Неолиберальная реформа в России - Сергей Кара-Мурза

В 1985 г. СССР потреблял сталь, сваренную из всего чугуна, выплавленного в Российской империи и СССР — за вычетом безвозвратных потерь. Чтобы сравнить действительное потребление стали в СССР и США, авторы должны были бы сообщить величину металлического фонда СССР и США — количество стали, «работающей» в зданиях, сооружениях, машинах двух стран. Сказать об СССР, что «мы потребляли стали вдвое больше, чем США» — иррациональное утверждение, за которым можно разглядеть открытую и циничную ложь, а в устах экономистов высокого статуса и должностной подлог.

Экономисты «перестройки» ввели еще одну ложную меру: «На ту же единицу национального дохода у нас уходит в 2,4 раза больше металла, чем в США». Сам же Н. Шмелев пишет, что объем промышленной продукции СССР составлял 80 % от американского, а продукция сельского хозяйства — 85 %. Металлический фонд в СССР был намного меньше, чем в США — каким же образом «на ту же» единицу национального дохода у нас могло уходить в 2,4 раза больше металла? Металлоемкость продукции в СССР была заведомо ниже, чем в США — меньше у нас было сооружений и машин, причем намного меньше, а это главный фактор металлоемкости производства. Хоть какой-то расчет должны же были привести экономисты! Ведь на основании подобных заявлений предлагалось ни много ни мало как сменить сам тип хозяйственной системы огромной страны.

«Антиметаллургическая» кампания была идеологическим прикрытием для радикальных политических мер по подрыву этой системообразующей отрасли народного хозяйства СССР. Произошел быстрый спад производства стали в РФ (и в других республиках СССР) вдвое. Динамика производства стали в СССР и США приведена на рис. 6 (начиная с 1991 г. показано суммарное производство стали в бывших республиках СССР).

Рис. 6. Производство стали в СССР (после 1991 г. — на территории бывших республик СССР) и США, млн. т.

На длительное время были прекращены капиталовложения, которые были необходимы для обновления основного капитала. В результате по состоянию на 2001 г. свыше нормативного срока использовалось 88,5 % доменных печей и 86 % прокатных станов. За 12 лет реформы произошло резкое технологическое отставание от мирового уровня.

Железный фундамент нашей цивилизации подточен. Накопленный в советское время металлический фонд России тает. К 1998 г. уровень производства стали в РФ снизился более чем в два раза (с 94,1 млн. т до 43,6 млн. т). Кроме того, черная металлургия в большой мере стала работать на экспорт, так что для внутреннего потребления в народном хозяйстве России оставалось и остается совсем немного металла.[23] Последнее понятно, ведь черная металлургия — исключительно энергоемкое и экологически неблагоприятное производство, так что Запад не прочь держать Россию как периферийного производителя и поставщика черных металлов.

Металлоинвестиции как в строительство, так и в машиностроение, сократились в России за годы реформы в 4 раза. В последние годы страна получает конечной металлопродукции разного рода в среднем 50 кг на душу населения, в то время как средняя норма на Западе превышает 300 кг. Почему же на Западе не слышно экономистов, которые внушали бы людям ту же мысль, которую они внушали советским людям — что много металлопродукции производит лишь та промышленность, которая «работает на себя, а не на человека».

В России резко возросли безвозвратные потери металла. Инвентаризации металлического фонда страны никто не ведет. В 1990 г. в РСФСР было переработано 60 млн. т металлического лома, а сейчас лишь 13–15 млн. т. Остальное теряется в результате коррозии. Все это признак того, что в стране происходит деиндустриализация, демонтаж огромной по масштабам промышленности и сокращения строительства.

Вся идеология перестройки и «рыночной реформы» в СССР и России была изначально лживой. Она включала в себя ряд несовместимых лозунгов и обещаний, и экономисты, взявшие на себя роль пропагандистов, не могли этого не знать. Они требовали резко сократить производство стали — и в то же время срочно приступить к строительству хороших автострад, к массовому производству автомобилей, к насаждению фермеров западного типа и к упаковке нашей пищи в красивые консервные банки. Это привело к глубокому поражению рационального сознания, к тяжелому культурному кризису, усугубляющему кризис экономический.

