Тени прошлого (СИ) - "T_Vell"

Это было той самой последней каплей, которой не хватало до сих пор, чтобы вывести меня из себя, и, похоже, Северус это сразу понял по моему внешнему виду. Он тут же привстал со своего места и уже собирался направиться к нам, но я моментально перевела свой убийственный взгляд на него, и мой муж потрясённо сел обратно на своё место, правильно оценив, что сейчас ко мне лучше было не подходить.

Все в зале словно оцепенели, вокруг повисла мёртвая тишина, наполненная напряжением, и я, неотрывно смотря в глаза новому директору, произнесла тихим, но очень разборчивым голосом:

— Я не позволю никому в этом замке, даже такой ошибке природы, как ты, издеваться над беззащитными детьми, ты поняла меня?

— Ах ты, наглая девчонка! — завизжала Амбридж, сделав ещё два шага мне навстречу. — Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?!

И она замахнулась на меня, видимо, для того, чтобы дать пощёчину, но я моментально остановила её левой рукой. Всё так же не моргая, я сильно сжала её за запястье, и Амбридж взвизгнула от боли.

— Во-первых, я не девчонка, а Тиана Клодетта Снейп, доктор медицинских наук, оперирующий нейрохирург и старший преподаватель кафедры нейрохирургии Мельбурнского университета, — чётко выговаривая каждое слово, ледяным тоном произнесла я, всё сильнее и сильнее сжимая запястье жабы, и на её лице всё отчётливее вырисовывалась гримаса боли, но я даже не собиралась отпускать её руку. — А для тебя я просто «доктор Снейп», тебе ясно?

Та изумлённо-испуганно уставилась на меня, с помесью страха и боли на лице, но я, держа в стальных силках её руку, продолжила говорить:

— А во-вторых, я не одна из тех крайне терпеливых и вежливых людей, которые сейчас сидят за твоей спиной за преподавательским столом и которые всё никак не решатся поставить тебя на место. Нет, поверь мне. И я повторяю тебе в последний раз, что я никому больше не позволю издеваться над беззащитными детьми в этом замке, понятно?

Я сжала её запястье ещё сильнее, и по цвету руки стало видно, что были пережаты все сосуды: и венозные, и артериальные. И вместе с ишемией нарастала и боль в руке, очень сильная боль, но эта жаба настолько разозлила меня, что я даже не собиралась останавливаться. Ненависть полностью затуманила разум, и я даже не обращала внимания на тот факт, что больше ста человек смотрело сейчас на нас и ловило каждое моё слово. Страх в глазах Амбридж достиг своего максимума, она немного опустилась, согнув колени, наверное, чтобы попытаться вырваться из моих тисков, но я только сильнее сжала руку, и теперь она громко крикнула на весь зал от боли.

— Тина! — отчаянно крикнул Северус, всё же встав со своего места, но я так жёстко посмотрела на него, с такой злостью, что он не решился подойти к нам.

Я обвела взглядом каждого, кто сидел за преподавательским столом, и у каждого в глазах я увидела страх. Они боялись меня. А больше всех меня боялась та женщина, которая стояла прямо передо мной и чьё лицо просто перекосило от боли.

— Ты больше не издашь ни одного дурацкого декрета, и если я узнаю, что хотя бы ещё у одного ученика появилась из-за тебя хоть одна маленькая царапина, то ты очень об этом пожалеешь, — тихим и твёрдым голосом продолжила говорить я, не отрывая взгляда от полных страха глаз «директора» Хогвартса. — Поверь мне, я прекрасно знаю, как максимально долго сохранить человеку жизнь, чтобы при этом он чувствовал такую адскую боль, что ты даже в самом страшном сне представить себе не можешь. И я думаю, что Корнелиусу совсем необязательно знать правду о том, что здесь происходит. Если министр магии узнает что-то, что ему не следует знать, то можешь не сомневаться, я выполню всё, что я только что пообещала тебе. И меня не найдут, как бы хорошо не искали, у меня очень хорошие связи и полный иммунитет к любому магическому воздействию. И тебя тоже не найдут.

