Маяковский - Александр Михайлов

Здесь контакт со зрительным залом устанавливается чуть ли не в самый момент появления поэта на сцене и ничем не омрачается до конца вечера.

Студенты просят его выступить в университете, и там, на следующий день, всего каких-нибудь за час-два после объявления о выступлении поэта, аудитория переполнена, как и театр накануне. Маяковский согласился на выступление в университете, внеся поправки в уже намеченные им ранее планы: во-первых, это был траурный день - 21 января 1927 года, - третья годовщина со дня смерти Владимира Ильича Ленина, а, во-вторых, это был университет, стены которого «и доныне хранят любовнейшее воспоминание о великом своем гражданине».

Маяковский читает отрывки из первой и второй части и целиком третью часть поэмы «Владимир Ильич Ленин», и - «Внимают юноши строфам про смерть, а сердцем слышат: бессмертье».

Казань, встречи с ее молодежью, с читателями остались светлым воспоминанием в душе Маяковского.

- Обязательно еще раз сюда приеду! Столпотворевское вавилонье! - взволнованно говорит он Лавуту, по привычке играя словами, перекраивая крылатое выражение. И зная, как здесь, на родине, любят великого артиста, добавил: - Только Шаляпин может сравниться со мной!

Ровно через год поэт снова побывал в Казани, снова выступал в театре и университете, снова имел триумфальный успех. На этот раз, в театре, он читал полностью поэму «Хорошо!», что дало повод газете «Красная Татария» сделать вывод: «Маяковский - поэт больших полотен».

Перед второй поездкой в Казань Маяковский чуть не опоздал на поезд, вскочил на подножку вагона буквально в тот момент, когда поезд тронулся. Маяковский был аккуратен и не любил опаздывать. Перенервничавшему Лавуту спокойно сказал:

- Вот видите, я никогда не опаздываю. «Забудем прошлое, уставим общий лад», не волнуйте меня и себя. Шофер действительно опоздал, а я - нет». Часы у меня всегда нарочно поставлены на три минуты вперед. Это меня и спасло. Стоит ли волноваться, когда мы едем в замечательную Казань! Если у меня не будет ни копейки, я обязательно поеду в Казань.

- А как же вы без копейки купите билет?

- И на билет мне вышлет моя Казань!

Любовь была взаимной. В номере старинного «Казанского подворья» у Маяковского побывали десятки студентов, журналистов, поэтов. Среди них был поэт А. Ток, который перевел на марийский язык «Левый марш». Приходил молодой Педер Хузангай. В стихотворении «Казань» (1928) Маяковский использовал «сюжет» с переводом «Левого марша» («Я - мариец. Твой «Левый» дай тебе прочту по-марийски»).

В поездках, в дороге Маяковский не переставал работать над стихами, над поэмой «Хорошо!». Рождались новые замыслы, строки, образы, пополнялся «заготовками» всегдашний спутник - блокнот.

Память впитывала в себя гигантский объем впечатлений от увиденного и услышанного, ведь страна в эти годы разворачивалась под строительную площадку, начинала создавать материальную базу социализма.

Шутка ли сказать, большевики замахнулись на то, чтобы в отсталой, с подорванной двумя войнами экономикой стране, создать машиностроительную, станкостроительную, автомобильную, тракторную, оборонную, химическую промышленность, реконструировать все народное хозяйство! На Западе не только не верили в успех этих планов - потешались над «красным правительством», считая его руководителей утопистами.

А Страна Советов бурлила! Началось строительство Днепрогэса, Турксиба, тракторного завода имени Дзержинского, других, менее крупных, но важнейших для народного хозяйства промышленных предприятий. Молодежь устремилась на стройки, в школы, на рабфаки, в институты и университеты. Энтузиазм в переустройстве жизни получил новый импульс.

Конечно, это можно было почувствовать и в Москве, но дорога всегда взбадривает человека, обостряет восприятие, и смотрите, как это все созвучно времени оказывается в стихах - «обдорская темь и сиянье Кашир», а за Волгой «кресты да тресты, да разные «центро». Сумятица торга кипит и клокочет...». В вагоне поезда два Сережи очень уж заинтересованно обсуждают налоги, «проценты», ремонт моста; на базаре «нэпачка» нахваливает свой товар, а в Казани - университет и «каждые десять на сто его повадкой щурят глаза и так же, как он, скуласты». Дорожные впечатления складываются в картину жизни страны и сходятся в ленинском образе, в воспоминании о нем («По городам Союза»).

«Отдыхать некогда!» - не раз повторял Маяковский.

- Почему вы выходите на каждой станции? - спросила у него актриса Юлия Солнцева, оказавшаяся попутчицей в дороге.

- Я должен все знать, иначе мне неинтересно, - ответил поэт.

В городах, где крупные предприятия, Маяковский непременно выступает перед рабочими, знакомится с их трудом, жизнью, бытом. Вступает в конфликты с руководством по вопросам быта, обслуживания, живет по принципу: «...увидев безобразие, не проходите мимо...»

Стихи и жизнь складывались воедино. Стихи рождались из жизни и продолжались в жизни. В автобиографии говорится: «Вторая работа - продолжаю прерванную традицию трубадуров и менестрелей. Езжу по городам и читаю». А в стихах второй половины двадцатых годов - множество наблюденных в это время событий, фактов, подробностей жизни и быта молодого Советского государства. Вся эта гигантская груда жизненных впечатлений осмысливалась под социальным углом зрения, а именно: как входит в жизнь народа новое, как преодолеваются пережитки прошлого, насколько ярко «сердце класса горит в коммунизме». Маяковский полон ощущением перемен, жаждой перемен. К этому зовет других.

У наспоэтсобытья берет -опишетвчерашний гул,а надорватьсяв завтра,вперед,чтоб брюкитрещалив шагу.

Для этого надо ездить, видеть, изучать, вникать. Намечая новые маршруты поездок, собираясь в Сибирь, на Дальний Восток, в Калмыкию, куда не было еще железной дороги, в колхозы и совхозы, Маяковский говорил:

- Надо подолгу сидеть в каждом месте, по-настоящему ко всему присмотреться, иначе - зачем ездить? А ведь некоторые писатели хвастаются тем, что за один день чуть ли не три завода изучили.

Но и самому Маяковскому не удавалось «долго сидеть» в тех городах, где он бывал. Темп жизни был задан стремительный. Написанные несколькими годами позже романы и пьесы советских писателей назывались созвучно времени: «Не переводя дыхания», «Темп», «Время вперед». А график поездок Маяковского не оставлял времени для подробного «изучения» завода или стройки.

В Свердловск - промышленный центр, куда очень стремился поэт, прибыли ранним утром. Хорошев настроение создала газета «Уральский рабочий». В газете - портрет, статья о Маяковском, как одном «из наиболее ярких представителей поэзии нашей пооктябрьской, революционной эпохи».