Более того, нет и признаков преодоления этих антинаучных установок. Выступая в Новосибирском государственном университете 1 декабря 2003 г., академик А. Г. Аганбегян, главный экономист команды Горбачева и Ельцина, сказал о производстве стали в СССР: «Если столько продукции не нужно, то и выплавлять 146 млн. т стали (когда Америка выплавляла всего 70 млн. т) бессмысленно — с падением платежеспособного спроса производство стали сократилось в 3 раза». Значит, совершенно ложное утверждение об «избытке стали» можно повторять в одном из ведущих университетов даже через 15 лет после начала катастрофического кризиса, созданного в том числе благодаря этому утверждению.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что развернутая во время перестройки кампания по дискредитации советской черной металлургии важна для изучения не только как пример эффективной идеологической диверсии с тяжелыми последствиями для страны и народа. Та кампания была полигоном для отработки извращенного метода рассуждений и взгляда на общественное бытие. Этот метод был отработан как образец и внедрен в массовое сознание в форме целого ряда мифов, которые действуют и по сей день.

Эта кампания была поддержана элитой сообщества экономистов западных стран, и сегодня в кругах этой элиты нет и следов рефлексии и стремления хоть как-то помочь российскому обществу преодолеть порожденный той кампанией кризис сознания.

Миф об избытке энергии

Тезис о якобы избыточном производстве ресурсов как фундаментальном дефекте плановой экономики вошел в ядро всей доктрины подрыва легитимности хозяйства СССР. Вслед за атаками политиков и СМИ на какую-то «избыточную» отрасль (производства стали, тракторов и т. п.) принимались политические решения по подрыву этих отраслей.

Это осуществлялось уже в 1989–1991 гг. через сокращение или полное прекращение капиталовложений, остановку строительства и ликвидацию государственного заказа. Начиная с 1992 г. разрушение ключевых отраслей народного хозяйства было возложено на действие «стихийных рыночных сил», которые, однако, точно направлялись на уничтожение самых новых и технологически прогрессивных производств.

Сопротивление этому курсу было подавлено и политическими средствами, и внедрением в сознание мифа об избыточности ресурсов в хозяйстве, которое якобы «работает само на себя». В пропаганде этих стереотипных мифов, выработанных в идеологических лабораториях перестройки, с энтузиазмом приняли участие видные деятели науки и культуры — ученые, писатели, артисты. Формула «абсурдной избыточности ресурсов» облекалась в самые разные содержательные оболочки и служила как генетическая матрица вируса, внедряемая в сознание человека уже независимо от той или иной оболочки.

В частности, были резко уменьшены все капиталовложения в энергетику, хотя специалисты с отчаянием доказывали, что сокращение подачи энергии и тепла в города Севера и Сибири просто приведет к эмиграции «потребителей», к оттоку населения из этих регионов. Тот факт, что интеллигенция благосклонно приняла программу, в которой почти невозможно было не видеть большой опасности для хозяйства и даже для шкурных интересов каждого обывателя, настолько необычен, что должен был бы сам по себе стать предметом внимания мирового научного сообщества. Ведь такая массовая утрата рациональности — симптом назревающего общего культурного кризиса современного общества.

Более того, элита интеллигенции СССР не просто благосклонно приняла эту программу, но и проявила в ее поддержке непонятную агрессивность и даже ненависть к энергетике. Вот «Меморандум в защиту природы» (1988), подписанный видными деятелями науки и культуры, в котором ведется атака на уже наполовину выполненную Энергетическую программу СССР, которая выводила СССР на уровень самых развитых стран по энергообеспечению. Вдумайтесь аргумент: «Зачем увеличивать производство энергоресурсов, если мы затрачиваем две тонны топлива там, где в странах с высоким уровнем технологии обходятся одной тонной?»

Логика абсурдна — необходимый уровень производства энергии выводят не из собственных потребностей, а из потребностей других стран! С точки зрения норм рационального мышления это нечто из ряда вон выходящее. На более двух третей территории России среднегодовая температура воздуха ниже нуля, она составляет -2 °C. В Европе западнее России средняя температура даже в январе положительная. В центральной России на отопление двухкомнатной квартиры площадью 55 кв. метров по нормативам требуется 42 тыс. квт-часов энергии или 5 тыс. куб. м природного газа. Допустим, во Франции для отопления такой квартиры хватит 1 тыс. куб. м газа. Как из этого факта можно вывести, что нам тоже надо 1 тыс. куб. м? Это глупо, даже с учетом того, что Франция имеет «высокий уровень технологии».