Бременский Адам и др. Славянские хроники - Адам Бременский

Когда войско находилось там и восстанавливало стены разрушенного города, до него дошла грустная весть о смерти императора157. Она сильно опечалила народ Божий. Руки храбрых мужей опустились, ибо, как то обычно бывает в подобных обстоятельствах, один боялся потерять свою должность, другой - лен, третий - наследство, так что об этом были мысли почти всех. Одному приходило в голову, что если бы он был дома, то ему непременно досталась бы императорская корона. Другой боялся враждебного ему правительства, и чем большим было расстройство, тем сильнее он надеялся на войну, а не на мирное разрешение конфликта, чтобы, примкнув к той или иной партии, любым способом обеспечить свою выгоду. Но посреди этих шатаний не было недостатка и в здравом смысле, который рассеял зачатки нечестия и укрепил пилигримов в их начинании. Ибо князья, проведя совещание, постановили, что все присутствовавшие там первые лица королевства должны принести клятву верности сыну императора. В результате волнение улеглось.

Там же состоялось и ещё одно собрание - по поводу того, кто станет следующим королём Иерусалима, ибо прежний король, как было сказано, скончался. Наиболее подходящим для этого все сочли короля Тира158. Будучи призван, он с достоинством пришёл к ним и, женившись на королеве-вдове159, был провозглашён всеми королём Иерусалимским. Во всём этом активное участие принял князь Антиохии160, который прибыл туда с большим войском из своих земель и, одержав ряд успехов, собирался уже вернуться домой. Желая заранее сообщить своим людям о том, что было сделано, он послал к ним голубя.

Здесь я отнюдь не ради смеха хочу добавить кое-что об обычае, забавным образом заимствованном у язычников, которые, будучи умнее в этом поколении сынов света161, выдумывают много такого, чего наши не знают, если только случайно не научатся этому от них. Так, уходя по какому-либо делу, они обычно берут с собой голубей, чьи яйца или недавно вылупившихся птенцов держат дома, и если вдруг захотят в пути спешно послать ту или иную весть, то просто привязывают письмо под грудку голубя и выпускают его. А тот спешно летит к своим и быстро приносит друзьям желанную весть. Так что упомянутый князь, воспользовавшись этой хитростью, через голубя очень быстро сообщил своим людям обо всём, что случилось. А те, узнав, что Сидон разрушен, а Берит взят, сделав набег, решили испытать, не удастся ли и им одержать верх над врагами. Итак, когда князья попрощались, князь Антиохии отправился домой и, распустив паруса, устремился к Лаодикее162; жители этого города, поражённые страхом небесным, обратились в бегство, устремившись в горы и поля. А князь вошёл в Лаодикею и, разместив там воинов, сделал её христианской крепостью. Жители Габалы161, узнав о приходе антиохийцев, были поражены тем же страхом и, бросив свои жилища, также обратились в бегство. А князь, придя туда, и этот город присоединил к владениям христиан.

