Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 - Евгений Примаков

В агентурном сообщении из Лондона, полученном позднее из кругов польского правительства, излагались подлинные его установки: «Восстановление Польши в границах 1921 года, то есть включая Западную Украину и Белоруссию; сохранение антисоветского курса; отказ от сотрудничества и совместных действий с СССР и всеми поддерживаемыми им польскими организациями; полный и исключительный суверенитет во всех польских делах лондонского эмигрантского правительства». Подписывая советско-польское соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи, лондонское эмигрантское правительство вовсе не собиралось его выполнять.

В конце 1943 года разведка доложила руководству страны секретный доклад министра польского эмигрантского правительства в Лондоне и председателя польской комиссии «послевоенной реконструкции» Мариана Сейды, направленный президенту Чехословакии Бенешу как официальный документ польского правительства. Бенеш в то время также находился в эмиграции в Лондоне. Существо доклада, озаглавленного «Польша и Германия и послевоенная реконструкция Европы», сводилось к следующему: Германия должна быть оккупирована на западе — Англией и США; на востоке — Польшей и Чехословакией. Польша должна получить земли по Одеру и Нейсе. Граница между Польшей и Советским Союзом восстанавливается по договору 1921 года. На востоке от Германии создаются две федерации — в Центральной и Юго-Восточной Европе в составе Польши, Литвы, Чехословакии, Венгрии и Румынии; на Балканах — в составе Югославии, Албании, Болгарии, Греции и, возможно, Турции. На обе федерации не должно быть никакого влияния Советского Союза.

Разведка от своих источников в британских правительственных учреждениях получила информацию и об отношении союзников к планам поляков. Из нее было видно, что англичане были в основном солидарны с польскими эмигрантскими политиками. Особенно им импонировали проекты создания на антисоветской основе балканской и европейской юго-восточной федераций. Но они понимали нереальность планов поляков — СССР нес основную тяжесть войны. По данным источников, имевших подходы к непосредственному окружению Черчилля, премьер Англии не видел силы, которая могла бы помешать Советскому Союзу воспользоваться плодами своей победы. Не во всем он был согласен и с предлагаемыми решениями территориальных вопросов. Возврат к договору 1921 года он считал невозможным и полагал, что вариант, приближенный к «линии Керзона», больше отвечал бы создавшимся реалиям. (В 1920 году британский министр иностранных дел лорд Керзон предложил, по рекомендации верховного совета стран Антанты, прохождение границы между Польшей и Советской Россией по этническому принципу, оставив поляков в Польше, а украинцев и белорусов в России. В дипломатической практике это разграничение получило название «линия Керзона». — Прим. авт.)

Рузвельт отнесся к планам поляков еще более скептически, чем Черчилль. Так, разведка получила информацию о визите президента Чехословакии Бенеша в США, где он встречался с Рузвельтом, государственным секретарем Хэллом и его заместителем Уэллесом. Во время переговоров речь шла о послевоенном устройстве в Европе. Планы поляков Рузвельт назвал «вредными и глупыми». На этих встречах он высказался за установление советско-польской границы по «линии Керзона». Осудил Рузвельт и планы создания в Восточной Европе блоков и федераций. У Рузвельта были свои виды на укрепление позиций США в послевоенной Европе. Подыгрывать амбициозным польским проектам он не собирался. Кроме того, он понимал, что за планами создания таких федераций стоят англичане.

Информация внешней разведки о позиции союзников по польскому вопросу оказалась очень нужной для советского руководства. Особенно важно было знать, что и англичане, и американцы склоняются признать прохождение границы между Польшей и СССР по «линии Керзона». Это давало хорошие возможности советской дипломатии урегулировать вопрос о западных границах СССР с учетом его интересов и отклонить амбициозные притязания лондонского эмигрантского правительства. Интересно было узнать и о различных подходах Англии и США к некоторым аспектам польских дел. Американцы, в отличие от англичан, не собирались столь рьяно отстаивать интересы польского эмигрантского правительства. Президент Рузвельт понимал нежизненность претензий этого правительства на власть в послевоенной Польше, видел, что за его поддержкой Англией кроются прежде всего ее собственные интересы. Все это давало хорошие возможности советской дипломатии для решения вопросов, связанных с освобождением Польши и возрождением польского государства с учетом интересов СССР и Польши.