Амбридж уже почти что непрерывно стонала от боли, и я, схватив уже правой рукой её ладонь, резко отвернула конечность в сторону, и до моего слуха донёсся хруст. Я разжала хватку, и она с полным боли криком отступила на два шага от меня и присела на возвышение рядом с преподавательским столом, держа здоровой рукой ту, что я только что сломала. Последний раз посмотрев на неё своим убийственным взглядом и убедившись, что смысл сказанных мной слов в полной мере дошёл до её мозгов, я снова повернулась к тому пареньку, у которого кровоточила рука, и присела перед ним на корточки.

— Эй, не бойся меня, — уже более мягким голосом произнесла я, заметив в глазах гриффиндорца неподдельный страх, ведь он прекрасно слышал каждое слово, которое я произнесла в адрес лжедиректора. — Я не причиню тебе вреда, честное слово, я врач… и я помогала вчера твоим друзьям, ты же знаешь об этом, да? Дай мне посмотреть свою руку.

Я протянула ему ладонь, и он, всё ещё с испугом глядя на меня, осторожно протянул свою левую руку, замотанную в тряпочку. Я аккуратно приподняла тот край повязки, на котором кровь была свежее, и заметила, что под ней были не просто царапины, а глубокие раны до самого мышечного слоя.

— Бадьян… не… помогает… — хрипло и со страхом пояснил он, и я ещё более мягким голосом ответила:

— Да, я понимаю. У меня есть с собой пару ампул лидокаина и необходимые инструменты, так что я могу попробовать зашить твою рану, чтобы остановить кровотечение. Только укол, который мне придётся тебе сделать, будет очень болезненным, так что надо будет немного потерпеть. Зато твоя рука перестанет болеть и заживёт. Ты же большой и храбрый мальчик и сможешь потерпеть, правда?

В моём голосе теперь была почти что материнская забота, и гриффиндорец, вытерев правой рукой проступившие слёзы, коротко кивнул. Я встала и взглянула на мадам Помфри, сидевшую на самом краю стола и так же, как и все остальные, со страхом смотревшую на меня.

— Поппи, — спокойно обратилась я к ней, — мне нужна будет твоя помощь, так что поднимись, пожалуйста, в больничное крыло, как только…

Тут я снова посмотрела в сторону Амбридж, которая неподвижно сидела на том самом месте, куда отползла несколько минут назад, и мой тон опять стал жёстче.

— …как только закончишь здесь, — дополнила я, намекая, что совсем не против, если целительница быстро залечит перелом лучевой и локтевой кости, который заслуженно получила директриса.

Взяв своего маленького пациента за правую руку, я помогла ему встать из-за стола и повела прочь из зала, в котором воцарилась гробовая тишина. Как только мы дошли до лазарета, я посадила его на одну из кроватей, а сама направилась в свой кабинет, который так любезно устроила для меня «коллега». Надев белый халат и положив на лоток все необходимые инструменты, лекарства и перевязочный материал, я вернулась в основное помещение и поманила мальчика к столу, стоявшему у окна, ведь мне было нужно хорошее освещение.

— Как тебя зовут? — заботливо спросила я, подойдя к столу после того, как тщательно вымыла руки.

— Артур, — дрожащим голосом ответил он, всё ещё со страхом наблюдая за моими действиями.

— А на каком ты курсе? — задала я следующий вопрос, чтобы хоть немного снять напряжение и успокоить своего пациента.

— На первом, — немного более спокойным голосом ответил Артур, а потом уставился на меня с широко открытыми от страха глазами, увидев, как я, надев стерильные перчатки, взяла в руки шприц и стала набирать в него лидокаин.

— Артур, послушай меня, — мягко обратилась я к нему, присев на стул рядом. — Это — обезболивающее. Мне нужно будет сделать тебе укол, чтобы ты не почувствовал боль, когда я буду снимать повязку и сшивать края твоей раны. Укол будет очень болезненным. Но это будет последняя боль, которую тебе придётся потерпеть. Ты посидишь спокойно, пока я не закончу вводить лекарство?

Артур робко кивнул в ответ, и тут в больничное крыло вошла мадам Помфри. Она медленно подошла к нам и с опаской на меня посмотрела, и этот момент мне даже стало немного стыдно за своё поведение внизу, ведь теперь абсолютно все в школе боялись меня, причём совершенно обоснованно. Но я была готова заплатить даже такую цену, лишь бы ни в чём не виноватые дети перестали страдать.