Кровь и железо - Джо Аберкромби

— Один в пользу Горста! — выкрикнул арбитр.

Слабый шелест хлопков накрыла лавина негодующего улюлюканья, но Горст, казалось, едва заметил это. Опустив голову, он прошаркал обратно к своей отметке и начал готовиться к следующему раунду.

Джезаль медленно перевернулся и поднялся на четвереньки, сгибая и разгибая ноющие руки. Он не торопился вставать. Ему требовалось немного времени, чтобы отдышаться и изобрести какую-то стратегию. Горст ждал его, огромный, молчаливый, спокойный. Джезаль неторопливо смахнул песок с рубашки, а его мысли неслись вскачь. Как обойти Горста? Как? Капитан настороженно ступил на свою отметку и поднял клинки.

— Начинайте!

На сей раз Горст бросился в бой с еще большей жестокостью. Он рассекал воздух так, словно косил пшеницу, заставляя Джезаля плясать по всему кругу. Один удар прошел так близко с левой стороны, что Луфар почувствовал ветерок на своей щеке; следующий миновал его на почти таком же расстоянии справа. Затем Горст замахнулся для выпада сбоку, нацеленного в голову, и Джезаль увидел просвет. Он нырнул под рапиру противника (капитан мог бы поклясться, что клинок срезал несколько волосков с верхушки его черепа) и сократил дистанцию. Тяжелый длинный клинок полетел дальше, чуть не заехав арбитру в лицо, и оставил правый бок Горста практически открытым.

Джезаль ринулся на противника, уверенный, что хоть одно касание ему обеспечено. Однако Горст отразил выпад коротким клинком и оттолкнул его руку прочь; гарды рапир заскрежетали друг о друга и сомкнулись. Джезаль коварно ткнул врага коротким клинком, но тот умудрился отвести и этот удар: вовремя подставил вторую шпагу, поймал клинок Джезаля и задержал его перед самой своей грудью.

В какой-то момент все четыре клинка были сомкнуты, эфесы скребли друг о друга, а лица участников поединка разделяло лишь несколько дюймов. Джезаль рычал, как пес, оскалив зубы, мускулы его лица застыли жесткой маской. Тяжелые черты Горста не отражали почти никакого усилия. Он выглядел как человек, собравшийся помочиться: занятый низменным и несколько неприятным делом, с которым следует покончить побыстрее.

Когда их клинки сошлись вместе, Джезаль стал напирать на противника, используя каждую крупицу силы, каждый свой тренированный мускул. Напряженные ноги уперлись в землю, пресс давал опору рукам, руки толкали вперед кисти, а кисти сжимали рукоятки клинков, как тиски смерти. Все мускулы, все жилы, все сухожилия. Джезаль знал, что у него выгодная позиция, что Горст сейчас неустойчив, и если суметь оттолкнуть его назад хоть на шаг… хоть на дюйм…

Целое мгновение их клинки были сомкнуты, а затем Горст опустил одно плечо, издал тихое ворчание и отшвырнул противника прочь, как ребенок отбрасывает надоевшую игрушку.

Джезаль от неожиданности раскрыл рот и попятился, спотыкаясь. Он собрался и устоял на ногах. Снова раздался рык Горста, и тяжелый длинный клинок приблизился к Джезалю. Увернуться было нельзя, не хватало времени. Инстинктивно Джезаль поднял левую руку, но толстый затупленный клинок сбил его короткую шпагу, как ветер уносит соломинку, и врезался под ребра. Дыхание вылетело из тела вместе с воплем боли, прокатившимся из конца в конец притихшей арены. Ноги подкосились, и Джезаль рухнул на дерн, безвольно шевеля конечностями и вздыхая, как дырявые мехи.

На этот раз не раздалось ни хлопка. Толпа негодующе ревела, поносила и освистывала Горста, пока он шагал к своей загородке.

— Будь ты проклят, Горст, убийца!

— Вставай, Луфар! Вставай и покажи ему!

— Убирайся вон, скотина!

— Чертов дикарь!

Шиканье сменилось неуверенными возгласами одобрения, когда Джезаль кое-как поднялся с земли. Его левый бок пульсировал от боли. Капитан кричал бы, если бы у него оставался воздух в легких. Несмотря на все усилия, на все тренировки, он был полностью разгромлен — и знал это. Мысль о том, что на следующий год придется проделывать это снова, вызвала у него тошноту. Джезаль очень старался не выглядеть проигравшим, пока шел обратно к загородке; но как только добрался до места, он рухнул мешком на стул, уронил изрубленные клинки на каменные плиты и стал хватать воздух ртом.

Вест нагнулся над ним и задрал его рубашку, чтобы рассмотреть повреждения. Джезаль с опаской глянул вниз, готовый увидеть огромную дыру в боку. Но там оказался лишь безобразный красный рубец поперек ребер, вокруг которого уже вздувался кровоподтек.

— Что-нибудь сломал? — спросил маршал Варуз, заглядывая Весту через плечо.

Джезаль едва сдержал слезы, когда майор принялся ощупывать его бок.

— Да нет, не думаю, но все-таки, черт побери!.. — Вест с отвращением швырнул полотенце себе под ноги. — И это называется благородным спортом? Разве правила не запрещают такие тяжелые клинки?

Варуз угрюмо покачал головой:

— Оружие должно быть одной длины, но про вес в правилах ничего не говорится. Никому не приходило в голову — зачем драться тяжелыми клинками?

— Ну, теперь мы знаем зачем, — отрезал Вест. — Вы уверены, что не хотите остановить это, пока мерзавец не отрезал капитану голову?

Варуз проигнорировал его слова.

— А теперь послушай, — произнес старый маршал, наклоняясь к самому лицу Джезаля. — Это только начало. Семь касаний! Или четыре подряд! Еще есть время!

Время для чего? Для того, чтобы Джезаля разрубили пополам, хотя клинки и затуплены?

— Он слишком силен! — задыхаясь, выговорил Джезаль.

— Слишком силен? Никто не может быть слишком силен для тебя, мой мальчик! — воскликнул Варуз. Однако он сам, казалось, сомневался в своих словах. — Еще есть время! Ты можешь побить его! — Старый маршал дернул себя за усы. — Ты еще можешь побить его! — повторил он.

Однако Варуз не сказал ему как.

Глокта уже боялся задохнуться в приступе смеха. Он пытался придумать, какое зрелище доставило бы ему большее удовольствие, чем Джезаль дан Луфар, которого избивают, гоняя по фехтовальному кругу, — и не сумел. Молодой человек скривился, с трудом парируя очередной рубящий удар. Он плохо владел своей левой рукой после того, как получил по ребрам. Глокта почти чувствовал его боль.

«И боже мой, как же это приятно — ощущать чужую боль! Для разнообразия».

Толпа угрюмо молчала и хмуро глядела, как Горст донимает ее любимца жестокими свистящими ударами, а Глокта булькал и хихикал сквозь сжатые беззубые десны.

Луфар действовал быстро и эффектно, он хорошо двигался, когда видел надвигающийся клинок.

«Он умелый боец. Достаточно хорош, без сомнения, чтобы выиграть турнир в обычное время. Быстрые ноги и быстрые руки, но ум не такой острый, каким должен быть. Каким ему необходимо быть. Он слишком предсказуем».