Итак, когда Господь укрепил свой народ и подтвердил слова, сказанные им своим людям через пророка: «Как утешает мать своих сыновей, так утешу я вас»164, рабов Божьих охватило великое ликование и духовная радость. Ведь это пророчество действительно исполнилось в них, ибо всё содействовало им ко благу165, и потому вся земля наслаждалась свободой. Поскольку они владели всем побережьем, то во всей Сирии не было места, куда не могло бы добраться их войско, так что все были окрылены надеждой в самое ближайшее время стать жителями святого града. Однако всё вышло совсем не так, и опять-таки из-за наших грехов. Тяжело вспоминать об этом, и только порядок изложения побуждает нас это сделать. Итак, когда был восстановлен город Берит, или, как предпочитают другие, Барут, и вновь заселён жителями, войско Господне вернулось в Тир166 по той же дороге, по какой и пришло. Проведя там какое-то время, вся армия по решению и повелению князей направилась к замку под названием Торон167, который был расположен неподалёку и отстоял от Тира на расстояние примерно одного дня пути. Итак, придя туда, они подвергли замок тяжёлой осаде. Поскольку это место было чрезвычайно обрывистым и практически неприступным, они попытались применить здесь новый вид осады, совершенно неизвестный врагам. Ибо там было несколько мужей из Саксонии, которым был известен способ, каким выдалбливают богатую серебром гору в районе Гослара, известную очень многим168. Итак, с большим трудом и чрезвычайными расходами они приступили к этому делу, причём руководители работ вели себя чрезвычайно бдительно, а рабочие по всему лагерю работали в несколько смен. Когда они долбили таким образом гору, применяя для этого дела огонь, стены начали падать, и враги в страхе не знали, что делать, ибо видели, что замок рушится и без всякого разрушения стен. В итоге они тем же способом начали рыть траншеи, но их усилия ни к чему не привели. Когда работы продолжались уже целый месяц, а враги так и не нашли способа им помешать, они, придя в отчаяние, стали говорить друг другу: «О мужи, о братья! Что нам делать? Как избежать смерти? Точно также погибли наши братья и родственники в Акко, когда однажды 4000 мужам на наших глазах вынесли смертный приговор169. Так позаботимся же о нас и наших детях. Ведь эти люди чрезвычайно упорны, гневливы и жадны до нашей крови. Так вот, нам кажется разумным просить их о мире, если только мы сможем на тех или иных условиях сохранить наши жизни». Они часто в тревоге повторяли это на своих собраниях, и вот наконец однажды стоявшие на стене враги обратились к нашим, которые несли стражу напротив них, с такими словами: «Мы просим вас дать нам возможность переговорить с вами». Когда это было сделано, они сказали: «Сделайте милость и ответьте нам на некоторые вопросы, которые сильно нас интересуют. Кто ваш господин и кому принадлежит тот лагерь, что расположен напротив нас?». А те отвечали: «Лагерь, что вы видите, принадлежит Генриху, пфальцграфу Рейнскому, сыну герцога Генриха, знаменитого князя, а мы - его слуги». Тогда враги продолжали: «Мы хотели бы, если это возможно, переговорить с вашим господином». Наши возразили на это: «О чём вы хотите говорить с нашим господином, когда вы нарушители мира и враги правды». А те отвечали: «Мы как раз и хотим говорить о правде и о мире». Что же далее? По их просьбе к ним вышел пфальцграф и обменялся с ними рукопожатием. Тогда послы сказали: «Мы сильно страдаем от этой осады, а потому просим тебя, о славный князь, проводить нас в собрание князей, где мы могли бы договориться с ними о сдаче замка и о нашем спасении». Им, в кратких словах, герой ответствовал так170: «Следует полагаться на милость князей, а потому вы и без нашего сопровождения можете предстать перед ними, но поскольку мудрый человек всё должен делать разумно, то я сначала сообщу им ваши слова, а затем как можно быстрее вернусь к вам». С этими словами он ушёл и открыл их желание своему тёзке, герцогу Брабанта, который был назначен всеми предводителем войска. Когда наши узнали об их намерении и им стало известно, что речь пойдёт о сдаче замка, они, дав слово, привели в лагерь семерых вождей этого замка. Когда были созваны князья, послам дали возможность говорить о своём деле: «Мы, - сказали они, - просим вашу милость проявить к нам терпение и, помня о христианской религии, которая, как вы говорите, призывает ко всеобщей любви, применить её к нам, как то подобает благочестивым мужам. Ибо мы, хоть и не являемся христианами, но не живём без религии. Ведь мы, как полагаем, происходим от Авраама и называемся сарацинами по имени его жены Сары. Если следует верить, что ваш Христос - воистину Бог и человек, который освободил вас на кресте, из-за чего вы и почитаете изображение креста, то его можно применить также и к нам. Действительно, хоть наши религии и различны, но у нас - один создатель и один отец, а потому мы с вами братья, пусть не по исповеданию, но по принадлежности к роду людскому. Так вспомните же об отце, пощадите братьев, и пусть всё наше будет вашим, если только у нас будет возможность жить вместе с вами. Нам нечего больше добавить о себе, разве что поведать вам о нашем нынешнем положении. В замке, что вы видите, мы располагаем властью, ибо происходим среди наших из знатного рода. Так сделайте нас вашими пленниками, ибо за наше освобождение вы сможете получить не только огромные богатства, но и возвратить большое количество пленных христиан. Относительно же тех, которые находятся в замке, если вам угодно, примите такое решение: пусть они уйдут, оставив там всё своё добро, и унесут с собой лишь простую и ничего не стоящую одежду. Если же выяснится, что кто-то несёт с собой золото, драгоценные камни, дорогие одежды или что-то ещё помимо разрешённого, то пусть ему тут же отрубят голову. Вот что мы вам предлагаем, ибо не просим для себя ничего, кроме жизни. Замок будет ваш, если только вы разрешите нам уйти». Подобное предложение пришлось по вкусу князьям, которые говорили между собой, что в случае сдачи этого замка им легко удастся овладеть также двумя другими соседними крепостями, из которых одна называлась по-французски Бельфор171, что означает «прекрасная крепость», а другая - ...172 Итак, между ними был заключён мир, а замок [на время оставлен в покое], чтобы начатое дело имело лучший исход. Тем не менее послали к господину канцлеру, чтобы он подтвердил принятое решение. Но тот просил его извинить по причине физической слабости, и мирный договор остался неутверждённым. Были, правда, и такие, которые возражали против этого решения и предлагали силой одолеть врагов. «Если бы, - говорили они, - мы одолели их силой, то никто более не смог бы противостоять нам, ибо падение столь укреплённого замка внушило бы прочим величайший ужас, так что это отозвалось бы в ушах всех, желающих оказать нам сопротивление». Так они говорили. Но большинство радовалось миру. Тем не менее единства в отношении мира не было, ибо не во всех царила любовь. Между тем граф Адольф, желая устрашить души противников, отвёл тех, которые говорили с князьями, ко рвам, чтобы они яснее увидели ту опасность, которая им угрожала. Когда это произошло и наши не были едины во мнении, некоторые из них взялись за оружие и стали посредством луков и осадных машин тревожить защитников замка. Те, видя, что их атакуют, сами стали метать камни и стрелы, и одних ранили, а других убили. Так одни сражались, а другие пребывали в мире, одни плакали с плачущими, а другие радовались с радующимися173. Однако мир в конце концов возобладал, и жестокая смута улеглась. После того как в течение нескольких дней шли переговоры, был заключён мирный договор; канцлер распорядился, чтобы были даны заложники и, только после того как они выполнят обещанное, им разрешат вернуться домой.