Разведка получила интересные для советского руководства сведения о попытках правительства Сикорского наладить сотрудничество с немцами. Стало известно, например, из перехваченных англичанами немецких телеграмм, что резидент польского эмигрантского правительства в Лиссабоне полковник Ян Ковальский пытался установить контакты с разведкой фашистской Германии. Немцы, однако, проявляли осторожность. Эта попытка не была единственной. Наша разведка получила текст перехваченной англичанами шифртелеграммы германского посланника в Будапеште Везенмайера в МИД Германии, в которой он сообщал, что «предложение о возможности сближения между Германией и польским эмигрантским правительством исходит от самого польского правительства в Лондоне, использовавшего в качестве посредника эмигранта Борувко… Борувко предлагает установить контакт с польским правительством через Лиссабон». Контакту не суждено было состояться ввиду наступления советских войск.

Внешняя разведка получала важную как в военном, так и в политическом отношении информацию о деятельности польского эмигрантского правительства по организации вооруженного сопротивления частям Красной Армии на освобождаемых от немецких фашистов территориях Польши и западных Украины и Белоруссии. Так, в августе 1943 года разведка доложила руководству страны полученный агентурным путем секретный документ: «Отчет уполномоченного польского эмигрантского правительства в Лондоне, нелегально находящегося на территории Польши, о подготовке националистическим подпольем антисоветских акций в связи с наступлением Красной Армии». В документе говорилось, что польская тайная военная организация восстановлена на базе довоенных пляцувок (ячеек. — Прим. авт.) по всей Польше. Большинство личного состава пляцувок составляют местные жители, прошедшие военное обучение.

Тайная военная организация «Войскова» в Западной Украине и Белоруссии, указывалось в отчете, весьма обеспокоена продвижением Красной Армии на запад и планирует восстание в Западной Украине и Белоруссии с приходом туда ее частей. Уполномоченный польского эмигрантского правительства особо подчеркивал в своем отчете, что он лично не верит в успех такого восстания и заранее знает, что оно обречено на неудачу, тем не менее рекомендует осуществить эту акцию «исключительно с целью показать всему миру нежелание населения принять советский режим».

Решение по этому вопросу польское эмигрантское правительство приняло довольно быстро. Уже 12 октября 1943 года внешняя разведка получила сведения о том, что польский эмигрантский генеральный штаб в Лондоне с согласия своего правительства направил уполномоченному в Польше инструкции готовиться к оказанию сопротивления Красной Армии при вступлении ее на территорию Польши. Вооруженные отряды подпольной Армии Крайовой (А.К.), в соответствии с этими инструкциями, должны «вести беспощадную борьбу с просоветским партизанским движением на Западной Украине и в Западной Белоруссии и готовить всеобщее восстание в этих районах при вступлении туда Красной Армии. Для борьбы с партизанским движе-нием и Красной Армией предусмотреть использование польской полиции, ныне официально находящейся на службе у немцев». Одновременно в Польшу было послано указание скрывать от населения упомянутые инструкции, но всячески возбуждать его против СССР путем пропаганды тезиса о том, что русские хотят захватить всю Польшу, закрыть католические костелы, обратить поляков в православных, выслать всех несогласных в Сибирь.

Польский генеральный штаб принял также решение переименовать польскую армию в «Армию национального освобождения» и сделать ее главным лозунгом «борьбу с коммунизмом и плутократией, за раздел крупных помещичьих имений». Штаб обещал солдатам после их возвращения в Польшу земельные наделы в размере 15–20 гектаров.

Источник внешней разведки, передавший ей это решение польского эмигрантского правительства и его генерального штаба, в своем сообщении подчеркнул, что принятие этих документов вызвало дискуссию. Не все члены правительства были согласны с такой линией поведения в отношении СССР и Красной Армии, которая, по их мнению, фактически означала подготовку к войне против СССР. Однако эмигрантское правительство заявило в ответ, что полностью рассчитывает в своих действиях на поддержку Англии и США, которые будто бы знают об указанных планах и одобряют их. По имевшимся у внешней разведки сведениям, польские представители в Лондоне ходатайствовали перед англичанами и американцами, чтобы было оказано давление на советское правительство с целью передачи Польше ряда украинских и белорусских земель.