тихо про себя проговорил. Громко я гавкнул.

Эффект превзошел все мои ожидания. Голосок у Шарика, а теперь и у меня, как временно его замещающего, оказался впечатляющим. Люди от нас шарахнулись, как куры от бешеной лисицы. Отлично! Я рыкнул еще пару раз и даже хватанул за ногу какого-то зазевавшегося вертухая. Этот тип сдуру замахнулся на меня, но я просто улыбнулся ему рядом огромных белоснежных клыков (хорошо, наверное, псина по утрам зубы чистила), и он почему-то передумал.